Американская модель Гитлера - Джеймс Уитмен

или иначе, писал Кир, это наглядный пример того, насколько естественными и неизбежными являются расистские законы:

Подобная разнообразная избыточность расового законодательного регулирования в штатах Союза демонстрирует, что стихийная сила необходимости разделять людей в соответствии с их расовым происхождением ощущается даже тогда, когда на ее пути стоит политическая идеология, отрицающая сам факт различия людей в зависимости от их происхождения. Очень краткий обзор американского расового законодательства приводит Г. Кригер в «Verwaltungsarchiv»[388].

Именно здесь Кир перешел к своим разглагольствованиям, назвав Америку предтечей нацистской Германии, несмотря на ее кажущуюся «либеральную и демократическую» идеологию – как страну, которая пришла к «фундаментальному осознанию» зла расового смешения, что теперь нашло свое логическое воплощение в Третьем рейхе.

Вновь важно отвергнуть идею, что все это играло роль некоей пропаганды, направленной на зарубежного читателя. Кир определенно ссылался на международное «непонимание» режима. Но его глава никак не могла предназначаться иностранной аудитории. Это еще один текст готическим шрифтом, вероятно, очень ограниченно распространявшийся за рубежом[389] и имевший своей целью направлять и вдохновлять мысли своих местных нацистов и своего народа. Ссылки Кира на внешний мир следует воспринимать не как упражнение в пропаганде, но нечто вроде искреннего удивления тем, что за рубежом «не понимают» планов, которые крайне близки к тому, что уже имеется в Соединенных Штатах. Нужно также помнить, что нацистский режим в то время прямо не проповедовал истребление. То, что он предлагал, возможно, в самом деле являлось логическим продолжением многого из американского расового законодательства, как бы ни хотелось нам считать иначе.

Оценивая американское влияние

Таким образом, подобно американским законам об иммиграции и гражданстве, американский закон о запрете смешения рас неоднократно упоминался в течение предшествовавших появлению Нюрнбергских законов лет. Остается вопрос: можем ли мы говорить, что на нацистов каким-то осмысленным образом прямо повлияла американская практика запрета на расовое смешение? Ответ на этот вопрос – да (неизбежно спорное).

Прежде всего следует раз и навсегда отвергнуть предположение, что американское законодательство не могло представлять интерес для нацистов, поскольку оно не было прямо нацелено против евреев. Отсутствие евреев в американских запретах никак не мешало нацистским юристам подробно исследовать американские законы. Да, американское законодательство главным образом говорило о «неграх» и «монголах». Но вряд ли это означало, что американским законам нечего было предложить нацистам. Гельмут Николаи, нацистский фанатик-расист, с выступлений которого начинается эта глава, в своей большой речи в 1933 году заявлял, что «негры» и «монголы» представляют такую же угрозу для расовой чистоты, как и евреи[390], а Прусский меморандум высказывался в подобном же духе не просто о евреях, но о «евреях, неграх и прочих цветных»[391]. Радикальные нацисты начала 1930-х годов прекрасно осознавали возможность использования американской модели и были вполне готовы взять американские законы за основу, планируя свое «фундаментальное конституционное законодательство национал-социалистского государства» о межрасовом смешении. Было бы самонадеянно утверждать, что нацистские юристы не могли воспользоваться американскими прецедентами из-за отсутствия в законах США формальных мер против американских евреев. Они вполне были способны извлечь законодательные технологии из законов, цели которых несколько отличались от их собственных.

Отвергнув столь сомнительное утверждение, мы можем и должны честно сказать о том, что следует единственно разумным образом назвать «влиянием», сколь бы спорным ни казался данный термин. Прежде всего, мы обнаруживаем нечто, что стоит в полной мере считать «влиянием» в вопросе криминализации расово смешанных браков. «Закон о крови» объявлял как о гражданской недействительности, так и об уголовной наказуемости смешанных браков:

«Закон о защите германской крови и германской чест軧 1

(1) Запрещаются браки между евреями и подданными немецкой или расово родственной ей крови. При вступлении в подобный брак таковой считается юридически ничтожным и недействительным, даже если он заключен за границей с целью обойти данный закон.

…

§ 5

(1) Любой, нарушивший указанный в § 1 запрет, подлежит наказанию в виде каторжных работ.

Текст этого закона явно не был заимствован напрямую из некоего американского законодательного акта, но суть не в этом. Влияние американского законодательства на столь искушенных юристов, каковыми были немцы середины XX века, не заключается в его буквальном копировании. Юристы используют более широкие концептуальные структуры, составляя удовлетворяющие конкретным обстоятельствам формулировки, и в данном случае для ведущих немецких юристов времен начала нацизма концептуальным являлся вопрос о том, может ли брак вообще быть предметом уголовного права, за исключением случаев двоебрачия и «злонамеренного введения в заблуждение». Американское законодательство представляло собой выдающийся пример западной юридической системы, криминализовавшей смешанные браки. Немецкие юристы знали об этом с начала XX века и точно так же знали это в начале 1930-х; они подробно обсуждали американские источники как в печати, так и на критически важном собрании за закрытыми дверями, стенограмма которого у нас имеется. В частности, радикальный нацист Фрайслер, продвигавший широкую криминализацию начиная с Прусского меморандума, появляется в этой стенограмме как страстный сторонник американского законодательства и юриспруденции.

Скептики могут возразить, что нацистские радикалы сумели бы успешно криминализовать расово смешанные браки, даже не имея американского примера в качестве источника. Подобное вполне возможно, и тем не менее никак нельзя игнорировать многочисленные свидетельства нацистского интереса к американским моделям. Даже если радикалы все равно одержали бы победу, это вовсе не означает, что наличие американской модели ничего не значило в политических сражениях начала 1930-х и что радикалы, постоянно цитировавшие американское законодательство, не вдохновлялись тем, что они в нем находили. Лишь наивное и прозаичное понимание законов, лишь упрямое нежелание признавать факты может вызвать недооценку американского примера в данной конкретной обстановке. Если бы мы имели подобного рода свидетельства для любого, не столь отягощенного своим содержанием случая в сравнительном праве, мы бы, не колеблясь, утверждали об американском влиянии. Конрад Цвайгерт и Хайн Котц, известные послевоенные немецкие специалисты по сравнительному праву, дают стандартный ответ на вопрос, каким образом зарубежные законы влияют на законодательные нововведения:

Законодатели по всему миру считают, что во многих отношениях хорошие законы не могут быть созданы без помощи сравнительного права, в виде либо общих исследований, либо специально подготовленных на конкретную тему докладов.

Начиная со второй половины XX века законотворческой деятельности в Германии предшествовали обширные сравнительные юридические исследования[392].

Как и другие послевоенные немецкие ученые, Цвайгерт и Котц обходят молчанием нацистский период. Но их описание того, как создаются законы, точно так же применимо к Германии периода 1933–1935 годов; это в равной степени относится к созданию как плохих законов, так и хороших, и обширные сравнительные исследования, проводившиеся нацистскими юристами начала 1930-х, неизбежно связывают Америку с созданием Нюрнбергских законов.

Определение помесей: правило одной капли и пределы американского влияния

Роль Америки наиболее четко