Свидание на небесах - Галина Романова

Он включил чайник, достал чашку, подаренную ему Евой из домашних запасов, и насыпал туда столовую ложку растворимого кофе. Сева от кофе отказался. Он пил воду из полторашки, отдуваясь и отфыркиваясь.

– Как убили?! Когда?!

В полные щеки Воронова будто кто ткнул чем-то острым, с такой стремительностью поменялся овал его лица.

– Ночью. А как? – Воинов пожал плечами, жадно глотнул из чашки. – По сводкам, его сбила машина. Сбила и скрылась с места ДТП.

– Ну вот! – Воинов обрадовался. – Машина же… ДТП! А вы сразу убили, убили! Уф…

Григорий заворочался на скрипучем служебном стуле, щечки порозовели, набухли от улыбки.

– Ты, Гриша, погодил бы радоваться, – укорил его Сева, вылил себе в пригоршню минералки и плеснул в лицо, зажмурившись от удовольствия и временного облегчения. – На ДТП это мало похоже, поскольку в том месте, где сбили Лагутина, движения нет вообще! Тупик там. И чтобы сбить человека, надо было очень сильно постараться.

– И кто же так постарался? – скис мгновенно Воронов, напрягая колени, пытаясь их свести вместе. – Известно?

– Нет, неизвестно. Слышали люди из близлежащих домов визг тормозов, удар, но мало кому в голову придет в два часа ночи в окно смотреть. Да и тупик там, не видно ни черта.

– Ага… – Воронов ненадолго задумался, потом взглянул поочередно на ребят. – А какого черта Лагутину в два часа ночи понадобилось в этом самом тупике? Как и зачем он там оказался?

– Вопрос в очечко! – Воинов не удержался и показал участковому оттопыренный от кулака большой палец. – Хотели бы и мы знать! Мы ведь были у него вчера вечером, говорили с ним, мужик никуда вообще не собирался. Ходил по дому в рваных джинсах, пил виски и сто процентов за руль бы не сел в подпитии. Незачем было. И потом вдруг раз – и засобирался. Куда?

– Кто-то попросил о встрече. Или он кого-то, – предположил Воронов неуверенно. – Звонки… Надо звонки его отследить!

– Отслеживают. Информация должна быть у нас минут через двадцать…

Информация поступила через полтора часа. И ничего хорошего они из нее не почерпнули. Выходило, что Лагутин сразу после их ухода позвонил кому-то, и беседа длилась семь минут двадцать девять секунд. Потом с этого номера позвонили уже Лагутину в половине второго ночи. Разговор занял полторы минуты ровно. И через пять минут Лагутин погибает под колесами. Ребята, которым звонил Сева, выезжавшие на происшествие, сказали, что там просто мясо.

Самое отвратительное было во всем этом то, что номер, на который звонил Лагутин и с которого потом звонили ему, был зарегистрирован на некую Елену Воробьеву, двадцати восьми лет от роду. И Елена эта не имела постоянного места жительства и регистрации в этом городе.

– И как ее искать? – взлохматил волосы Сева и протяжно зевнул. – Девка приехала в город, нигде не засвечена. Факт – снимает жилье. Трудоустроена… Так, погоди!

– Именно!

Воинов, все это время наблюдавший за ним с иронией, поднял вверх указательный палец.

– Откуда у девицы без регистрации и постоянного места жительства в нашем городе телефон Лагутина?! И у него ее, а? Что-то как-то… Что-то как-то, Сева, крутится вокруг, не могу за хвост ухватить. Давай-ка посидим с тобой и попробуем разложить все, что нам известно.

– Давай.

Они собрали все, что у них имелось, в одну большую кучу, а затем начали потихоньку систематизировать все в список. Вышло сумбурно, но все же лучше, чем ничего.

Первой в списке шла пропавшая неизвестно куда Верочка Белова. К ней примыкал пункт с машиной Лагутина, которая в тот день должна была быть на стоянке аэропорта, но ее почему-то там именно в тот момент не было – она увозила Верочку от брачного агентства «Встреча». Об этом хозяину автомобиля стало известно лишь вчера поздним вечером. И после того как ему стало об этом известно, он принялся звонить неведомой Елене Воробьевой. Предположительно, звонком назначалась встреча. На встречу Лагутин явился, ему пришлось, видимо, ждать, поскольку Воробьева позвонила ему еще раз. И потом бац – его сбивают машиной.

– Наезд преднамеренный? – уточнил Сева.

– Эксперты хором твердят – да, – закивал Воинов.

– Пишу… Теперь вносим подпункты-уточнения. На чем приехал на встречу Лагутин? Он был с охраной или без?

– Охранники в один голос утверждают, что он оставил их дома. Их алиби проверяется. Сказали, что Лагутин вызвал такси. Личность таксиста выясняется.

Оба понимали, что это ничего не даст. Наверняка охранники не врут. Лагутин оставил их дома, такими были требования Елены Воробьевой. И таксист довез его до места и уехал. Маловероятно, что стоял и ждал, пока Лагутина убьет кто-то колесами. Но попытаться стоило, конечно.

– Что у нас еще есть? – спросил Сева, исписав и исчертив лист бумаги с двух сторон вдоль и поперек.

– У нас есть Елена Воробьева. Симка ей где выдавалась? Адрес нам известен, так? Так! И адрес ее постоянной прописки известен, так? Так! Стало быть, мы можем надеяться, что там у нее есть кто-то из родственников. И они могут сообщить нам о ней что-то. Где работала, к примеру, где жила.

– Ага! Эти девочки все – учащиеся педагогического института! – скроил скабрезную физиономию Сева, сделав движение бедрами, указывающими на род занятий некоторых приезжих и не определившихся.

– Но не эта, Сева. Ей двадцать восемь лет. Какой институт? Короче, я пытаюсь раздобыть контакты ее родственников, а ты…

– А я?

– А ты смотался бы уже на стоянку аэропорта. Посмотрел бы, понюхал, чем там народ живет.

– Слушай… – Сева почесал макушку и взглянул на Воинова виновато. – Официально нам с тобой этим делом не поручено заниматься – и отчетность горит по срокам. Ты уж извини, Саш, но если только в нерабочее время. Идет?

Тот молча кивнул и уткнулся в бумаги.

Сева был прав, конечно. Но тревога за Веру Белову вдруг обрела вполне конкретные очертания, и размеров они были немыслимых. С ней беда, к гадалке не ходи. Как подобраться к разгадке тайны, как найти хотя бы ее тело, он пока представлял себе смутно. Одно его немного утешало: Ева успокоилась и твердо пообещала, что не пойдет больше во «Встречу». Он вчера, когда вернулся, рассказал ей почти обо всем и описал внешность Сергея Ивановича.

– Нет! – округлила Ева глаза на первом же его предложении.

Нет, невозможно! – на втором.

Это точно не он, Саш! – на третьем.

Они поздно поужинали овощным салатом и куриным рагу. Потом пили чай с маковыми булками. Все молча, сосредоточенно думая каждый о своем. А когда перебрались в кровать и Ева прижалась к нему, подсунув голову под руку, Саша попросил:

– Ты не ходи туда больше, идет?

– Во «Встречу»?

– Ага… – он поцеловал ее коротко стриженную макушку, потом дунул в ухо. – Я очень тебя прошу, не ходи!

– Не пойду, – пообещала она, тяжело вздохнув, и вдруг всхлипнула, прижимаясь к нему еще теснее. – С Верочкой беда, да?

Он молча кивнул. Врать ей больше смысла не было.

У него уже прошло раздражение. С какого-то момента, с какого-то внутреннего щелчка неведомая Евина подруга перестала досаждать своей безмозглостью, из-за которой она попала в нелепую ситуацию. Вера Белова перестала ему мешать. Он вдруг стал за нее бояться.

Он понял, общаясь с Лагутиным, что ситуация не нелепая – она страшная. Она необратимо страшная. Внутренний посыл, интуиция или черт знает что еще бередили ему весь вечер душу, пока он отвозил домой Севу и пробирался потом через обрушившийся на город снегопад к дому Евы. Он загнал машину под навес, прошел к крыльцу и долго смотрел в черное бездонное небо, сыпавшее и сыпавшее снегом.

Что говорить Еве, он в тот момент еще не решил. Но когда вошел в дом, прошел в кухню и увидел ее – невероятно тихую, непривычно кроткую, ставившую тарелки на стол, он решил – врать не станет.

Потом она долго плакала, уткнувшись ему в грудь горячими губами. А он обещал сухим дребезжащим голосом, что все сделает для спасения Веры. Все, что может и не может тоже.

И сейчас он, наглым образом используя служебный телефон, названивал бывшему коллеге, осевшему в Новосибирском ОВД. И просил его навести справки о Воробьевой Елене и ее родственниках. И не просто просил, умолял.

– Никитич, это вопрос жизни и смерти, не шучу! Записывай адрес регистрации…

Саша смотрел за окно и ждал. У него было много писанины, Сева не лгал. Но он не мог ничем другим заниматься, только ждать. За ровным прямоугольником окна бешено носились снежинки. Порывы ветра то ускоряли, то замедляли их сумасшедший беспорядочный полет. Он пока вот точно так же беспорядочно мечется. А все почему? Потому, что вовремя не проникся сложностью – не поверил взбалмошной Еве. Все время звучали в голове слова Белова: горя хватишь, горя хватишь. Еще настырничал из-за того хвостатого упыря, который долгое время крутился вокруг Евы. Кто знает, что там у них было и что есть теперь? Она ведь целыми днями предоставлена самой себе. Может, и видится с ним?