Миры Филипа Фармера. т. 3. Лавалитовый мир. Гнев Рыжего Орка - Филип Фармер

— Замолчи! — взревел Уртона. — Или я убью тебя! Как смеешь ты смеяться надо мной, дикарская подстилка! Я еще вернусь сюда и уничтожу этих жалких подонков! Я уничтожу их мир! Я не оставлю от него камня на камне!

Глава 13

Анана задумчиво покачала головой.

— А ведь я когда-то была такой же, как ты. Теперь мне стыдно вспоминать тот кусок жизни, но даже тогда я чувствовала, что веду себя недостойно и мерзко. Наверное, это во мне говорили остатки совести, и где-то под холодным слоем грубости и самодовольства мерцала искорка души. А потом эта искра разрослась в огромное пламя, и ее раздул лебляббий по имени Кикаха. Конечно, жаль, что он не властитель. Но Кикаха оказался настоящим человеком, и в этом он выше тебя и меня. А возьми, к примеру, этих жалких звероподобных дикарей. Они таскают тебя за собой на веревке и даже не знают, что пленили властителя своего унылого и безумного мира. Ты называл этих людей подонками, однако они человечнее тебя. Просто по прихоти своего властителя они немного отстали в развитии…

Уртона выругался и проворчал:

— О чем, во имя Ткача, ты говоришь?

Анане захотелось ударить его, но она сдержалась.

— Я вижу, тебе этого никогда не понять. Хотя кто знает? До меня ведь эта истина дошла. Правда, мне пришлось довольно долго прожить среди простых людей.

— Ты забываешь, что лебляббиев создали мы. Твой недоделанный Кикаха совсем задурил тебе мозги. Жаль, что распался наш Совет. На тебя бы быстро наложили проклятие, а то и убили бы в назидание другим.

Анана смерила его презрительным взглядом.

— Не задирай нос, дядя. Ты тоже потомок искусственных людей. Наших предков вырастили в биолабораториях — вспомни, что об этом говорил Шамбаримен. Мы, властители, были созданы существами, намного превосходившими нас в развитии. Затем нам удалось сделать то же самое, и теперь мы считаем себя выше любого лебляббия. Но это иллюзия, Уртона!

Мы создали их по своему подобию. Так почему же они ниже нас? Эти существа такие же, как мы. Просто они еще не знают, что живут в искусственных мирах, созданных нами. Вернее, сделанных, а не созданных. Мы не творцы и почти ничем не отличаемся от писателей-фантастов или художников. Они тоже создают миры, хотя и не могут выйти за рамки собственного знания. Они слагают свои вселенные из элементов известного, изменяя лишь порядок, числа и координаты. Но разве эта перестановка делает их творцами?

Мы называем себя создателями миров, но на самом деле ничем не лучше поэтов, писателей, художников и скульпторов. Нам никогда не стать богами. Хотя некоторые из нас уже причислили себя к их числу.

— Избавь меня от своих лекций, — проворчал Уртона. — Мне плевать на твои попытки оправдать свою животную похоть.

Анана пожала плечами:

— Ты безнадежен, Уртона. Но в каком-то смысле ты прав. Сейчас не время для споров. Мы должны подумать о побеге.

— Да, — подхватил Маккей. — Как бы нам отсюда удрать?

— Что бы мы ни придумали, сначала нам надо вернуть топор и рог, — сказала она. — В этом диком мире мы без них пропадем. Но топор и рог у вождя, поэтому нам придется забрать их у него силой.

Анана решила не говорить о ноже, спрятанном в джинсах. Уртона и Маккей заметили его исчезновение, но она сказала, что потеряла нож, убегая от них к горе.

Чуть позже караульный развязал путы на ногах пленников, и они побрели с караваном вдоль берега. Анана вернулась к занятиям с Нарго.

Когда племя приблизилось к ущелью, вождь приказал остановиться. Причина такого решения была ясна, и Анана не стала задавать лишних вопросов. Там, за двумя горами, небо казалось черным от туч, и на побережье царил настоящий ад, в котором яростно сверкали молнии. Отправиться туда мог только самоубийца. Буря не утихала весь «день» и всю «ночь». Это удивило Анану, и она начала расспрашивать юношу.

— В стране прибрежных земель Властитель посылает вниз свои молнии и гром, — стал рассказывать Нарго. — Его небесные стрелы валят деревья и убивают любое существо, которое по своей глупости посмело войти туда против воли Создателя.

Мы отправимся на побережье только после того, как гнев Властителя утихнет. Если бы не его молнии, наше племя жило бы там все время. Прибрежные земли меняются очень медленно и почти незаметно. В море много рыбы, в лесах полным-полно птиц с вкусным мясом, и растения не ходят, а стоят. Ты только представь! Орехи на неподвижных деревьях и ягоды, под тяжестью которых ветви отвисают до земли. Бери, что хочешь, и ешь, сколько сможешь! А какая там охота! Дичь сама идет в руки — не то что на открытых равнинах.

Если бы мы жили там все время, наши тела стали бы жирными и сильными. Женщины рожали бы много детей, и наше племя превратилось бы в могучий народ. Но Властитель по своей великой мудрости постановил, что мы можем жить на побережье лишь малое время. А потом собираются облака, бьют молнии, и нет на той земле места для тех, кто хочет остаться живым.

Конечно, Анана не поняла всего, что сказал Нарго, но уловила смысл по фразам, которые успела усвоить.

Встретив Уртону, она спросила его, почему он сделал такой климат на побережье.

— Во-первых, для забавы, — ответил властитель. — Мне нравилось прилетать в своем дворце к одному из морей и наблюдать буйство молний во всей их разрушительной силе. Там, за непробиваемыми стеклами, нежась в покое и уюте, я получал непередаваемое наслаждение при виде того, как вокруг меня сверкают и трещат гигантские разряды. В такие минуты я начинал чувствовать себя богом.

А во-вторых, если бы не сезоны бурь и смертельные молнии, люди заселили бы все побережья. Конечно, я мог бы наслаждаться тогда территориальными войнами, но мне хватало этих зрелищ и в сезоны затишья. Поселившись однажды на берегах морей, люди уже никогда не вернулись бы в зоны мутаций и катаклизмов.

Насколько я помню, в лавалитовом мире имеется двенадцать областей относительного постоянства. Каждый океан и его прибрежные территории занимают около пяти миллионов квадратных миль. Поэтому на двести миллионов квадратных миль всей планеты приходится шестьдесят миллионов квадратных миль относительно стабильной топографии. Здесь не бывает отщеплений планетарных кусков, и они никогда не падают вблизи морей.

Из-за сезонов бурь на побережье можно жить лишь некоторое время. И если бы я их не предусмотрел, люди и животные заселили бы все берега.

Он замолчал, указывая на равнину. Обернувшись, Анана увидела, что все пространство заполнили стада животных — слонов, «лосей», антилоп и многих других больших и малых существ. Склоны гор темнели от птичьих стай. Небеса почернели от мириад летающих созданий.