Глиняная Библия - Хулия Наварро

Джордж собирался приехать сюда на автомобиле и на нем же возвратиться в Марбелью. Фрэнки предполагал остаться еще на пару дней в Севилье и вести себя как один из туристов-миллионеров, приехавших от нечего делать поглазеть на красоты этого города. Они намеревались общаться друг с другом не дольше, чем это будет необходимо: час, два, максимум три.

Энрике вышел из дому заранее, потому что ощутил потребность побыть на свежем воздухе. Его очень беспокоила чертова тяжесть в желудке.

Он сегодня обедал вместе с Росио и со своим сыном Хосе. Его внук и внучка – Борха и Эстрелья – находились в Марбелье, наслаждаясь последними летними деньками, – ведь лето в Андалусии длится до конца сентября. Хосе сказал за обедом, что у Энрике обеспокоенный вид, и это замечание еще больше подлило масла в огонь охвативших Росио опасений.

Когда его во время послеобеденного отдыха наконец-то оставили одного, он попытался немного поспать, но ему так и не удалось заснуть. Тогда он поднялся и, услышав, что Росио ушла из дома, через некоторое время последовал ее примеру и, пройдя по узким улочкам и небольшим тихим площадям района Санта Крус, стал бродить по парку, дожидаясь, когда настанет время идти на встречу со своими старинными друзьями.

Джордж сидел за столом в укромном уголке бара, отделенном от основного зала перегородкой. Энрике направился к нему. У них обоих на глазах заблестели слезы: так растрогала их эта встреча. Однако они не стали обниматься, а лишь пожали друг другу руки, потому что знали: им не следует привлекать к себе внимание.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал Джордж.

– Да и ты тоже.

– Мы уже оба старики, но ты кажешься моложе, чем я.

– На год. Всего лишь на год.

– А где Фрэнки?

– Думаю, он появится с минуты на минуту. Он ведь должен был остановиться именно в этом отеле.

– Да, он мне говорил, что так захотела Эмма.

– Ну и хорошо. Так или иначе, нам нужно было где-то встретиться. Ну и какие у тебя есть соображения?

– Альфред болен. Он знает, что скоро умрет, что ему осталось жить лишь несколько месяцев, и для него уже ничто не имеет значения, кроме благополучия и безопасности его внучки. Поэтому он идет напролом, словно безумец, не задумываясь о последствиях.

– Я тоже так считаю. И чего он, по-твоему, хочет?

– Чтобы его внучка нашла «Глиняную Библию». Если это произойдет, она будет принадлежать ей – и никому больше.

– А зачем им тогда понадобился Пико, которого они сейчас обхаживают?

– Раскопки такого характера невозможно провести без высококлассных специалистов, без настоящих археологов. Альфред может нанять столько рабочих, сколько нужно, но ему нужны профессионалы, а вот их-то в Ираке и нет.

Франк Душ Сантуш, войдя в бар, стал искать взглядом своих друзей. Увидев их сидящими за столом, он направился к ним, ничем не выдавая своих эмоций. Он даже не подал им руки, а просто подсел к ним и стал разговаривать с официантом, который тут же подошел, чтобы принять заказ.

– Я рад вас видеть, – сказал Франк, когда официант ушел. – Думаю, что мы с той поры не так уж и изменились, просто к нашему возрасту добавилось еще несколько десятков лет. – Сказав это, Душ Сантуш усмехнулся.

– Ну, мы можем утешать себя тем, что у нас сейчас все хорошо – точно так же, как и несколько десятков лет назад, и только возраст уже не тот, мы, можно сказать, вышли на финишную прямую. И каково твое мнение о том, что сейчас делает Альфред? – спросил Джордж.

– А-а, Альфред! Он поступает как человек, охваченный отчаянием. Твои друзья из Пентагона собираются задать жару Саддаму. Трудно сказать, останется ли через несколько месяцев на карте страна Ирак, а потому у Альфреда нет выбора: либо он найдет «Глиняную Библию» сейчас, либо она не попадет ему в руки никогда, – ответил Душ Сантуш.

– Мы могли бы найти ее уже после войны, – пробормотал Джордж.

– Начать войну – дело нехитрое, а вот закончить ее намного сложнее.

Энрике произнес эти слова таким безапелляционным тоном, что его друзьям только и оставалось, что согласиться с этим утверждением.

– Когда начнутся бомбардировки? – спросил Энрике.

– Не позднее марта, – ответил Джордж.

– Сейчас сентябрь, – сказал Франк. – Стало быть, остается максимум шесть месяцев. Шесть месяцев на то, чтобы найти «Глиняную Библию».

– Если бы два месяца назад американцы не сбросили бомбы между Телль-Мугхаиром и Басрой, то не было бы найдено и то сооружение, – заметил Энрике. – Само провидение захотело, чтобы все произошло именно сейчас, – убежденно добавил он. – Итак, что мы будем делать?

– Если удастся найти глиняные таблички и они окажутся а целости и сохранности – по крайней мере, в таком состоянии, чтобы их можно было восстановить, – то это событие войдет в анналы истории как величайшее археологическое открытие, – сказал Джордж. – Думаю, нет нужды напоминать вам, за какую баснословную сумму можно будет продать эти таблички, не говоря уже о том, какие усилия, безусловно, станет предпринимать Ватикан, чтобы завладеть табличками. Ведь они, по сути дела, являются подтверждением божественного озарения, снизошедшего на праотца Авраама. Книга Бытие, продиктованная Авраамом, – сенсационное открытие. Придурок Буш, наверное, может додуматься и до того, чтобы подарить эти глиняные таблички Ватикану – сделать жест доброй воли, хотя Папа Римский и выступает против войны.

Слова Джорджа заставили его двоих друзей задуматься.

– Если Альфред их найдет, – сказал Франк, – то вовсе не для того, чтобы передать их Бушу, и поэтому…

– И поэтому он сделает все возможное и невозможное чтобы уложиться в тот небольшой промежуток времени, который у него остался, – перебил Франка Джордж. – Но почему он хочет, чтобы это открытие сделала именно его внучка?

На этот вопрос ответил Энрике.

– Чтобы никто не отнял у него эти таблички. Сейчас уже все археологи мира знают, что в Ираке группа местных археологов во главе с Ахмедом Хусейни и его сумасбродной супругой нашла руины то ли храма, то ли дворца и что среди этих развалин вроде бы могут находиться глиняные таблички с записями, продиктованными самим Авраамом. И как бы дальше ни развивались события, уже никто не сможет вырвать у них пальму первенства. Для этого Альфред и устроил весь этот спектакль в Риме.

– Он сильно рискует, – заметил Франк.

– Да, но жить ему и так осталось совсем немного, поэтому выбору него небольшой, – стоял на своем Энрике. – Кстати, Джордж, твои люди знают, кто нанял тех итальянцев?

Джордж отрицательно покачал головой.

– Нет, это нам выяснить не удалось. Мы знаем только то, что убитые работали на некое агентство, которое называется «Розыск и охрана». Кто-то поручил этому агентству следить за Кларой Танненберг. Однако моим людям не удалось найти никакой информации об этом в архивах агентства – ни документов, ни хотя бы какого-то упоминания. Ни-че-го. Договор либо заключался непосредственно с директором этого агентства, либо второй стороной была некая инстанция, которая просто дает указания без каких-либо пояснений. Пока что нам ничего больше выяснить не удалось. Хозяин агентства «Розыск и охрана» – бывший полицейский, когда-то боролся с мафией. У него куча всяких наград и друзья на всех уровнях полицейской иерархии. Поэтому стоит нам допустить хотя бы один промах и единственным результатом всех наших усилий может оказаться только то, что нам на хвост сядет итальянская полиция.

– Но нам все же необходимо узнать, кто нанял этих людей и с какой целью, – настаивал Франк, – а иначе один из наших флангов может оказаться оголенным.

– Да, может. Именно поэтому я вам и сказал, что нам нужно усилить меры безопасности и не допускать ошибок. Где-то произошла утечка информации. А может, Альфред уж слишком откровенно надул кого-нибудь из своих местных компаньонов, и тот решил его проучить, – предположил Джордж.

– Итак, существует нечто вроде черной дыры, которую мы просто не в состоянии обнаружить, – сказал Энрике. Он был не в силах скрывать обеспокоенность происходящим, и из-за этого беспокойства по-прежнему ощущал неприятную тяжесть в желудке.

– Ты прав, – согласился Джордж. – Есть черная дыра, и нам нужно ее обнаружить. Впервые произошло нечто такое, на что мы не можем повлиять. Альфред – совсем другое дело: на него-то мы можем надавить и обязательно это сделаем. Кстати, как вы считаете, мы можем найти общий язык с мужем его внучки, Ахмедом Хусейни? Этот человек мне представляется фигурой, способной сыграть роль, которую мы ему отведем. Наши люди в Ираке сообщают, что Хусейни уже сыт по горло и Альфредом, и его внучкой, что он потерял всякое уважение к нашему старинному другу. А несколько дней назад они даже поругались – чуть ли не кричали друг на друга. Муж Клары – человек умный и талантливый.

– Боюсь, что у него начинает просыпаться совесть, – вмешался Франк. – По крайней мере, это следует из отчета, который мы все читали, – там описываются события, происшедшие в Золотом доме за последние несколько дней. Нет никого опаснее человека, который в ответственную минуту вдруг решает стать честным. Такой человек может пойти на что угодно ради того, чтобы искупить свои грехи.