Роковой мужчина - Элизабет Торнтон

— Что же, — с чувством произнесла Эбби, — благодарение богу, что друзья его не послушались! И все же мне так жаль, что мы больше ничего не можем для него сделать…

— Я знаю, любовь моя. Знаю.

— Хью, он так одинок…

— Да, моя дорогая.

— Кому я сочувствую, так это его родителям. Они живут так далеко и не знают, что происходит.

Хью погладил ее по плечу.

— Да, родная моя.

— Если б только Ричард был женат…

— Не думаю, Эбби, что он когда-нибудь женится. Он чересчур сдержан и слишком привык к одиночеству.

— Все могло бы измениться, если бы он встретил женщину, которая ему нужна.

— Побойся бога, Эбби! Сейчас об этом думать рановато. Вначале Ричард должен отделаться от женщины, которая ему совсем не нужна.

Эбби сдвинула брови.

— Ну да, конечно, он же все обдумал заранее!.. И где в его планах место для леди Розамунды? А?

Хью усмехнулся.

— Да, этого обстоятельства Ричард никак не мог предвидеть. Впрочем, леди Розамунда недолго будет ему обузой. Бьюсь об заклад, что при первом же удобном случае Ричард бросит ее в каком-нибудь захудалом трактире и благополучно исчезнет.

— Знаешь, — строго сказала Эбби, — если бы я соглашалась биться об заклад всякий раз, когда тебе вздумается предлагать идиотское пари, я сейчас была бы уже самой богатой женщиной в Англии… Почему ты улыбаешься?

— Да вот думаю: Ричард и леди Розамунда… Они несовместимы, как огонь и вода. Ричард терпеть не может аристократов и охотно отправил бы в ад все высокородное сословие, а леди Розамунда вот-вот станет принцессой Кольнбургской. Она — воплощение всего, чего Ричард не переносит: горда, избалованна, высокомерна…

Хью осекся, увидев, что Эбби качает головой.

— Ты не считаешь ее высокомерной? — спросил он.

— Нет, не считаю. И избалованной, кстати, тоже.

— Эбби, она же дочь герцога. Эти люди существуют в ином мире, нежели мы, простые смертные.

— Именно об этом я и говорю! — Эбби решительно уселась на кровать, похлопала рукой по тюфяку, приглашая мужа присоединиться к ней. Когда он присел рядом, она продолжила: — Леди Розамунда, конечно же, никогда со мной об этом не говорила, но я часто наблюдала за ней на разных балах и собраниях, и мне показалось, что она… ужасно одинока. Ей не дозволяют общаться с обычными людьми, только с людьми ее круга. Она всегда вежлива, всегда улыбается, но порой на лице у нее появляется такое выражение… не знаю, как бы это выразить!.. словно она пленница, а те, кто ее окружает, не друзья, а тюремщики.

Хью засмеялся было, но оборвал смех, увидев лицо Эбби.

— Что ж, — сказал он неуверенно, — все возможно…

— Ты же сам всегда говорил, что я хорошо разбираюсь в людях!

— Нет. Я всегда говорил, что ты готова думать о людях только самое хорошее. И если бы не эта твоя склонность, мы бы никогда не поженились. Я по-прежнему был бы волком-одиночкой.

— Вот! — ухватилась Эбби за его слова. — А кто мог знать, что ты — волк-одиночка? Только не я! Почем мне было это угадать, если вокруг тебя так и увивались легкомысленные красотки, а ты, надо сказать, весьма охотно откликался на их авансы!..

— Эбби, но ведь это дело прошлое!

— Я вспомнила об этом только для того, чтобы пояснить свою мысль. Ты сказал, что Ричард и леди Розамунда — огонь и вода, а мне кажется, что они очень даже похожи. Хотела бы я знать, сколько у нее настоящих друзей, наверняка не больше, чем у Ричарда!.. — Эбби смолкла, поглощенная новой мыслью. — Хью!

— Что, сердце мое?

— Я так надеюсь, что Ричард не напугал бедняжку до полусмерти. Я хочу сказать, мы оба знаем, что он человек чести, но иногда он может быть по-настоящему безжалостным…

— Не тревожься, Эбби. Ричард отнюдь не дурак. У него и так довольно неприятностей, чтобы еще пробуждать высокородный гнев отца и братьев леди Розамунды. Эти трое куда опасней всех отделов Тайной службы, вместе взятых. Ричард это хорошо знает, а потому я уверен, что леди Розамунда очень скоро вернется в лоно семьи, не понеся почти никакого ущерба, разве что немножко напуганная…

— Бедный Ромси! — негромко проговорила Эбби. — Воображаю, каково ему сейчас приходится! Он ведь не знает Ричарда так, как знаем его мы. Наверняка он опасается наихудшего… — Она резко вскинула голову. — Хью, ты думаешь, они нас найдут?

— Наверняка, Эбби. Правда, вряд ли это будут люди из Особого отдела — им запрещено вести следствие по делу своего сослуживца. Скорее уж это будут агенты из другого отдела.

— Хью, я не Тайную службу имела в виду. Я говорю о Ромси и его сыновьях.

— Боже милостивый! — Хью на миг погрузился в мрачное раздумье, потом сказал: — Нет, до этого не дойдет. Они нас не тронут, если леди Розамунда скоро вернется домой. А я уверен, что Ричард отпустит ее при первой же возможности.

— Безусловно, — кивнула Эбби, — он так и сделает.

И в этот миг у входной двери постучали. Хью и Эбби разом замерли.

— Может быть, это Ричард? — прошептала Эбби. — Или Харпер?

— С парадного входа? Сомнительно. Погоди-ка…

Хью поспешно натянул сюртук и вышел из спальни. Неведомый посетитель явно терял терпение — стук становился все громче и чаще. И когда Хью наконец распахнул входную дверь, то увидел не Ричарда и не Харпера.

— Лорд Каспар!.. — воскликнул он, опешив, но тут же пришел в себя. — Ну и ну! Правду говорят — помяни черта… Что ж, входите, ваша светлость, входите!

9

Розамунда просыпалась медленно. Вдохнув запах свежесваренного кофе, она озадаченно нахмурилась. Странно! Как это Нэн ошиблась? Она ведь никогда не пьет по утрам кофе, а только шоколад, слегка подслащенный медом. И почему горят свечи? Нэн должна была бы раздернуть занавеси, чтобы в комнату лился солнечный свет… Розамунда повернула голову к окну — только-только светает… Светает?! Да ведь она никогда не встает раньше десяти!

«Мэйтленд!» — вдруг вспомнила Розамунда и едва не застонала.

Он сидел за столом, хладнокровно попивая кофе, и вид у него был, как никогда, здоровый и бодрый. «А ведь это моих рук дело, — подумала Розамунда. — Это я перевязала ему рану, остановила кровотечение, и вот теперь он окреп и готов на все».

И что это на нее тогда нашло?

— Твой кофе стынет, — сказал Мэйтленд.

Розамунда так и подскочила.

— Что? — отрывисто переспросила она.

— Твой кофе. — Мэйтленд указал на чашку, стоявшую на столе. — Вставай, Розамунда. Мне нужно кое-что тебе сказать. Понимаешь, я придумал, как избавиться от… то есть как вернуть тебя домой, не рискуя собственной головой.

Розамунда в упор, мрачно воззрилась на него. Что это — уловка? Можно ли ему доверять? А впрочем… разве у нее есть выбор?