Золото. Назад в СССР 1 (СИ) - Хлебов Адам

Я посмотрел в сторону Ямазова. Он встал, отряхнул руками свою одежду и подошел к нам.

— Гм, я извиняюсь, что прерываю ваш разговор. Николай дай карту.

Гунько подчинился и передал ее Султыгу.

— Вот здесь находимся мы, — он указал на карте на начало южного склона, затем перенес палец выше, — на юге. Вот здесь, на северном склоне, насколько я понял, заканчивается участок, который разведывали Илья и Гибарян. Если теория про двух беглых правда, то они вполне могут идти на северный склон. Причин несколько: вот тут есть пещеры, в которых можно укрыться, переждать, спрятать золото, тело.

Он осмотрел нас исподлобья, беглым взглядом для того чтобы считать нашу реакцию на возможную смерть Гибаряна.

— Скорее всего тело тащить никто не будет, бросят и даже не прикопают. Его притащат, только если ваш друг до сих пор жив и еще чудом не выдал им информацию. Это во-первых. Во-вторых на гору никто не ходит ни местные ни геологи. По любой логике, мы должны были бы начать поиски там, где летали на вертолете.

Он очертил район, где я провалился в болоте.

— Им встреча с нами совсем не нужна. У них фора по времени почти в неделю, если не больше. Это было мое предложение, если я правильно рассчитал, то мы завтра-послезавтра столкнемся с ними лоб в лоб. Они идут к нам на встречу.

Гунько продолжил:

— Мне маршрут через Аргаст не спасовали. Считается, что северный склон без альп оборудования непроходим. Но Султыг Ямазович, знает там вполне преимлемую тропу.

Ямазов провел кривую линию по карте от южного до северного склона горы.

— Вот здесь мы пройдем. Даже если я ошибаюсь и мы никого не встретим, мы так срежем путь по прямой и выиграем целый день, если не больше.

— Именно поэтому я был вынужден согласовывать один маршрут, теперь, как зорко заметил Бурцев, пойдем по другому. И отмечать этот отрезок маршрута я буду так, словно мы идем по согласованному.

Я смотрел на его уверенные движения и спокойную интонацию и понял, что золото Аргаста не является его целью. Он здесь уже бывал и скорее всего не раз.

В принципе, это многое объясняло. Для Ямазова долина за пределами северного склона горы была «Терра Инкогнита». Туда до нас с Гибаряном мало кто совался.

Была одна не очень удачная геологическая партия с Куницыным во главе, лет десять назад, но ее закрыли из-за скудных проб и непогоды. Тогда нашли только следы олова.

И признаки присутствия вольфрама. Теория геологии гласит о том, что золото и олово не совместимы.

Несмотря на это, Куницын много лет подряд доказывал, что в этой области Зоны, по всем признакам есть очень богатые залежи.

Сначала ему нужно было помогать с организацией крупного аффинажного производства, с освоением промышленных запасов.

Потом пару лет доразведовывали уже открытые месторождения и наконец в этом году ему удалось пробить нашу с Гибаряном экспедицию.

А теперь, когда пошел слух о нашем успехе, эти места резко заинтересовали всех.

Надеюсь Куницын выдержит натиск Марины, и сможет напустить тумана, чтобы запутать Сержа и его могущественных криминальных покровителей.

Впрочем, я очень скептически относился к идее, согласно которой беглые полезут на гору. Гунько прав, даже по старым картам видно, что лезть на гору по северному склону — безумие.

Да и не было у них столько запасов еды, чтобы все это время прятаться и ждать, когда спасатели завершат поисковые работы.

Если бы они хотели сбежать, то бросили бы тело Гибаряна в нашем лагере, дождались бы пока мы его нашли и забрали. А потом преспокойно бы ушли.

Вернувшись в Поселок. Теоретически, они могли иметь липовые документы об освобождении. Могли бы, например, завербоваться на год или уйти на разных кораблях пока навигация открыта.

Но они не сделали это, значит им нужна была информация о Гибаряна. И всё ещё оставалась минимальная вероятность, что Гибарян жив.

Еще эта ситуация с маршрутом показала, что Гунько хоть и выглядит подневольным и зависимым от Ямазова, но ведет свою собственную игру.

Он показал Ямазову вторую карту, подменив ею ту, которую я видел. Тут черт голову сломит, не то что я. На первой карте были размечены какие-то точки на всем маршруте. Некий шифр или ребус, ключ от которого хранился в голове у Гунько.

Степан цокнул языком, повел подбородком в сторону

— Вот, дают! А если эти ваши беглые мимо нас в обход по подножию горы пройдут, пока мы вверх-вниз карабкаться будем?

— Не пройдут. Во-первых тут всё, как на ладони в бинокль видно, а во-вторых куда они придут. Здесь на сто километров в любой конец света ни души. Они только в Верхний Прииск могут. А там их ждут-не дождутся, голубчиков.

— Еще вопросы есть?

Мы помолчали.

— Тогда в путь. На горе понадобиться дополнительная теплая одежда.

Мы двинулись. Вышагивая в своих сапогах я чувствовал, что события, которые мне пришлось пережить и которые я, собственно, сейчас продолжаю переживать вместе с теми кто идет со мной и теми за кем мы идем, замыкают какой-то важный круг в моей жизни.

Подводится итог и от итоговой «суммы» зависит дальнейшая судьба. Все эти вспышки воспоминаний, состояние, в котором я ни хрена из прошлого не помню, должны превратиться в память и выстроиться в понятную последовательность.

Вот мы сейчас пытаемся найти товарища и отловить беглых зеков, но это только видимая часть айсберга. Только часть каких-то более грандиозных событий.

С такими мыслями я добрался вместе с другими до склона и начал плавное восхождение.

Сразу начал чувствоваться вес рюкзака и оружия. По инструкции винтовку должно носить на плече, стволом вверх и я не видел ни разу за много лет, чтобы кто-то попытался нарушить это устоявшееся правило.

Я перевесил его горизонтально перед собой на груди, накинув ремень на шею под затылком.

Я ждал, что Гунько начнет требовать перевесить винтовку обратно на плечо, но он лишь посмотрел и ничего не сказал.

Один из спасателей — Андрей, последовал моему примеру.

Склон хоть и был пологим — подъем оказался на редкость тяжелым. Минут через пятнадцать моя рубашка на груди и белье взмокли. Пот градом катился со лба.

Я посмотрел на Мусу, он был не в лучшем положении. После привала, он забрал свою винтовку обратно.

Делая небольшие остановки на отдых мы выли на подобие тропы и пошли горизонтально.

— Пока идти будет полегче, но впереди еще один подъем.

Обраился к нам Султыг. Он тоже тяжело дышал. Видно, воздух здесь был разряжен, хотя высоты не чувствовалось.

— Из-за того, что воздух разряжен местные считают, что это духи нападают и душат охотников. Они это место воротами огня называют.

Я обратил внимание на камни окрашенные в потускневшие желтые, оранжевые и красные цвета, которые поначалу я принял за выцветший мох.

— Они сюда ходили сотни лет. Все это люди покрасили. Вера у них такая. Просили что-то у своих духов.

Андрей наклонился и поднял один из таких камней. Он был небольшой, размером с куриное яйцо.

— Не советую, — прокомментировал попытку Андрея убрать яйцо в рюкзак

— Почему? Сувенир же? Я не суеверный.

— Тут с дозиметром ходили, некоторые камешки фонят. Может поэтому местные этого места стороняться. Счетчик Гейгера трещит. Не смертельно. Но если не хочешь, чтобы жена начала на тебя жаловаться — лучше оставь.

Андрей повертел камень в руках, а потом аккуратно положил его обратно на землю.

— Ну его на фиг, раз такое дело. Не хочу такие сувениры, мне мои собственные сувениры дороже.

Начался второй подъем. Он был сильно круче первого. Султыг пошел перывм обойдя Гунько. Мы карабкались по диагонали вверх.

— Тут метров триста до уступа, потом выйдем на площадку. Последний рывок.

Казалось, что триста метров не такая длинная дистанция, но наш отряд преодолевал ее примерно еще час.

Холодало. В это время года на Севере белые ночи и поначалу организм не чувствует времени суток.

Но достаточно быстро начинает привыкать и работать как часы.