Мемуары попаданца. Том 1 - Дарья Демидова

Когда немного успокоился и оказался дома, пришло осознание того, что ребятам кроме меня помочь некому. В память врезался ответ Паши на вопрос, где он взял книгу: «в книжном на Березовой».

В то утро я, сидя за чашкой обжигающе горячего кофе, открыл ноутбук и набрал эту фразу в поисковике. Удалось найти точный адрес, но ни телефона, ни сайта не было. Это в двадцать первом веке!

Думал недолго, оделся поудобнее: джинсы, свитер да кожанка с меховым подкладом. Стал похож на престарелого мачо, да и плевать. Глянул перед выходом в зеркало... Мда... Мать родная не узнала бы. После недельного заточения да трех дней алкомарафона видок у меня был тот еще! Уже не щетина, а целая борода, щеки впали, сам осунулся, седые волосы торчат в стороны, а взгляд стеклянный.

Плевать. Я взял ключи от машины и вышел за дверь.

***

Навигатор показывал, что Березовая недалеко. Райончик, мягко скажем, негостеприимный. Улица на отшибе, рядом лес, где тусуются собачники да молодежь маргинального вида. Слыхал про те места. Унылая застройка, преимущественно пятиэтажки, но есть и девятки. В таких домах маленькие кухонки, и какой-то особый колорит. В городе их скоро не останется совсем. Сносят потихоньку, а на освободившихся местах строят пестрые высотки. Человейники. Так их называют в народе.

Я быстро доехал даже с учётом того, что пришлось заскочить на заправку. Заодно взял ещё кофе. Голова квадратная, надо дело поправлять. Магазинчик находился в длинном девятиэтажном доме цвета грязной охры. Со стороны улицы подъездов не было, только зелёная выцветшая вывеска «Мир волшебных книг». Три ступеньки крыльца под прямым металлическим навесом вели к деревянной обшарпанной двери. Ещё была витрина. Похоже, магазинчик занимал одну из квартир на первом этаже. В витрине все было обито темно-красным бархатом. На трёх подставках а-ля пюпитрах лежали большие книги. По виду старинные. Через мутное грязное стекло не разглядеть детали.

Припарковавшись на другой стороне улицы, я не торопился выходить из машины. Решил немного понаблюдать. Но ничего примечательного не заметил. Сновали туда-сюда местные жители, проезжали редкие машины. Никто из прохожих не обращал внимания ни на витрину, ни на дверь. Да, местечко явно не пользовалось популярностью среди местной аристократии. Я бы тоже не зашёл. Витрина совсем не привлекала, вывеска висела, видимо, со времён Союза в неизменном виде. В современном мире капитализма и маркетинга этот магазин занимал почетное место вымершего мамонта.

Около двух часов я просидел в машине, наблюдая за входом, но за это время никто не выходил из магазина и не заходил. Вообще, он выглядел заброшенным, но ни табличек, ни рольставней не наблюдалось. Надо было сразу топать туда, только мой внутренний паникер орал во всю глотку, что не надо мне лезть в это дело. Есть Ковыль, пусть и разбирается. И потом, вдруг меня пасут? Все-таки исчезновение двух парней и кота — это не мелкая кража. Они это дело не будут просто спускать на тормозах. Да и, по словам Миши, там мамаша одного из парней устраивает кипиш, каждый день обивая порог отделения. Рассказывал, что, когда меня выпустили, она примчалась как фурия и устроила им там сладкую жизнь.

Ладно, это все лирика. Пора. Я вышел из машины и перешёл дорогу. Идти было трудно, будто плыл в толще воды. Чем ближе подходил к двери, тем больше обливался холодным потом. Я безоружный немолодой мужик, ни разу не спортсмен, шел навстречу с невиданным. Чего боялся? Того, что внутри куча монстров без цепи? Маги, вампиры, вурдалаки?

Отставить сомнения! Я схватился за ручку и резко дёрнул дверь на себя. Черт! Чуть плечо не вывихнул!

Заперто, что б тебя!

— Куда-то делся Климентий Ильич, — раздался за спиной тихий голос.

Я обернулся. На тротуаре стояла сухонькая старушка. На вид лет восемьдесят, не меньше. Одета она была довольно модно для своего возраста: черные брюки, ботинки, красное пальто, на шее повязан ярко-зеленый платок, а на голове синий берет. За ручку она держала сумку на колесиках с яркими фиолетовыми цветами на потертой ткани, набитую продуктами так, что она не закрывалась, о чем свидетельствовала торчащая палка сырокопчёной колбасы.

— А вы давно его видели? — спросил я, понимая, что Климентий Ильич — либо продавец, либо, скорее всего, владелец лавки.

— Давненько, с неделю точно. Может, закрылся, а может, уехал. Кто ж его знает!

— А вы тут поблизости живёте? Давайте, я вас провожу, а вы мне про магазинчик расскажете, — попытка не пытка.

— Расскажу. Отчего не рассказать? А вы книжечку купить хотели?

— Хотел. Редкий экземпляр. Слышал тут можно приобрести, так что мне очень нужен Климентий Ильич!

Я спустился со ступенек и перехватил у бабули котомку. И как они таскают такие тяжести? Хорошо хоть на колесах.

— А чего рассказывать-то? — спросила старушка и бодро зашаркала вперёд.

— Давно магазин тут стоит? — решил я зайти издалека.

Мне повезло, бабушка оказалась болтливой.

— Давненько. Помнится, мы тута квартиру получили в восемьдесят первом. Муж мой покойный заработал, а так в коммуналке с двумя детьми ютились. Комнатушка была всего-то восемь метров! И как тама жить? — ух, ради информации можно и послушать про жизнь и Сталина, и советские реалии. — Так вот когда переехали, через годик и открылся магазин. Я тута любовные романы покупала. Уж больно дёшево стоили! По тем временам почти ничего. Я ещё Климентию Ильичу говорила: что же ты дорогой мой так дёшево продаешь? Ничего ведь не зарабатываешь! А он улыбнется странно так, глазки свои прищурит, и говорит: «Я, Людмила Ивановна, не ради денег живу, я ради власти живу».

— Ради власти?

— Ага. Любил говорить: «Ради власти книги над умами людей».

— Странное высказывание, — недоуменно заметил я.

— Так он вообще странный был. Тогда еще молодой совсем, пузатенький, низенький. Ни семьи, ни деток не было. Так жил своими книжками. Правда, уезжал часто. Говорил, к матушке ездит, болеет она. Может и сейчас к ней уехал. Знаете, скрипучее дерево оно доооолго скрипит, — старушка так же скрипуче засмеялась и повернула во двор.

— А как он выглядит? Может, знаете, где живёт? Номер телефона?

— Да нет, не знаю. В магазине телефона и не было никогда. А живёт он, тоже не знаю где. Казалось, что в магазине и живёт. Открывался рано. Я в шесть утра на рынок иду, а он уже на порожке стоит,