Гадина Петровна (СИ) - Платонова Вера

— Затем, чтобы не потерять себя. Ты сделаешь, что должно. А я тебя найду, не сомневайся. Может быть, я буду не таким красивым, как сейчас, — он улыбнулся, — может быть, я даже не буду мужчиной!

— Только не это, — угрожающе ткнула ему пальцем в грудь Ровена.

— Кто знает, как работает эта магия перемещения? Я найду тебя и буду рядом в виде собаки, комнатного цветка, знакомой старушки!

— Нет, нет, нет! Ни за что!

— Упитанного рыжего кота!

— Прекращай по-хорошему.

— Домовой мыши!

— У меня в квартире не водятся мыши!

— Нам пора. — Дефорт с кряхтением древнего старца поднялся с одеяла, на котором они сидели. — Поздно уже, а ночевать под открытым небом холодно.

— К тебе или ко мне? — пошутила королева. — Но все-таки, имей в виду. Если мы расстанемся здесь, будь добр, явись ко мне туда в костюме мужчины. Эти вот мышонки, лягушки, «неведомы зверушки» — вообще не моё. Домашние питомцы вызывают у меня исключительно приступы аллергии.

— Хорошо, я постараюсь, — засмеялся капитан, собирая столик.

Глава 30

Самый гуманный суд

Глава 30. Самый гуманный суд

Судебное заседание по делу отравительниц тянулось с позднего утра, а сейчас уже вечерело. Казалось, что в качестве свидетелей пригласили всех обитателей королевского дворца. На лицах присутствующих читалась усталость и желание поскорее разойтись.

Небо сегодня было хмурым. Неужели и в Аурусбурге бывает пасмурная погода? Как оказалось, да. И именно в зале суда это чувствовалось особенно сильно. Королеве зал показался самым красивым из всех дворцовых помещений. Он находился в специальном флигеле и вместо крыши был закрыт стеклянным куполом. Выглядело впечатляюще и позволяло рассматривать небо, пока секретарь зачитывал бесконечные материалы по делу. В перерыве Теофиль объяснил ей, что все суды в Аурусбурге проходят на открытом воздухе или под прозрачными крышами, чтобы небо могло беспрепятственно наблюдать за свершением справедливости.

Сейчас королева сама от скуки наблюдала за небом: тучи над головой сгущались и нависали совсем уж тяжело и грозно. «Наверное, скоро бабахнет гроза», — подумала она. Лицезреть бушующее ненастье из-под стеклянного купола было бы занятно, но страшно.

Подсудимые сидели на скамье вдоль одной из стен, отгороженные от зала решетчатыми ограждениями в высоту человеческого роста. Бывшая королева Фелиция, слегка осунувшаяся и растерявшая свой аристократический лоск, буравила взглядом наглую выскочку, напялившую ее законную корону на себя. Виолетта выглядела бодрее: заметно было, что девушка рассчитывает на благополучный исход для себя.

Два лакея вкатили в зал кресло с немощным мужчиной, в котором Ровена с трудом узнала Леонарда IV. От пышущего здоровьем крепкого брюнета не осталось и следа. Поседевший на три четверти, он до сих пор не мог разговаривать и обходиться без помощников.

— Встать, суд идет! — провозгласил секретарь.

На свое место важно прошествовал дородный судья в белом завитом парике.

— Изучив материалы дела и заслушав многочисленные свидетельские показания по оному, суд постановляет признать Фиону Фелицию Марию из Аривии, ранее королеву Арусбурга Фелицию I, виновной в покушении на убийство принцессы Ровены из Фэй, будущей королевы Аурусбурга, и как следствие нанесении тяжкого вреда здоровью своему супругу королю Леонарду IV, и приговорить её к публичной казни путем отсечения головы.

В зале повисла гробовая тишина.

— Подсудимая, вы согласны с избранной мерой наказания? — обратился он к Фелиции. Та отвернула голову и не удостоила судью ответа.

— Что ж, воля ваша.

Ровена наблюдала за реакцией короля Леонарда: по щеке бывшего короля скатилась крупная слеза. Он смотрел на жену с любовью и состраданием. Молодой король Мартин уронил голову на руки.

— Виолетту Мираболь, — продолжил судья, — признать виновной в покушении на убийство принцессы Ровены из Фэй, будущей королевы Аурусбурга, и как следствие нанесении тяжкого вреда здоровью королю Леонарду IV, и также приговорить её к публичной казни путем отсечения головы.

В зале кто-то оглушительно вскрикнул. Наверное, маркиза де Мираболь.

Среди присутствующих повисла тишина, а затем поднялся недовольный гул. Люди сочувствовали юной белокурой девушке.

— Прошу тишины! Поясняю, — заявил судья после яростного стука молотком, — Суд признал доказанным намерение обеих подсудимых умертвить Ровену из Фэй, которая является королевской персоной и гарантом благополучных дипломатических отношений Аурусбурга с другим государством. Линия защиты, выстроенная защитником мадемуазель Мираболь на неведении его подзащитной об истинном назначении препарата, добавленного ею в злополучные пирожные, признана несостоятельной.

— Подсудимая, вы согласны с избранной мерой наказания? — обратился он к Виолетте.

— Нет! — рыдая выкрикнула девушка. — Я не согласна! Я никого не хотела убивать! И меня тоже нельзя убивать, потому что… потому что…

— Почему же? — поднял бровь судья.

— Потому что я беременна!

По залу вновь прокатился гул.

— И от кого же, позвольте узнать?

Виолетта вспыхнула и замолчала.

— Ну же? — продолжал спрашивать судья.

«Ну вот, — подумала королева, — сейчас должен выйти известный шоумен с конвертом в руках и огласить результаты теста ДНК». Хотя ей уже было все предельно ясно. Она бросила испепеляющий взгляд на место, которое занимал Теофиль. Тот округлил глаза и вжал голову в плечи, виновато отвечая на ее взгляд. «Не доглядел, не заварил травы! А, впрочем… Сама же придумала эту идею». Она перевела взгляд на своего молодого супруга, который до того волновался, что уже покрылся красными пятнами. Интересно, как он себя поведет? Опять, как мальчик, или хотя бы попытается защитить свою любовь?

— Мадемуазель Мираболь, если вы сочиняете небылицы, чтобы оттянуть момент казни, то большого толку из этого не выйдет… — начал увещевать девицу судья.

— От меня, — Мартин встал со своего места. — Мадемуазель беременна от меня! — выкрикнул он, набравшись храбрости. И если вы убьете её, то можете убить сразу и меня, вашего короля. Потому что я покончу с собой в тот же день.

В зале суда поднялся гул. Судья вновь застучал молотком, что было сил.

— Вы утверждаете, что девушка носит под сердцем королевского наследника? И если мы казним ее, то вместе с ней погибнет единственный на данный момент ваш отпрыск? Это беспрецедентный случай.

— Позвольте спросить, ваша честь, — подала со своего места голос королева Ровена.

— Спрашивайте, ваше величество.

— Есть ли способы, позволяющие установить родство ребенка с отцом?

— Только после того, как ребенок родится, ваше величество, по достижении младенцем трех месяцев и более королевская экспертная гильдия берет у каждого из них по капле крови и сверяет исключительные узоры и следы наследственных преобразований.

Вдалеке сверкнула молния, затем послышался глухой раскат грома.

— Ну что ж, — задумчиво протянула королева. — В таком случае, есть смысл отсрочить приведение наказания в исполнение до того, как ребенок родится и войдет в нужный возраст.

— Здесь я воплощение небесного суда, — проворчал судья, — и только я решаю, в чем есть смысл. Постанавляю, — он ударил один раз молотком. — Оставить мадемуазель Мираболь под арестом, перевести ее из камеры пребывания преступников под домашний арест до выяснения вопроса с наследником.

Тук. По прозрачному куполу шлепнула первая увесистая капля дождя.

— А я, в свою очередь, — продолжила Ровена, — при всех присутствующих, пользуясь случаем, подаю на развод с королем Мартином. Ваша честь, если нужно написать какое-то заявление, я готова. Основание — его прилюдное признание в измене мне с мадемуазель Мираболь.

— Намерения, высказанного устно органу судебной власти в присутствии более, чем пятерых свидетелей, вполне достаточно, — прикрыл глаза судья. — Однако, вы потеряете свой статус королевы, смею предупредить.