Семьи: книга третья - Андрей Васильевич Меркулов

ниже нуля и если и пощипывал на скорости лицо Юрию, то женщин с их медленной манерой езды не тревожил вовсе. Солнце светило ярко и весело на ясном насыщенно-голубом небе, до самого горизонта обливая своими лучами развернувшийся перед взорами горнолыжников пейзаж русской индустриальной действительности. Внизу, у подножия, виднелась О-ха, окаймленная железнодорожной линией, а дальше, за лесным массивом, шли пруды-охладители местного алюминиевого завода. Сам завод стоял тут же, своими бордовыми корпусами цехов и чередой длинных дымящихся труб занимая центральное место во всем пейзаже, просматриваясь со склона как на ладони.

Некоторое время Юрий катался один, по обыкновению дожидаясь супругу внизу у подъемника, но еще до обеда к нему присоединился получивший свое снаряжение Завязин, и друзья, оставив женщин, начали ездить вместе.

На горе Завязина, точно так же, как и Юрия, поглощало одно желание — скорее скатиться вниз. Он был новичком, и когда ему удавалось красиво на высокой скорости съехать с горы, испытывал ощущение настоящей победы, упоение от преодоления очередного рубежа — радость новых свершений. В то же время навык езды Завязина оставлял желать лучшего, и, увлекаясь, он иногда уходил в зрелищные продолжительные падения. В такие моменты Юрий помогал товарищу, подбадривая его, объясняя некоторые нюансы или привозя потерянную им наверху лыжу. Сам же никогда не падал и оттого чувствовал себя рядом с Завязиным особенно уверенно. Периодически Юрий останавливался на склоне, дожидался, пока друг спустится пониже, чтобы потом, хорошенечко разогнавшись, эффектно пролететь в считаных метрах от него. С появлением на горе Завязина настроение его заметно улучшилось.

— Давай постоим немного и перекурим, — сойдя с фуникулера на самой вершине, предложил Завязин.

— Я бросил, — ответил Юрий.

— Да ну? И давно?

— Месяц назад.

— Тоже надо бросать, — закуривая сигарету, безрадостно сказал Завязин, но вдруг оживленно обратился к Юрию: — Я тебе про ночных воров не рассказывал?

— Нет.

— Хах-ха, — усмехнулся Завязин. — Решил я тут раз ночью покурить. Ближе к утру уже было, где-то часа три. Выхожу на балкон — на улице темень и тишина гробовая. Вдруг слышу шорох. Присмотрелся, а по балконной решетке два мужика ползут. Аккуратно, тихо-тихо так ноги переставляют и куда-то вверх лезут, меня же не видят. Сначала один, за ним чуть ниже второй. Ну, я подошел поближе и как гаркну: «Вы куда ползете!»

— Ха-ха-ха, — засмеялся Юрий, представив, как разразился в ночной тишине мощный голос друга, который и сейчас-то прозвучал очень звучно.

— Ха-х. Эти голубчики вмиг вниз слетели и бежать в разные стороны. Ну, я проводил их взглядом, посмеялся, закурил сигарету, поднимаю голову, а передо мной две какие-то веревки странные болтаются. Белые, длинные, сантиметров в сорок, с решетки свисают, тогда как только минуту назад их не было вовсе. Я пригляделся, а это сухожилия. Да, ха-ха! — усмехнулся Завязин, увидев изумленное лицо друга. — У одного из этих верхолазов при падении два пальца в решетке защемило и вырвало, вытянув сухожилия от самого локтя.

— И что с этим мужиком случилось?

— Ничего. Я же говорю, что убежали оба… В шоке, наверное, был.

— А ты что?

— Что я? Неделю кошмарами мучился. Думал, в психушку лягу, — иронично сказал Завязин.

— Ха-х-ха, — сдержанно засмеялся Юрий, оценив шутливое замечание друга. — Ну а с пальцами-то что сделал?

— Ничего не делал. Вызвал полицию и рассказал все как было… Ну? Поехали, что ли? — выкинув окурок, обратился к другу Завязин.

— Поехали, — надев очки, рванул вниз Юрий. Только что мимо друзей на сумасшедшей скорости пронесся лыжник в профессиональной форме, со шлемом на голове, с умелыми поставленными движениями тела, и он вдруг испытал жгучее желание пуститься вдогонку, чтобы доказать себе, что не отстанет уж слишком от этого доки.

Глава XII

К трем часам компания вернулась в домик. С самого утра находясь на горе, все были хорошенько вымотаны и тридцать минут просто лежали, разобравшись по комнатам, а отдохнув, принялись заниматься кто чем. Ольга и Полина взялись готовить ужин, отправив Завязина в магазин купить недостающие продукты, Юрий стал насаживать мясо для шашлыка на шампуры, а Кристина засобиралась к какой-то своей подружке, жившей, как выяснилось, неподалеку.

— Юра, проводи сестру, — обратилась к супругу Ольга, увидев, что Кристина уже направилась к двери.

— Зачем? — вопросительно посмотрел на жену Юрий, не имея ни малейшего желания куда-то идти.

— Мало ли что может случиться.

— Что может случиться? — в удивлении вытаращил он глаза. — Четыре часа дня.

— Хотя бы встреть на обратном пути, — не унималась Ольга. — Смотри, уже темнеть начало… Кристина, ты позвони, когда назад соберешься, Юра тебя встретит.

— Ой, да брось, Оля. Не хочет — не надо, — махнула рукой Кристина, всем своим видом показывая, что она не собирается упрашивать брата проявить элементарное внимание и что если он не понимает, почему ее нужно проводить, то самое большее, чего достоин, — так это презрительного снисхождения во взгляде.

К своим тридцати четырем годам Кристина была замужем дважды. Первый ее муж занимал должность прокурора и по роду деятельности вынужден был сталкиваться с самыми вопиющими преступлениями на подведомственном ему участке. Бандитизм, грабежи, убийства, не говоря уже об истязаниях и изнасилованиях, неизменно попадали под его личный контроль. По двенадцать часов в день до мельчайших подробностей разбирая нескончаемые тяжкие преступления, происходившие в относительно малонаселенном районе, которым он заведовал, у него невольно сформировалось ощущение, что окружающий мир полон подобных проявлений. Все это сказывалось на отношении к супруге: он не позволял Кристине в одиночку даже пройтись по темноте до ближайшего киоска и всегда сам, порой по несколько раз за вечер, ходил в магазин; если же жена приезжала после девичника домой ночью — непременно спускался на улицу, чтобы встретить такси с ней у подъезда.

Вообще он был очень внимательным, галантным мужчиной, и главным образом благодаря супруге. Являясь большой любительницей классических русских литературных произведений, глубоко впитавшей изящную романтику отношений между мужчиной и женщиной среди правящего класса в России девятнадцатого века, именно Кристина привила мужу львиную долю манер. Придавая услужливым знакам внимания в отношении дам со стороны сильного пола немалое значение, она сумела быстро и ясно донести до супруга, что, проявляя их, он возвышает не только ее, но и себя. Открыть дверь машины, подхватить сумку, снять шубку, придвинуть стул — вскоре муж исполнял все эти трюки легко и непринужденно, вовсю наслаждаясь ощущением собственной неотразимости.

Кристина познакомилась с супругом, когда была студенткой, он же, только-только получив высшее образование, совершал в это время первые шаги на профессиональном поприще. Еще с периода дружеских свиданий она поставила себя с мужем