Академия Меча и Магии (СИ) - Воск Степанида

Я последний раз взглянула на спящую девушку, запечатлевая в памяти ее образ. И хоть мы с ней недолго были знакомы, все равно она оставила в моей душе след. Мне будет ее не хватать. А еще одного вредного привидения, витавшего рядом.

По-моему, он догадался, что я пришла прощаться. Потому как смотрел на меня жалобными глазками и чуть ли не к ногам ластился.

— Прощай. Прости, что так и не выполнила свое обещание носить тебе конфеты, прошептала, не желая будить Ситу.

Привидение подняло руку, в которой появился прозрачный платочек. Им он и помахал мне на прощание, когда я тихо прикрывала за собою дверь.

— Хоть кому-то радость. Жилплощадь стала свободнее на одного жильца, — пробормотала, уходя.

Глава 49

Каким образом я оказалась в преподавательском коридоре?

Ноги сами принесли.

Зачем я здесь?

Додумать мне не дали.

— Ты пришла прощаться? — Руан де Брис собственной персоной стоял в полутемном коридоре.

И как я его не заметила? Или он только подошел, пока я рассуждала на тему для чего, вообще, явилась в эту часть Академии.

Я не знала что ответить мужчине. Как-то все глупо. И непонятно. Мы так нехорошо расстались и вдруг я среди ночи пришла. Сама.

Для чего? Зачем?

— Можешь не отвечать. Зайдешь в комнату? Или так и будем разговаривать в коридоре?

Прислушалась к себе. В мозгу билась мысль, что это в последний раз, когда я вижу Руана. Еще одной такой возможности не будет.

— Зайду, — выдавила из себя. Но не потому что боялась или не хотела. А потому что волновалась из-за расставания.

Руан открыл дверь, пропуская.

Так я впервые оказалась у него в покоях.

Строго. Аккуратно. И достаточно просто.

На мой вкус очень даже красиво. Нет вычурности ни в отделке, ни в цветовом оформлении. Даже, пожалуй, чуточку скучно. Не хватает различного рода мелочей, появляющихся словно из ниоткуда. Статуэток. Ваз. Фотографий.

Ой, я совсем забыла, что нахожусь в другом мире, а не у себя дома.

— Мило, — я не знала что сказать, оттого произнесла стандартную фразу.

Мужчина закрыл дверь и прошел внутрь.

— Располагайся. Будь как у себя дома, — почему мне в его словах послышалась горечь?

В комнате, стоило зайти, зажглись светильники. Внутри, явно не лампочки Ильича, отметила про себя, когда оглядывалась.

— Мы можем пройти к камину в гостиную, — предложил Руан. — Или в кабинет.

— Пожалуй, лучше в кабинет, — мне он казался более безопасным.

Почему?

Потому что я должна думать о серьезных вещах. А камин… камин это романтика. Это глупые мысли. Это мечты о несбыточном.

Я мельком взглянула на мужчину.

Он не сводил с меня глаз. Да что там говорить? Он пожирал меня глазами. Словно я не живой человек, а изысканное лакомство, которое днем с огнем не сыскать.

— Хорошо. Давай в кабинет, — согласился он, спустя несколько мгновений после игры в гляделки.

Мы прошли.

— Присаживайся, — предложил, указывая на кресло.

— Я лучше постою, — так проще.

Присесть означало остаться, а я не собиралась оставаться. Ведь так?

— Знаешь, а ты изменилась, — заметил Руан.

— Конечно. Помолодела на двадцать лет, — ответила не задумываясь.

— Нет. Наоборот.

— Постарела? — он все же сумел меня удивить. Сразу же возникло желание отыскать глазами зеркало, чтобы убедиться — со мной все в порядке. Мелькнула запоздалая мысль, молодость — единственное, о чем я буду сожалеть.

Или не единственное о чем буду грустить длинными осенними вечерами? Похоже, что передо мной стоял тот, кого мне не будет хватать. Ради кого я пришла в преподавательский коридор Академии. От кого у меня ребенок.

— Нет. Не постарела, — он усмехнулся. — Стала осторожнее.

— Так жизнь меня помотала, — я повела рукой. Будто таким образом могла объяснить свой жизненный путь.

— Кто тебе сказал? — задал Руан совершенно не праздный вопрос.

А в глазах тоска. Тоска по несбыточному, так и не случившемуся. Такая, с которой я знакома. От которой воют белугой и чуть ли не на стены лезут от одиночества.

— Разве это имеет сейчас значение? — спросила, стараясь впитать каждую черточку, каждую родинку. Выбившийся из прически волосок. Легкий прищур глаз. Поникшие, и в то же время широкие плечи, на которые так хочется положить руки. Грудь, на которой, наверняка, плакать гораздо приятнее, чем на сложенных друг на друга руках. Тонкую талию, которую легко заключить в кольцо рук или ног, главное знать в какой момент это можно сделать.

— Имеет. Чтобы я знал, кому буду бить лицо. Долго и со вкусом, — хрипло произнес он.

Не только я пожирала глазами Руана, но и он оглядывал меня с ног до головы.

Жадно.

Пристально.

Бесстыдно.

Так, словно я единственная женщина на свете, без которой не возможно его существование.

Вот именно так он смотрел на меня тогда… в прошлом.

Именно его взгляд. Зовущий. Манящий. Обещающий золотые горы увлек, утянул за собой в пучину нереальных ощущений. Именно из-за него я пошла, влекомая безмолвным зовом, не думая о последствия, не размышляя о будущем.

И вот опять.

Я вновь испытывала те же самые ощущения. Ту же тягу. Магнетическое притяжение. Непреодолимую страсть.

Она накатила со страшной силой, сминая все запреты и ограничения. Все ранее возведенные барьеры трещали по швам. Рассыпались на мелкие кусочки.

Нереальная сила толкнула нас в объятия друг друга.

Закружила. Завертела. Увлекла.

Страсть. Всеобъемлющая и всепоглощающая. Немыслимая. Фантастическая. Вот что завладело нами.

Мир перестал существовать. Он замер под напором чувств. Ощущений. Безмолвных слов.

Зачем слова? Когда язык тела говорит сам за себя. Когда движения отражают желания. Когда эмоции выплескиваются через край.

Поцелуй жаркий, страстный, всепоглощающий и в то же время горький и мучительный прервался так же внезапно, как и случился.

— Не уходи! — шептал Руан, целую щеки, губы, нос. Его руки обвивали меня, словно плети, не позволяя двигаться. Удерживая в объятьях.

— Я не могу. Я должна, — отвечала, позволяя себя целовать.

— Останься со мной. Прошу, — молил.

— Не проси. Не останусь, — с трудом слетали слова с губ.

— Почему? — ужасная мука в глазах. Вселенская печаль во взгляде.

— Как ты не понимаешь? Там же Антошка. Он маленький. Он без меня не сможет, — произнесла, готовая подписаться под каждым своим словом.

— А как же я?

— А тебя я буду любить… вечно.

Глава 50

На улице барабанил дождь. Я сидела на своей любимой кухне и смотрела в окно, по которому лились слезы неба.

— Мамулечка, вот ты где. А я тебя обыскался. Думал, что ты ушла, — в комнату влетел Антошка, держа в руках белого журавлика. Его он принес из школы. Урок технологии не прошел даром.

— Куда я уйду?! — произнесла жалобно. И сама удивилась слезливости утверждения.

— Мам, у тебя все нормально. Какая-то ты последнее время не такая, — сын уселся рядом со мной за стол, не выпуская журавлика из рук.

— Все хорошо, сынок, — произнесла, отводя глаза в сторону.

— Мам, ты уверена? — переспросил.

— Конечно. Ты иди. Делай уроки, — мне хотелось побыть одной.

— Мам, я их уже давно сделал. Я же тебе говорил, — произнес он возмущенно.

— Хорошо, сынок. Тогда иди поиграй, — я любила грустить в одиночестве. Для сына, тонко чувствовавшего мое настроение, было больно видеть мои страдания. Он преданно заглядывал в глаза, пытаясь понять, что он сделал не так, все относя на свой счет. Я же не могла рассказать сыну о своих приключениях в другом мире.

Не хотелось, чтобы Антошка, когда вырастет начнет думать, что его мама немного не в себе.

Это сейчас я для сына авторитет, самый главный человек, с чьим мнением надо считаться. И все что я скажу будет воспринято им как объективно существующее, настоящее. Но спустя время он научится критически смотреть на окружающие его вещи, события. И посчитает, что я немного не от мира сего, раз рассказываю о параллельном мире, в которой была без него, но в который невозможно попасть, в силу определенных обстоятельств.