Враг моего врага. «Ийон Тихий» - Натали Р.

Эл Танг Ри вскинула голову.

– Вы, адмирал т’Лехин, должно быть, разбираетесь в космических сражениях, но ничего не понимаете в том, как и чем живут иные миры. Так что придержите язык и предоставьте это координаторам.

Мересанец скорчил гримасу.

– Вы не слишком любезны с тем, кто потратил огромные средства и огромную энергию, спеша на ваши панические вопли. Впрочем, мне не нужна ваша благодарность: пусть ее взыскивает координатор Мересань, если пожелает. Мне нужна лишь компенсация за мой погибший корабль.

– Так идите, – старуха ткнула пальцем в дверь – довольно невежливо, но мересанский адмирал ее взбесил. – Идите к землянам или тсетианам и спрашивайте с них за свой корабль!

Т’Лехин поджал узкие синеватые губы, резко поддернул ремень, намеренно задев ножны, и вышел, не попрощавшись.

Эл Танг Ри прошипела ему вслед невнятное проклятие. Послали же Безликие Боги союзничков! Вот кому с союзниками повезло, так это Шшерскому Раю. Можно сколько угодно ненавидеть землян, но нельзя отрицать тот факт, что они выполнили обязательства перед партнером по максимуму: и прикрыли, и отомстили. Не то что эти мересанские пустобрехи, только и знающие, что за каждую мелочь компенсацию требовать. Возможно, когда-нибудь, через несколько поколений, другой координатор сделает мудрый вывод из ошибок предков и грамотно выберет союзника. Но сейчас выбор свершен, и переигрывать поздно. Разве что попытаться взять реванш. ГС-драккары еще остались. Быть может, землянам придется пожалеть, что не добили их.

За окнами бара было серо. Августовский дождь поливал узкие мостовые, машины разбрызгивали лужи. Йозеф поднес кружку пива к губам, подержал и снова поставил на столик. Что толку в пиве? Тут водка нужна.

Двадцать лет семейной жизни – коту под хвост. Прошлое утратило смысл. Для чего он ухаживал за молоденькой Мартой, водил ее в рестораны, потакал ее иррациональной тяге к дурацким собачонкам? Для чего терпел ее бесконечные капризы и нападки? Обустраивал дом, как ей нравилось, покупал то, чего ей хотелось, отворачивался от других женщин. Зачем? Чтобы теперь делать вид, будто ничего этого не было?

При разделе имущества квартира со всей обстановкой досталась Марте. А ему – Хелена. Глупая девка сидела с ним за столиком и беспечно грызла соломинку в стакане колы. Два саквояжа с ее шмотками валялись в ногах. Ей казалось, будто это – приключение. Идиотка.

– Забирай свою дочь! – безапелляционно сказала Марта. – Пятнадцать лет я с ней мыкалась, теперь твоя очередь. Так будет справедливо! Эта дура и разгильдяйка вся в тебя.

Ощущения справедливости у Йозефа не было. Развод – и сам факт, и процедура – виделся ему чудовищным фарсом, где все притянуто за уши, словно в пьесе, написанной театральным студентом-двоечником для второй пересдачи. Нелогично – вспомнил он любимое слово своего тсетианского коллеги, капитана Асхарду. Нелогично притворяться, что они никогда не любили друг друга. И втройне нелогично отдавать несовершеннолетнюю девчонку мужчине, у которого теперь и угла-то своего нет и который бывает на Земле в лучшем случае через два месяца на третий. Он пытался образумить Марту, уговорить: пусть Хелена поживет с ней первое время, пока он приищет жилье, наймет какую-нибудь экономку… На что она выставила из квартиры Хеленкины саквояжи, выпихнула дочку следом и захлопнула дверь. Разве это логично? Прежде Йозеф ругал Хелену, а Марта вступалась: мол, не обижай дочь, – Марта находила для нее ласковые слова, пыталась ее воспитывать, когда у Йозефа уже не хватало терпения. Почему все изменилось в одночасье?

Муха спикировала в кружку с пивом. Хеленка хихикнула. Он раздраженно отодвинул кружку с плавающим трупиком. Так не должно быть. Так просто не может быть. Да, жизнь способна повернуться к тебе задницей в любой момент, но чтобы столь нарочито и противоестественно?

Скоро сентябрь, подумал Йозеф, глядя на струи дождя, заливающие окно. Дочку надо устраивать в школу. Интересно, в какую? Из трех ее уже выгнали.

Под ложечкой заныло. Что-то частенько это стало повторяться. Добро бы он был голоден, так ведь нет. Он вспомнил Мрланка, как тот жаловался на желудочные боли. Организм шитанн реагирует на дурные мысли и начинает себя разъедать. Но Йозеф же не шитанн! А только мысли дурные, жизнь хреновая и самочувствие гадостное.

– Пошли, – сказал он дочке, поднимаясь. – Пойдем искать гостиницу.

Денег было в обрез. Банковскую карту недавно сперли – никому она, конечно, без кода не нужна, просто лежала в кошельке. Когда еще восстановит! Вся их наличность представляла собой содержимое Хеленкиной копилки. Йозеф пребывал в мрачной уверенности, что гостиница, которую они смогут найти за такие деньги – совершенно неподходящее место для глупой малолетней красотки.

– Па-ап, а ты возьми меня к себе на корабль, – подала гениальную идею дочурка.

Йозеф аж поперхнулся.

– Хелена, что ты городишь? Совсем ума нет. Это крейсер, а не круизный лайнер. Он в сражениях бывает.

– Чё, правда? – удивилась Хелена.

Гржельчик закатил глаза.

– Пошли, горе мое.

Дождь не прекращался. Зонтиков у них, конечно, не было. А и были бы – как раскрыть зонтик, если тащишь три сумки? Пока они ждали троллейбуса, Йозеф промок насквозь. Наконец, дождались. Посреди самого длинного перегона в проводах что-то замкнуло. Пришлось вылезти и топать в горку по глубоким лужам. Проезжающие по узкой улице машины обдавали их грязной водой. Под ложечкой непрерывно ныло.

Магазинов в Ебурге великое множество. Как найти нужный, если теряешься в изобилии вывесок на неизвестном языке? Буквы и те странные, с непривычными очертаниями. Аддарекх ощущал себя неграмотным кетреййи. Да что там – кетреййи хотя бы цифры разбирают, а он понятия не имеет, как на Земле пишут цифры. На родине рядом с надписью всегда пиктограмма или даже художественный рисунок, но здесь, похоже, вовсе нет неграмотных, стараться не для кого. Буквы – и все.

Он вежливо остановил пожилую женщину и спросил по-хантски:

– Где я могу купить украшения? – и поводил руками вокруг ушей.

Бабка отшатнулась и осенила себя крестом.

– Изыди, демон!

– Я не демон.

– Сгинь, нечистая сила! – она топнула ногой и подняла руку. Вряд ли, чтобы ударить – скорее, перекрестить. Но Аддарекх не стал пытать судьбу, поспешно отступил. Правильно, нечего было улыбаться старухе во весь рот, сверкая клыками. Сто могильных червей, ну забыл.

– Мне нужны украшения, – обратился он к прохожему мужичку.

Мужичок икнул и вытаращился.

– Ты что, бандит? У меня ничего нет, только мобильник.

– Зачем мне твой мобильник? – удивился Аддарекх. – Я хочу купить украшения. Понимаешь? Такие красивые штучки, которые можно вешать на уши, – он показал на свое ухо, – носить на пальцах, на запястье, – обстоятельное объяснение, совмещенное с пантомимой, специально для блондинов. Почему-то Аддарекху казалось, что ему достался собеседник, сравнимый с кетреййи по уровню интеллекта. – Можешь меня туда отвести?

– Ты что, гомосексуалист? – выдвинул мужик новое предположение.

Аддарекх вздохнул. Логика землян была непостижима. В гомосексуализме его подозревали регулярно, хотя он