Саркофаг - Александр Варго

18 августа 2007 года. 13 часов 37 минут.

Колпинский район Санкт-Петербурга.

Проспект Ленина, дом 62

Закончив долгий рассказ, Ольга воткнула дымящийся окурок в доверху набитую пепельницу. Потом распахнула окно, впуская в кухню перемешанный с клоками продолжавшего густеть тумана низкий гул барражирующего над самыми крышами тяжелого самолета.

Вообще-то, она старалась не курить при сыне, на дух не переносящем табачного дыма, но сегодня было не до церемоний. В результате за три с половиной часа от двух пачек «Винстона», хранившихся в заначке у Алексея, осталось всего три сигареты.

Окаменевшие парни сидели с вытянутыми лицами, пытаясь заставить себя поверить в немыслимое, до основания разрушающее с младых ногтей вбитые каноны о принципах построения мирового порядка. Они были бы готовы еще безоговорочно принять реальность существования Христа, благо православная религия за последние полтора десятка лет вновь стала неотъемлемой частью жизни. Но вампиры…

Повисшее тягостное молчание нарушило шарканье подошв по стертому паркету, и на кухню вышла зябко кутающаяся в прихваченное с кровати покрывало выуженная из разбитой «Мазды» девчонка. При ближайшем рассмотрении друзья не смогли не отметить про себя, что ее хорошенькую мордашку не испортил даже опухший после жесткого контакта с подушкой безопасности нос.

Окинув взглядом скудную обстановку и брезгливо скривив губы, гостья процедила:

– Вы кто вообще такие? И какого черта затащили меня в этот гадюшник? Имейте в виду: хоть пальцем до меня дотронетесь, и мой отец вас в порошок сотрет.

Роман, еще не привыкший к тому, что дороже всего всегда приходится платить как раз за добрые дела, в возмущении шумно втянул воздух, готовясь разразиться гневной тирадой. Но вдруг, сбивая его, гудение двигателей самолета оборвалось серией гулких хлопков. А спустя всего полтора десятка секунд дом ощутимо, словно от подземного толчка, качнуло. В резонанс оконным стеклам сначала звонко тренькнула посуда в серванте, и лишь потом по барабанным перепонкам больно ударил оглушительный грохот мощнейшего взрыва.

Роняя покрывало, девчонка испуганно присела в дверях, потешно прикрыв голову руками. Роман инстинктивно пригнулся, а Ольга, вздрогнув и ощутив противную слабость в ногах, как подрубленная рухнула на табуретку.

Лишь более опытный Алексей, сразу сообразивший, что произошло, вмиг посерел и, с трудом справляясь с онемевшими губами, еле слышно произнес: «Это кабздец…»

Первой, как ни странно, пришла в себя гостья. Как ни в чем не бывало, подхватив с пола покрывало и набросив его на плечи, с любопытством спросила:

– А это еще что за фигня? Теракт, что ли? – И осторожно пощупав разбитый нос, резюмировала: – Во, попала…

Вцепившийся побелевшими пальцами в стол участковый обжег ее недобрым взглядом:

– Какой, на хрен, теракт, дура? Самолет грохнулся, неужели не понятно?! – Он закрыл лицо ладонями и глухо продолжил: – Похоже, на жилые дома упал… Боже, какое же там сейчас месиво!..

– Сам дурак, – огрызнулась девчонка. – В конце концов, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

Тут с места вскочил Роман. Оттолкнув ее с дороги плечом, бросился к выходу из квартиры.

– Назад!!! – в один голос взвыли Ольга с Алексеем, а отброшенная к стене девушка, растирая ушибленную руку, лишь злобно прошипела ему вслед: – Дебил…

Кнутом хлестанувший окрик осадил Романа. Уже схватившись за дверную ручку, он порывисто обернулся и, безумно сверкая глазами, не своим голосом заорал:

– Там люди гибнут!!! Им же помощь нужна!!!

В ответ обреченно уронившая руки Ольга устало произнесла:

– Сынок, ты им уже ничем не поможешь. Только себя понапрасну погубишь. Забыл, кто сейчас на улице хозяйничает?

Еще какое-то время, тяжело дыша, Роман возмущенно хлопал ресницами. Но, остыв, по-стариковски ссутулился и, подволакивая ноги, вернулся на кухню. Вытащил из-под стола скрипнувшую ножками по полу табуретку и поставил перед девчонкой. Буркнув: «Присаживайся», – отошел к окну и застыл, уставившись невидящим взглядом в непроницаемую белую муть за стеклом.

Ольга шагнула к сыну, успокаивающе погладила по плечу. Затем повернулась к напряженно опустившейся на край сиденья девушке и мягко спросила:

– Тебя как зовут, деточка?

– Вика. А что? – передернув плечами, капризно поджала губы девица, судя по всему, недовольная обращением «деточка».

– Да нет, ничего, – вздохнула Ольга. – Ты хорошо помнишь сегодняшний день?

– А чего тут помнить? – фыркнула девица. – Поднялась с утра пораньше и рванула на пикничок. Тусовка классная намечалась. А придурок-мент на трассе, – Ольга с Алексеем многозначительно переглянулись, – взял и завернул меня в объезд через какое-то убогое Колпино. Туман еще этот идиотский… Короче, светофор я успела проскочить под желтый, и… все, – девушка запнулась и обвела присутствующих удивленным взглядом, – дальше ничего не помню. Как же это, а?

– Вот как раз за светофором фура точно в лоб твоей тачиле и влетела, – встрял Алексей. – Благодари Бога, что вообще жива осталась. Не иначе как в рубашке родилась. И еще – я, между прочим, милиционер, так что язык не очень-то распускай.

– То-то я и вижу: с тем, деревянным на трассе, прям-таки одно лицо, – ничуть не смутившись, съязвила девчонка. – Так вы это, хотите сказать, что типа спасли меня, да?

– Выходит, – примирительно улыбнулась Ольга и кивнула в сторону Алексея. – Вот он-то тебя из машины и вытащил.

– Да еще по дороге от кровососов, рискуя жизнью, отбивал, – мрачно добавил продолжавший стоять к ней спиной Роман. – Только что-то благодарности не видно.

– Каких еще кровососов? – возмутилась Вика. – Ты чего меня паришь?.. А насчет благодарности – не переживайте. Мой папа очень большой человек. Если все было, как говорите, денег не пожалеет.

После этих слов Роман все же обернулся и, смерив ее презрительным взглядом, обратился к Алексею:

– Давай-ка выгоним эту стерву к чертям собачьим. Пусть ее крутой папахен со своими охранниками-головорезами мчится и сам дочурку из этого дерьма выковыривает. Смотришь, может, до кучи и пакость эту зубастую с улицы разгонит… А деньги свои, – он шагнул вперед и навис над испуганно отшатнувшейся девчонкой, – в трубочку сверни и знаешь куда засунь?

– Ромка! – взвизгнула Ольга. – Прекрати немедленно! Ты чего несешь? Совсем с ума сошел? Не доходит, что девочка не в себе?.. А вот родителям, – повернулась она к гостье, – позвонить действительно не мешало бы. Успокоить, мол, жива, здорова. Но звать сюда пока никого не нужно. Помочь не помогут, только сами ни за что ни про что пострадают.

– Вы чего, всей компанией травы обкурились? – Вика для убедительности покрутила пальцем у виска. – И теперь реальные глюки ловите?

Алексей, сморщившись как от зубной боли, с сожалением посмотрел на нее, потом поднял глаза на Романа.

– Знаешь, братишка, а может, ты и прав. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Пусть действительно катится, куда хочет. Сумеет выкрутиться – ее счастье. Не сумеет – знать, не судьба.

– Мальчики, мальчики, не дурите, – запротестовала Ольга, но парни и не думали ее слушать.

Участковый поднялся со стула, вплотную подошел к девушке и, чеканя каждое слово, заговорил:

– Значит так, гражданка! Если вас не устраивает компания, насильно никто не держит! Выход, – он ткнул пальцем в сторону двери в квартиру, – там!

Девчонка, наконец почувствовавшая, что явно перегнула палку, решила на всякий случай пойти на попятную. Она совсем не горела желанием оказаться на улице, где происходили непонятные и, вполне возможно, опасные события, и, не очень умело изобразив раскаяние, примирительно отозвалась:

– Да ладно тебе. Прям нервный какой. Уже и пошутить нельзя? Можно подумать, головой не я, а ты приложился. И носом вон, – девушка, покривившись от боли, осторожно прикоснулась к посиневшей переносице. – Орешь тут, как потерпевший. На улицу гонишь… Еще милиционер называется.

Роман при виде растерянного, сразу не нашедшего что ответить товарища саркастически хмыкнул:

– Вот и поговорили.

Ольга же, ставя на плиту чайник, разряжая обстановку, подвела итог дискуссии:

– Все, хватит собачиться. Сейчас выпьем чаю, успокоимся, и все вместе будем думать, что делать дальше…

18 августа 2007 года. 14 часов 47 минут.

Смольный. Администрация

Санкт-Петербурга

Несмотря на умиротворяющее мягкое тепло выходного дня уходящего лета, в приемной вице-губернатора, курирующего, в том числе, и деятельность силовых структур города, толпилось множество сдавленно переговаривающихся, нервно мечущихся из угла в угол озабоченных чиновников. В самом же кабинете беспрестанно надрывались телефоны. А сгорбившийся за необъятным рабочим столом отставной генерал внутренних войск, недавно перешедший в городскую администрацию, не обращая на них никакого внимания, раз за разом набирал на мобильнике один и тот же номер.