В сердце тьмы - Дэвид Дрейк

— Ты — великий полководец, — возразил Дамодара.

Шанга скорчил гримасу.

— Так я когда-то думал. Но разрешите мне спросить вас, господин Дамодара, почему мне не пришло в голову собрать солдат на этом поле? Это для меня было бы гораздо проще, имея в своем подчинении пятьсот раджпутов, чем иностранцу только с тремя. Но я тогда об этом не подумал. Я выбрал прямой путь, самый простой. Очевидный.

Дамодара уставился на поле внизу. Даже теперь, несколько дней спустя, там все еще оставались видны мрачные следы смерти.

— Я… начинаю понимать, что ты хочешь сказать. Ты говоришь, что он — человек, который почти автоматически подходит к задаче со стороны. Так сказать под углом.

Шанга кивнул. Затем показал на шатер.

— Там я сравнил Велисария с тигром. И предложил использовать длинную палку.

Дамодара кивнул и улыбнулся.

— Это плохое сравнение, чем больше я о нем думаю. Тигра можно дразнить длинной палкой. Но спросите себя вот о чем, господин Дамодара: какой длины должна быть палка, если вы хотите подразнить мангуста?

Позднее, когда совещание продолжилось, Дамодара потребовал оставить только самых высокопоставленных советников малва. Император согласился с готовностью, и все остальные покинули шатер. Даже охранники-йетайцы встали на удалении от совещающихся — вне пределов слышимости.

Когда Дамодара поднялся, чтобы выступить с речью, он не стал повторять ничего из разговора с Раной Шангой. Чувство долга раджпута было для него чем-то инородным, но он его понимал. Возможно, именно это понимание заставило его защитить Шангу от наказания.

Вместо этого он воспользовался — впервые — своим священным правом родства с высокопоставленными малва. Он потребовал, чтобы проблема Велисария была поставлена перед самым высшим авторитетом.

Требование поразило бы всех, кроме собравшихся в шатре. Весь мир знал — по крайней мере вся Индия, — что император Шандагупта является самим Богом-На-Земле. Самым высшим авторитетом и властью.

Но собравшиеся в шатре знали другое. Независимо от величия Шандагупты, имелся другой, обладавший большей властью. Ведь над Богом-На-Земле в конце концов еще есть небеса.

С требованием Дамодары согласились. Отдать должное, с неохотой, со злостью — со стороны Венандакатры. Но согласились, потому что выбора не было.

Вопрос Велисария поставят перед самой душой династии. Великим разумом, управляющим судьбой малва. Перед божественной сущностью по имени Линк.

Линк, или Связующее Звено. Странное имя, но подходящее. Потому что, как божественная сущность часто объясняла, она является только лицом, которое великие новые боги показывают человечеству. Она осуществляет между ними связь.

Позднее тем же вечером, после того как все остальные раджпуты заснули, Рана Шанга стоял у входа в свой шатер. Он стоял там уже несколько часов, почти не двигаясь, и просто смотрел вперед. Какое-то время он смотрел на Луну. Дольше смотрел на мерцающие огни костров, которые все еще горели тут и там в той куче обломков, которая когда-то была Ранапуром. Он смотрел и не видел ничего. Он размышлял.

Теперь Ранапур был погружен в тишину и мысли Шанги не прерывали никакие шумы. Да, вонь смерти Ранапура проникала ему в ноздри. Но раджпут уже давно познакомился с этим особенным запахом. Его разум автоматически заблокировал его.

Наконец Шанга отвернулся. В последний раз взглянул на Луну, висевшую высоко в небе и светившую серебряным светом, и зашел в свой шатер.

Последней его мыслью перед тем, как он вошел во тьму, была та же, за которую он держался на протяжении долгих часов:

«Я дал клятву»

На следующее утро императорские курьеры отправились в различные концы огромного лагеря с объявлением, что император возвращается в Каушамби. Объявление пришло гораздо раньше, чем кто-либо ожидал, поэтому приготовления к отъезду получились неорганизованными и поспешными.

Иностранцы в лагере, по давней и впитавшейся в кровь привычке, завершили приготовления за час. По крайней мере очевидные простые приготовления. Другие приготовления отняли гораздо больше времени, больше суток, но у них имелось достаточно времени. Достаточно, чтобы обеспечить передвижение многих отличных, быстрых лошадей и нескольких маленьких, спокойных слонов. Достаточно времени даже чтобы сделать так, словно эти передвижения не имеют к ним отношения.

Достаточно времени. Еще три дня никто не покидал лагерь. Только через три дня небольшая армия — на самом деле большая армия по стандартам всех народов за исключением малва — начала долгий марш на юг. Эту армию передали в подчинение Венандакатре, которого объявили гоптрием Деканского плоскогорья. Это была великолепная должность, даже по стандартам Венандакатры, поэтому великий господин смягчился, несмотря на неподобающую быстроту, с которой ему пришлось отправиться в путь.

У малва имелись различные типы губернаторов, но ни одна должность не считалась такой престижной, как должность гоптрия (Наиболее точным переводом на языки западных стран был бы хранитель болот.) Венандакатру не сделали обычным губернатором небольшой спокойной провинции. И даже не сделали обычным сатрапом большого и спокойного региона. Нет, Венандакатру благословил сам император и дал ему в управление все Деканское плоскогорье. Император доверил ему подчинить эту беспокойную землю.

Несмотря на свое презрение к Венандакатре, многие официальные лица малва, наблюдая за его отъездом, почти испытывали к нему жалость.

Через три дня армия самого императора тронулась в путь. Наверное, было бы лучше сказать: торжественно выступила. Ей предстоял более короткий путь на восток. Самому императору и его окружению, конечно, не придется маршировать, совсем не придется. Император и высокопоставленные малва с комфортом отправились по реке Джамне на самых роскошных в мире баржах, сопровождаемые флотилией узких военных галер.

Однако большая часть императорской армии шла пешком. Как и орда увязавшихся за армией личностей. И небольшая группа иностранцев, которая напоминала щепку в медленно движущемся океане людей.

Глава 9

Дарас

Лето 530 года н. э.

Первый день после возвращения в Дарас Антонина провела с сыном. Фотий страшно обрадовался матери после нескольких месяцев отсутствия, в особенности после того, как увидел небольшую гору подарков, которую она привезла ему из сказочного Константинополя. Тем не менее, несмотря на то, что мальчик одним глазом постоянно и нетерпеливо посматривал на удивительные новые игрушки, он весь первый день провел, прижимаясь к матери.