Магия - не для оборотней. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

прошлась вдоль их неровной шеренги с высокомерной миной на лице, представила меня, как нового хозяина — князя Стерлицкого; заявила, что до возвращения деда все важные решения по дому буду принимать я. С ней не спорили: должно быть, видели рыжую не впервые; в ответ на её заявления кланялись.

Отвешивали поклоны и мне. Причём неуместные. Согласно имперскому этикету, согнутые спины слуг означали едва ли не самую унизительную степень преклонения: «раб приветствует высокородного господина». Поинтересовался у рыжей причиной такого поведения слуг. Ведь что удивительно, все они были не рабами и даже не людьми — охотниками.

Рыжая лишь пожала плечами. Сообщила, что семьи оборотней, трудившиеся в доме, прислуживали князьям Стерлицким на протяжении нескольких сотен лет. Много поколений этих охотников не признавали большей чести, чем работать на благо моих предков. Слуги сейчас даже жили поблизости — в двухэтажной постройке, что пряталась позади княжеского дома. И Норма не находила в этом ничего странного.

Не стал ей объяснять, что ни один охотник из моего родного поселения ни за что не унизил бы себя такими поклонами. Лишь отметил, что жители Великого княжества Наворского переняли от людей не только нужное и полезное. Ведь раньше я искренне считал, что рабство и раболепное отношение к правителям возможно только среди людей; что мы, охотники, слишком горды и независимы — не способны на подобное поведение.

О слугах я почти сразу позабыл, когда рыжая привела меня в просторную комнату на третьем этаже. Раньше, по её словам, тут жил мой отец. Теперь дед распорядился поселить здесь меня. Я окинул взором тщательно подобранную по размеру и цвету мебель. Заглянул в огромное зеркало на стене — увидел в нём себя и Норму; Тилье оно наверняка понравится. Подошёл к большому, в полстены, окну.

Распахнул створки, подставил лицо несильному прохладному ветерку, вдохнул уличные запахи. Смотрел, как покачивали ветвями с разноцветной листвой деревья сада. Разглядывал мелких птиц, сновавших в густых кронах, точно муравьи в муравейнике. Чувствовал на коже тепло солнечных лучей, которые согревали, но не припекали, как в Селене. Улыбнулся и подумал: «Тилье здесь будет хорошо».

* * *

Обедал я в доме деда, в компании Нормы (или княгини Барылицкой, как она себя называла в Вульфгарде — рыжая теперь хмурилась и злилась, когда я именовал её принцессой).

А вот ужинал уже за одним столом с улыбчивым князем Нурилом Лерницким (мысленно по-прежнему именовал его младшим принцем вар Виртоном кит Орнаш).

Князь встретил меня, словно давнего приятеля. Осыпал комплиментами. Признался в том, что симпатизировал мне ещё со времён моей победы на Арене. Рассказал о том, как я подпортил горожанам праздник, сбежав с Центральной Арены Селены до церемонии награждения. И о том, как он сильно удивился потом, узнав, что я не человек, а его соплеменник.

А ещё он вручил мне обещанный пропуск — свиток из плотной желтоватой бумаги с яркой печатью и дюжиной завитушек-подписей. Я пробежался взглядом по ровным строчкам, написанным на имперском. Узнал, что могу теперь в дневное время (не круглосуточно) являться в комнату с портальным камнем. Но совершать переходы мне позволили лишь в имперское магическое хранилище и обратно (в компании с одним спутником).

Князь Лерницкий просил именовать его просто Нурилом (ведь мы с ним «не только ровня, но и давние знакомцы»). Заверил меня, что наши роды уже сотни лет являлись союзниками на заседаниях совета князей. Поддерживали друг друга, отстаивали общие интересы, совместно противостояли козням соперников. И что он очень надеялся: так будет продолжаться и в будущем.

Много расспрашивал меня князь о магии. Восхищался моими способностями. Уговорил продемонстрировать действие парочки заклинаний (я сжег по его просьбе кончик скатерти, превратил в труху край столешницы). Высказывал надежду на то, что когда-нибудь человеческое умение творить волшебство добавится и к сильным сторонам его рода — явно намекнул на желание в будущем породниться.

Князь мне понравился. Хотя в его поведении изредка и проскакивали раздражавшие меня покровительственные нотки — я посчитал это для него простительным: ведь Нурил в Селене привык вести себя соответствующе младшему наследнику императора. Не так-то просто за сравнительно короткий промежуток времени перестроить своё поведение под новые условия.

Я не стал задерживаться в доме князя Лерницкого — ушёл, едва представилась возможность сделать это, не обидев Нурила. Пообещал заглядывать к князю с визитами по поводу и без. Заверил, что буду рад видеть Нурила у себя в гостях в любое время. Раскланялся с хозяином дома («знатный сиер благодарит знатного сиера») и едва ли не бегом направился туда, где меня уже наверняка дожидалась Тилья.

* * *

Тилью в доме деда я не нашёл.

Зато увидел Норму. Та хмурилась. Избегала смотреть мне в глаза.

— Пошли, — сказала она.

Направилась к выходу из дома. Решительно. Но понурив голову.

Поспешил за ней, спросил:

— Где Тилья? С ней что-то случилось?

— Ничего не случилось с твоей колченогой, — ответила рыжая. — Успокойся.

Я догнал принцессу, коснулся её плеча.

— Почему ты её не привела? Куда мы идём?

— В портальный зал.

— Зачем?

Норма усмехнулась. Но в глаза мне не посмотрела.

— Заглянем в замок твоего дяди, — сказала она. — Пускай сиер вар Торон кит Сиоль сам тебе всё объясняет. Мне ты не поверишь.

* * *

Сиера Нилрана мы нашли в его кабинете. Дядя сидел за столом, курил, покусывал губы. Одной рукой он делал пометки в бумагах — в другой дымилась курительница. Мне показалось, что заметив меня сиер вар Торон растерялся. Но быстро совладал со своими эмоциями. Стрельнул глазами в Норму; вновь посмотрел на меня, состряпал радостную, приветливую мину.

— Рад тебя видеть, племянничек, — сказал он, — целым и невредимым.

Переполнявшие разум плохие предчувствия, навеянные поведением и недомолвками рыжей, заставили меня позабыть о приличиях. Я не стал тратить время на приветствия и разбрасываться комплиментами. Сходу решил выяснить самое для меня главное. Заглянул дяде в глаза, пытаясь увидеть в них ответ на свой ещё не заданный вопрос.

— Где Тилья? — спросил я.

Сиер Нилран выдержал паузу, точно раздумывал над ответом.

— В Селене, — сказал он.

Я почувствовал, что сердце в груди чуть успокоилось.

Спросил:

— Почему? Что она там делает?

Дядя развёл руками, нарисовав в воздухе полосу из дыма.

— Не знаю, — ответил он. — Мне она об этом не сказала. Как-то… не удосужилась.

Поднёс курительницу к губам, резко затянулся, выдохнул в сторону окна серое