Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942–1943 - Адольф фон Эрнстхаузен

В Майкопе

Однажды утром ко мне с докладом прибыл преемник нашего начальника финансового отдела (старшего казначея). Этот человек получил подготовку на каких-то ускоренных курсах с соответствующим, ничего не говорящим титулом. Тем не менее мы обращались к нему из уважения к занимаемой им должности как «господин начальник финансового отдела». Он сразу же принялся посвящать меня в свои обстоятельства:

– Я – старый боец[17].

Я постарался прикинуться глупцом:

– И где вам приходилось сражаться?

– Но, господин майор! – В голосе его звучали безграничное удивление относительно такого возмутительного незнания и в то же время оттенок укоризны. – Старый боец партии!

– Ах вот как! Но здесь это никого не интересует. Здесь прежде всего речь идет о том, могу ли я положиться на вас в обеспечении снабжения.

– Разумеется, но в ноябре я должен получить отпуск в связи с партийным съездом.

– Отпуск? Должны получить? Боюсь, вы что-то перепутали. Сейчас вы на фронте, где речь идет о том, быть или не быть, а не на партийном съезде, где перетирают старую солому. Если уж вы старый боец, у вас еще есть время научиться сражаться. Мои солдаты в среднем уже двадцать месяцев не получали отпусков, а если и получают, то не больше четырех недель. Так что об отпуске не может быть и речи.

Он попробовал зайти с другой стороны:

– У меня в Мюнхене хорошие отношения с торговцами табаком. Если бы я получил отпуск, то смог бы использовать его еще и для того, чтобы разжиться сигаретами.

– Это звучит более разумно. Сколько вы могли бы там раздобыть?

– Думаю, пятьсот!

– Что? Пятьсот пачек?

– Нет, о таком нельзя даже мечтать. Но пятьсот штук.

– Итого по одной сигарете на каждого солдата дивизиона. И для этого я должен отправить вас в отпуск. Господи! Ни слова больше! Однако начиная с сегодняшнего дня предоставляйте мне письменный отчет за каждые две недели обо всей вашей деятельности, когда я снова буду здоров.

Людвиг несколько раз посетил лазарет, чтобы найти там вновь поступивших раненых из нашего дивизиона. Их было много, однако еще больше егерей из нашего полка. Среди них был один, получивший ранение из-за близкого разрыва снаряда нашей собственной артиллерии. Озлобление из-за подобного ранения было бы с его стороны вполне понятно. Но этот человек не переставал повторять: «Это не позволило врагу продвинуться вперед. Не смейте упрекать нашу артиллерию! Наша артиллерия! (В оригинале слово из армейского жаргона – Ari. – Ред.) Как она стреляла! Просто душа радовалась! Иванам при этом здорово досталось. Без нашей артиллерии мы бы вообще ничего не могли здесь сделать».

Какая разница с Первой мировой войной, когда каждый близкий разрыв снаряда давал повод пехоте обрушить кучу обвинений в адрес артиллеристов! Ныне все было по-другому. Доверие пехоты к артиллеристам было безграничным, а взаимоотношения – превосходными. Я объяснял это тем, что образование пехотинцев было теперь куда более высоким, и они гораздо лучше понимали, что можно требовать от артиллеристов, а чего нет. Я сам должен был много раз говорить на этой войне с пехотинцами на эту тему. Пехотинцу теперь было совершенно ясно, что, когда он лежит недалеко от врага, можно ожидать недолета при огне собственной артиллерии, иначе вообще надо отказаться от артиллерийской поддержки пехоты. По большей части пехота выбирала первый вариант.

Из сообщений раненых мы получили информацию, что они опять упорно и с большими потерями, но без всякого видимого успеха вели особо ожесточенные бои за гору Гейман (1060 м). Это не давало нам покоя. Мы еще испытывали комплекс неполноценности из-за того, что пребываем в лазарете не из-за ранения, а по причине болезни. И хотя довольно часто мы чувствовали себя в самом деле больными, но продолжали утверждать, что совершенно здоровы. Когда в тыловые части вернулся наш старый грузовик, а подразделение получило новый «Фольксваген», мы все решили покинуть наш импровизированный лазарет. Я решил двигаться впереди на грузовике, сопровождаемый своим адъютантом. Людвиг должен был оставаться в Майкопе и в зависимости от развития событий руководить тыловым обеспечением, тогда как Лампарт давно уже снова был на фронте. Нитман же, все еще бледный, с желтизной после болезни, должен был быть переведен в войсковой лазарет Таганрога и оттуда уйти в давно заслуженный им отпуск.

6 октября мы отправились в путь. В течение ночи нам удалось добраться до долины, в которую выходили все опушки леса с войсковыми лагерями. Здесь была своеобразная перевалочная база, где перевозимые грузы перегружались с транспортных средств на вьючные караваны. Здесь мы встретили наконец Хайна с новым «Фольксвагеном». Он сказал:

– Мы сможем добраться лишь до КП артиллерийского полка.

Я представил себе круто поднимающуюся лесную дорогу, по которой могли ходить лишь вьючные караваны.

– Вы сможете забраться туда наверх с грузовиком?

– Смогу, господин майор. Вернее, сможет «Фольксваген». Я это проделывал уже много раз.

Мы сели в грузовик. Хайн показывал чудеса управления автомобилем, поднимаясь наверх по нависающей над бездной колее, крутясь между деревьями и вьючными мулами.

– К дьяволу, – наконец не выдержал я. – Вы хотите нас подготовить к дороге в ад?

– Никак нет, господин майор. Не единожды крутился тут, однако ни с кем не столкнулся. Все же лучше распорядиться нашими жизнями более разумным образом.

Гора мертвых

На Звездной горе

В глубоком блиндаже на гребне горной гряды я сидел вместе с командиром артиллерийского полка за расстеленной на столе картой.

– В течение двух последних недель мы вели здесь тяжелые бои, заняв не так уж много территории. Но теперь намечается нечто другое. Вы появились очень вовремя. Посмотрите сюда… – С этими словами он показал мне на карту. – Мы находимся вот в этой точке длинной горной гряды, которая тянется на северо-запад вплоть до правого берега реки Пшиш. Там также проходит шоссе Майкоп – Туапсе. Но там засели русские. Теперь можно будет фронтальным ударом осуществить наступление по шоссе с двух сторон и одновременно охватом справа и слева через горы окружить противника. Левую группу поведет майор Нобис. Она состоит из остатков его полка, который понес тяжелые потери, из разведывательного батальона и других небольших подразделений. Ваши части тоже задействованы и, как обычно, оперативно подчинены Нобису. Остальная часть нашего полка и подразделения полевой артиллерии будут оказывать помощь Нобису. Для них там найдется вполне достаточно работы. Во всех случаях держите хорошую связь с нами. Ударная группа Нобиса сейчас сосредоточена вот здесь, на последней округлой вершине этой гряды, почти непосредственно рядом с Пшишем. Вам остается только подняться вверх по этой тропе, и вы тут же должны наткнуться на Нобиса.