Отечественная война 1812 г. Сборник документов и материалов - Евгений Тарле

…Было тогда два довольно значительных препятствия, которые должны были помешать всем начинаемым предприятиям. Во-первых, в стране царил самый крайний беспорядок, распространяемый восстанием крестьян, убежденных тайными агентами революции, что свобода, о которой шла речь, состоит именно в безудержном произволе. Во-вторых, денежных.

— средств не было вовсе, а без них обойтись было чрезвычайно трудно. Власть государя в силах была уничтожить первое препятствие, и оно было уничтожено.

Дворяне Витебской губ. по собственному побуждению обратились к императору, надеясь, что ему удастся подавить эти беспорядки, наконец раздражавшие их, так как они посягали уже на их права. Император принял их просьбу и приказал мне обнародовать вместе с комиссией и от ее имени прокламацию, которую он лично поправил и в которой несколько строк продиктовано им самим. Губернатору было поручено послать по деревням летучие отряды, которые должны были выполнить двоякое назначение: подавить крестьянское восстание и перехватить мародеров. Благодаря ужасу, повсюду внушаемому этими войсками и благодаря суровости некоторых дворян, может быть, получивших на то приказ, скоро было подавлено это мимолетное восстание, которым наши враги не сумели воспользоваться, после того как возбудили его.

Р. А., 1900, № 12, стр. 492.

Из книги В. Г. Краснянского «Минский департамент великого княжества Литовского» о подавлении ген. Барб-Негром крестьянских восстаний в Борисовскому.

…Крестьяне деревень Борисовского повета: Староселья, Можан, Клевки, Есьмон, удалившись в леса, составили несколько отрядов и организовали правильные нападения на хлебные магазины, амбары, овины и кладовые окрестных помещиков, а затем стали грабить и жечь помещичьи дома и фольварки. Помещики и их управляющие ничего не могли поделать с возмутившимися крестьянами, которые не только вышли из повиновения, но даже угрожали жизни своих панов. Перепуганные помещики обратились за помощью к военному губернатору г. Борисова, ген. Барб-Негру. Придавая серьезное значение волнению среди крестьян, Барб-Негр в конце июля выслал в Есьмонскую волость экзекуционный отряд, который, кроме прямой своей задачи — усмирения крестьян, должен был заняться поимкою французских мародеров и отсталых солдат, в значительном количестве находившихся в той местности. Все обвиненные в возмущении крестьяне были арестованы и доставлены в Борисов; борисовская военно-следственная комиссия, сняв допрос, передала дело в Минский главный суд. Подобное же возмущение крестьян произошло в начале августа в имении кн. Радзивилла в деревне Смолевичах. Только благодаря присутствию в имении французских солдат, арендатору удалось арестовать виновных.

Краснянский, стр. 48–49.

Разгар народной воины

Из «Дневника партизанских действий» Д. В. Давыдова об участии крестьян в войне.

…Получив 50 гусар и 80 казаков, я взял с собою Ахтырского гусарского полка штабс-ротмистра Бедрягу 3-го, поручиков Бекетова и О.Дакарова; захватив также с казачьей командой хорунжих Талаева и Григорья Астахова, я вступил чрез с. Сивково, Борис-городок в с. Егорьевское, а оттуда — на Медынь, Шанский завод, на Азарово, в с. Скугорево. С. Скугорево расположено на высоте, господствующей над всеми окрестностями, так что в ясный день можно обозревать оттуда пространство на 7 или 8 верст в окружности. Высота эта прилегает к лесу, простирающемуся почти до Медыни. Этот лес дозволил партии моей скрывать свои движения, и, в случае поражения, иметь в нем убежище. В Скугореве я избрал первый притон свой.

Между тем неприятельская армия стремилась к столице. Огромные обозы, парки и шайки мародеров следовали за нею по обеим сторонам дороги, на пространстве тридцати или сорока верст. Вся эта сволочь, пользуясь безначалием, преступала все меры насилия и неистовства. Пожар разливался по этой широкой черте опустошения, и жители волостей с остатком своего имущества бежали от этой всепожирающей лавы. Но, чтобы яснее видеть положение моей партии, надобно начать выше: путь наш становился опаснее по мере удаления нашего от армии. Даже места, в которых еще не было неприятеля, представляли нам не мало препятствий. Общее и добровольное ополчение поселян преграждало нам путь. В каждом селении ворота были заперты; при них стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами и некоторые из них. с огнестрельным оружием. К каждому селению один из нас принужден был подъезжать и говорить жителям, что мы русские, что мы пришли к ним на помощь, на защиту православных церквей. Часто ответом нам был выстрел или, пущенный с размаха, топор, от ударов которого судьба спасала нас. За 2 дня до моего прихода в с. Егорьевское крестьяне ближней волости истребили- команду Тептярского казачьего полка, состоявшую из шестидесяти казаков. Они приняли казаков сих за неприятеля от нечистого произношения ими русского языка. Сии же самые крестьяне напали на отставшую мою телегу, на коей лежал чемодан и больной гусар Пучков. Пучкова оставили замертво на дороге, телегу разрубили топорами, но из вещей ничего не взяли, а разорвали их в куски и разбросали по полю. Мы могли бы обходить селения, но я хотел распространить слух, что войска возвращаются, и. утвердив поселян в намерении защищаться, склонить их к немедленному извещению нас о приближении к ним неприятеля; потому с каждым селением долго продолжались переговоры до вступления в улицы. Там сцена внезапно изменялась; едва сомнение уступало место уверенности, что мы русские, как хлеб, пиво, пироги были подносимы солдатам.

Сколько раз я спрашивал жителей по заключении между нами мира: «Отчего вы полагали нас французами?» Каждый раз отвечали они мне: «Да, вишь, родимый (показывая на гусарский мой ментик), это, бают, на их одежу схожо». — «Да разве я не русским языком говорю?» — «Да ведь у них всякого сброда люди». Тогда я на опыте узнал, что в народной войне Должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней, к ее обычаям и ее одежде. Я надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена св. Анны: повесил образ св. Николая и заговорил языком вполне народным.

Давыдов, стр. 41–43.

1812 г. августа 22 — сентября 3. — Из дневника Я. Н. Пущина о сражении крестьян с неприятельским отрядом около Бородина и о настроения офицеров после оставления Москвы.

Наш корпус выступил до 6 часов утра, вошел в Московскую губ. и в 10 часов утра раскинул лагерь у Бородино. Ожидаем нападения неприятеля на эти позиции. Слышна сильная пальба в авангарде. Стало известно, что вчера французский отряд в 200 человек напал на крестьян кн. Голицына в лесу, куда они от него спрятались. Крестьяне отбили атаку эту, убили у неприятеля 45 человек, а 50 взяли в плен. Замечательно, что даже женщины дрались с ожесточением. Между убитыми одна девушка 18 лет, особенно храбро сражавшаяся, которая получила смертельный удар, обладала настолько присутствием духа и силой, что вонзила нож французу, выстрелившему в нее, и испустила дух, отомстив.

3 сентября. Вторник.

На местах. Сообщение о вступлении французов в Москву возбудило всеобщее негодование и такой ропот между нами, что многие офицеры заявили, что если будет заключен мир, то они перейдут на службу в Испанию.

Аглаимов, стр. 49, 56.

1812 г. августа 29. — Из рапорта Мосальского кордонного начальника Н. П. Суходольского калужскому гражданскому губернатору о действиях крестьян против неприятеля.

… С 26 по 28 августа произошло следующее. 26-го числа с кордонов дано мне знать, что шайка французов в числе десяти человек приближается к селению Трашковичам. Рас-порядив людей кордонных ко встрече их внезапностию таковою, злодеев среди леса атаковав, привели в трепет, и без дальнего сопротивления, обезоружив, взяли в плен, кои все за надлежащим караулом куда следует посланы. 26-го числа известясь, что другая неприятельская партия в числе 75 человек собирается на границах Мосальского у. в намерении напасть на селы Пятницкое и Любунь с мечом и огнем, я тотчас дал знать г. майору Ергольскому, находящемуся с командою воинов в с. Пятницком, о соединении со мною и о следовании для поиска и истребления врагов прежде, нежели могли они собраться. 27-го поутру составное ополчение из вооруженных воинов и крестьян с пиками и косами следовали мы в деревню (sic!), в коей нашел означенную партию природных французов, атаковали их. Сопротивление злодеев было отчаянное, но храбрость русских по трехчасном сражении все превозмогла. Злодеи, рассеясь, побежали, коих преследовали Ельнинской округи до деревни Веселухи, где их скопище и гнездо было. Выбив из сего места, прогнали и еще 5 верст гнали, но далее преследовать усталость людей воспрепятствовала. В сем деле убито неприятелей 36 человек и ранено немало, кои увезены на лошадях, в плен взято 6 человек.