Сожженные мосты. Часть 3 - Александр Маркьянов

— Иншалла!

— Скажут так же: обагрены ваши руки кровью невинных, тех кто никогда не сражался против воинов Аллаха и не причинил им никакого вреда. Напомните же им, что Ибн Абдул-Барр, да смилуется над ним Аллах, сказал в книге «аль-Истисхар»: «Ученые не разошлись во мнении относительно тех женщин и стариков, которые принимают участие в сражении, и позволительно убивать их. Это же касается и детей, способных сражаться, и делающих это, их тоже разрешено убивать». И иджма также передана ибн Кудамой, да смилуется над ним Аллах, относительно убийства женщин, детей и стариков, если они помогают бойцам. Абдул-Барр, да смилуется над ним Аллах, сказал: «И они согласились относительно убийства Пророком Дурайда ибн ас-Сумма в день Хунайна, поскольку он был стратегом войны и оказывал поддержку мнением. И если кто из стариков подобен ему, то согласно всеобщему мнению позволительно убить его». И ан-Навави, да смилуется над ним Аллах, сказал в объяснение «Книги Джихада», что в Сахихе Муслима, что есть иджма относительно убийства стариков, если они оказывают поддерживающие действия врагам Ислама. А ибн Кассим, да смилуется над ним Аллах, передал в книге «аль-Хашиййя» изречение: «И они сошлись во мнении относительно того, что суждение в отношении поддерживающего и помощника такое же, как и в отношении того, кто принимает непосредственное участие в боевых действиях». Если же и эти слова известных правоведов и шейхов не убедят сомневающихся — знайте же, что они — кяфиры, и поступайте с ними по справедливости, иншалла![45]

— Иншалла!

— И скажут вам, что вы льете кровь без счета, и это не угодно Аллаху, ибо это зло и бесчестие. Ответьте же им, что своими словами они обвиняют самого Пророка, да пребудет он по правую руку Всевышнего! Напомните же им, что Ибн Хазм сказал в книге «аль-Мухалля», комментируя хадис: «В день битвы с племенем Курайза, каждый совершеннолетний из них был казнен». Ибн Хазм сказал: «Это было общим правилом и Посланник Аллаха не оставил в живых никого из них, будь то тиран, или земледелец, или торговец или старик, и это достоверная иджма от него»[46]. Если же они не внимут этому — значит они кяфиры и поступайте с ними в соответствии, иншалла!

— Иншалла!

— И скажут вам: что вы делаете несчастные, что люди в ужасе отшатнулись от вас, и злодеяний ваших, и они не желают вашего правления на земле. Напомните им, слова Пророка, что страх перед людьми, заставляющий отказаться от выполнения обязательных предписаний Аллаха — это ширк, и противоречит совершенству таухида. Аллах сказал: тем, которым говорили люди: «Люди ополчились против вас, бойтесь их!» — но это только увеличило веру в них, и они сказали: «Достаточно нам Аллаха, Он — Прекрасный Хранитель!». Напомните им так же, что сам Пророк сказал: «Я был послан с мечом, пока поклонение не будет принадлежать одному лишь Аллаху»! Это наш путь — путь Расулюллах! Это и есть путь, которому мы должны и будем следовать. И мы установим шариат на земле, согласием или мечом иншалла!

— Иншалла!

— Скажут же вам: у муртадов несметное войско и ужасные орудия смерти, которыми они могут поражать правоверных и с земли, и с воды и с воздуха. Скажут: вы подняли мятеж, но придут муртады и будет их несметное множество, и страшную смерть примете вы и другие правоверные. Знайте же, что это говорят те, про которых Всевышним сказано: «Если мунафики выступили бы вместе с вами в поход, то они только внесли бы замешательство, проникли бы в ваши ряды, желая посеять меж вами смуту: ведь среди вас найдутся такие, которые станут прислушиваться к ним. Но Аллах знает, кто стремится к беззаконию».[47] Ответьте им, если сочтете нужным, что Аллах над всякой вещью мощен, и если Он захочет — то сгинет без следа любое войско. Знаю, братья — даже многие из тех, кто твердо идет по пути джихада — в душе боится иттихад-и-рус, государства русских и думает, что его нельзя победить. Он вспоминает о том, как бесчисленные полчища русских захватили земли Востока и проникли на полуостров и повергли наземь подлых англизов и правоверных и нельзя было их остановить, потому что велико было число их. Так знайте же, что много веков назад, когда государство иттихад-и-рус было меньше размером, но таким же воинственным — на земли их пришли воины с юга, воины из степей. И разбили они русские полчища, и захватили их земли, и сожгли их дома, а женщин взяли в полон. И две сотни лет русы были их рабами и платили им дань. И если Всевидящий пожелает — то это произойдет снова, ведь если он только решит какое-то дело, то он только говорит ему «будь» — и оно бывает. Истинно, говорю вам, братья, что некоторым из вас будет дана милость, и вы станете хозяевами земель русов, и других, и русы будут вашими рабами, и другие кяффиры тоже будут вашими рабами, иншалла!

— Иншалла!

— И скажу я вам, братья, что немалое число из вас, и ваших воинов примут шахадат,[48] не увидел торжества Халифата над всей земле. Смертен и я, и я также могу принять шахаду, если на то будет воля Всевышнего, Милостивого. Знайте же, братья, что вам — великая награда, ведь сказано: Никоим образом не считай мертвыми тех, которые были убиты на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа, радуясь тому, что Аллах даровал им по Своей милости, и ликуя от того, что их последователи, которые еще не присоединились к ним, не познают страха и не будут опечалены. Они радуются милости Аллаха и щедрости и тому, что Аллах не теряет награды верующих.[49] Иншалла, вы, как и все погибшие до вас на пути Джихада братья будете вкушать Райскую пищу в зобу у Райских птиц, наслаждаясь общением, друг с другом. Все шахиды — живые перед Аллахом и получают удел у своего Господа вместе с пророками, правдивыми мужами, павшими мучениками и праведниками, которых облагодетельствовал Аллах. Как же прекрасны эти спутники!

Аллах с нами, братья — вознесем же к нему ду'а, за нашу победу и за скорое освобождение всех правоверных от гнета их мучителей. Я чувствую запах Джанната отовсюду! О Всевидящий, Милостивый Аллах! Даруй муджахидам одно из двух лучших: Победу или Шахаду! О Аллах! Даруй победу Муджахидам на Аравийском Полуострове, в Междуречье, в Афганистане, в Индии, в Туркестане, в Африке и во всем мире! О Аллах! Повергни в унижение сионистов, крестоносцев и муртадов, разбей их планы, разрушь единство между ними, и повергни в прах их армии! Аллаху Акбар!

С последними словами ослепительно полыхнуло — это была вспышка подобная магнию в старинном фотоаппарате, только намного сильнее. И воины Аллаха бросились навзничь, а Джума Намангани, самый опытный из всех успел выхватить пистолет, потому что подумал, что это — светошумовая, заполненная магнием граната. Ее бросают в помещение, чтобы ослепить и ошеломить всех там находящихся — а потом начинается штурм. Но штурма не было — не вылетела в клубах дыма дверь, не ворвались в комнату люди с короткоствольными автоматами, крича «Лежать!», «На пол!» — ничего этого не случилось. Просто их ослепило — а когда воины Джихада проморгались, то увидели, что Махди нет среди них, а перед каждым из них — лежат штабелем плоские плитки- «шоколадки», тускло мерцающие загадочным, золотистыми сиянием. Махди почему то предпочитал жертвовать на джихад именно так, золотом.

20 июня 2002 года

Варшава, Набережная

Здание штаба Виленского военного округа

К этому дню граф понял, что больше так не может. Правы те, кто говорят, что все женщины — ведьмы, ох правы…

Целый день молодой граф Комаровский носился по штабу, по городу с поручениями своего отца, в штабе Варшавского военного округа, находившегося на той стороне Вислы, его уже знали в лицо и пропускали без пропуска. Рабочий день по восемь часов с перерывом на обед был не для него — хоть отец и устроил его на вольнонаемную должность, про то, что это работа, а не служба он и слышать не хотел. Служишь — служи. Так что день, когда он освобождался в восемнадцать ноль-ноль, был праздником.

Потом Елена тащила его в один из ночных клубов Варшавы — пан Ежи и не подозревал, что их так много. За короткое время они побывали в Коте, снова в Летающей тарелке, в Клетке, в Радуге (в Радуге он пробыл пару минут и выскочил оттуда как ошпаренный, потому, что понял что это за место, а эта чертовка довольно смеялась) — в общем везде. Потом когда часы на замках били полночь, а то и позже они ехали к Елене в Мокотув. Утром — на работу… Он похудел, осунулся, приобрел какой-то нездоровый румянец на лице и выглядел как загнанная лошадь. А чувствовал себя — еще хуже.

С утра отец вопреки обыкновению не вызвал его к себе. У него не было постоянного кабинета в министерстве и он обитал в одном из пустых, хозяин которого в данный момент учился в академии. Стол, стул, возможность подключить ноутбук — что еще надо. К нему мало кто заходил — обычно он приходил к людям сам, и чаще всего с дурными вестями. Отец как всегда — был скуп на похвалу и щедр на наказания.