Девушка с зелеными глазами - Собиан Хайес

— Ух ты, они просто отличные, — выдохнула Нэт.

— Да, они ничего, — признала я, обняв ее. — Я очень рада, что тебе понравилась вечеринка, честное слово, и не вини себя ни в чем. Следующую я ни за что не пропущу.

Нэт только собиралась закрыть страницу, когда загрузилась новая партия фотографий. Она заколебалась, а затем словно окаменела. Я посмотрела туда же, куда и она, в самый центр, и уже не смогла отвести взгляд, хотя мне очень хотелось. «Я твой самый страшный ночной кошмар». Она сказала мне это, когда мы виделись в первый раз, и теперь кошмар воплотился прямо перед моими глазами и уже навсегда останется в моей голове. Женевьева и Мерлин танцевали медленный танец, она обвила руками его шею, а он глядел на нее сверху вниз глазами, полными обожания. И самым худшим было то, что я знала этот взгляд. Раньше так он смотрел на меня.

ГЛАВА

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— Как мило, что кто-то снял такую фотографию, — сказала я с неприкрытым укором. — Я очень рада, что Мерлин так по мне скучал.

Нэт издала пронзительный нервный смешок.

— Кэти, в этом не было ничего такого. Мы решили пошутить под конец вечеринки и устроить медленный танец, как в старые добрые времена. Мы все танцевали друг с другом по очереди. Не вкладывай особого смысла в это фото, Мерлин действительно скучал по тебе.

Что бы она мне ни говорила или пыталась объяснить, фотоаппарат никогда не лжет. Женевьева словно сообщала мне об этом всем своим видом, и она была абсолютно права. Этот момент мог длиться не более секунды, но теперь он застыл во времени, и каждый раз, как я буду смотреть на Мерлина, перед глазами будет возникать эта фотография. Я прошлась взад-вперед по комнате, стараясь рассуждать трезво, не в состоянии сдержать своего негодования.

— Я знаю, Мерлин понравился ей с самого начала, и она не могла дождаться, пока я окажусь за бортом, чтобы организовать вечеринку и начать действовать.

— Все было не так, — терпеливо ответила Нэт. Она уже вылезла из кровати, села за туалетный столик и пыталась смыть остатки вчерашнего макияжа и распутать волосы. — Никто не планировал вечеринку без тебя, мы же думали, что ты вернешься, забыла? Ты обещала Мерлину встретиться с ним в субботу вечером.

Хотя это было абсолютной правдой, легче мне не стало.

— Я знаю, что обещала, Нэт, но мне пришлось задержаться, а она предвидела, что такое случится.

Нэт повернулась и пристально посмотрела на меня своими спокойными серыми глазами.

— И откуда она могла это знать? Предчувствие или телепатия?

— Я не знаю, — пробурчала я, — но она знала об этом. Она в самом деле склонна к манипулированию, она подлая и просто…

Я смогла остановиться, и слово «злая» застряло у меня во рту. Я снова попалась на этот крючок, стала критиковать Женевьеву и выглядеть при этом ревнивой и мстительной. Вот и все мое самообладание. Я долго держала себя в руках и играла с ней в ее игру, но она нанесла удар по самому болезненному — отношениям с Мерлином. Нэт похлопала рукой по табуретке, приглашая меня присесть рядом с собой. Я почувствовала, что сейчас меня будут ругать, как пятилетнюю девочку.

— Послушай, я понимаю, что ты чувствуешь, — начала она. — Женевьева веселая, остроумная и очень милая, и вам обеим нравятся одни и те же вещи. Но она не такая, как ты думаешь.

— Ты просто не способна видеть плохое в людях, — с нежностью ответила я. — В этом вся проблема. Представь, если бы это был Адам, что бы ты почувствовала?

— А ты сильно изменилась с тех пор, как появилась Женевьева, — сказала Нэт, полностью проигнорировав фразу об Адаме, и дернула меня за волосы. — Помнишь, как мы раньше отрывались?

— Но мы же и сейчас неплохо проводим время, разве нет?

Она потупилась и стала ковырять пуговицу на своей пижамной рубашке.

Это было ужасно. Если Нэт считает, что со мной скучно, то что тогда думают остальные?

— Я знаю, что последние несколько месяцев тебе пришлось нелегко, Кэти… И знаю, что вы с ней на ножах. Но я все же думаю, что ты слишком жестока с Женевьевой.

— Спасибо, что в лицо говоришь то, что думаешь, — мрачно пробормотала я.

Она провела рукой по спутанным волосам.

— Что бы она ни делала, ты во всем видишь что-то плохое, и когда ты о ней говоришь, это как будто о каком-то другом человеке, которого никто в глаза не видел.

— Я знаю, — согласилась я, яростно закусывая губу.

— То, что произошло вчера вечером, не было ее виной, но ты тут же осуждаешь ее без всяких причин. И это уже не в первый раз.

— Мне никаких причин не надо. Я просто знаю.

Нэт показала пальцем в угол комнаты.

— Посмотри, что Женевьева подарила мне на день рождения. Это что-то невероятное и наверняка заняло у нее уйму времени.

Это была створчатая ширма около полутора метров высотой, состоящая из трех соединенных вместе секций. Каждая из них была вручную расписана цветами в нежных, пастельных оттенках розового, лавандового, голубого и кремового. Она была совершенно великолепна, и за нее я возненавидела Женевьеву еще больше. Особенно после того, как она соврала, что не знает, какой подарок сделать Нэт. Моя подушка на фоне этой ширмы казалась каким-то никчемным пустяком. В последующие несколько секунд я представила свое будущее, и оно меня напугало. Женевьева не успокоится никогда и каждую неделю будет придумывать новую пытку, чтобы выжить меня, или делать так, чтобы я казалась мерзкой. Раньше я наивно полагала, что достаточно сильна и смогу вынести ее козни, но это было не так. Если мне придется заставить друзей выбирать между нами двумя, может быть, этот момент уже наступил?

Я разлепила высохшие, потрескавшиеся губы. Сердце стучало в груди, как барабан.

— Тебе кое-что нужно знать о Женевьеве. Я не собиралась никому рассказывать, но теперь, мне кажется, время пришло.

Нэт немедленно отозвалась.

— Это тебе кое-что нужно знать, Кэти. Прошлой ночью она рассказала мне, Ханне и Мерлину большой секрет.

Я отчаянно захотела узнать, какую новую ложь она рассказывает о себе, поэтому я предложила Нэт начать первой, но она вскочила и сказала:

— Я принесу нам попить. Подожди меня.

Я прошла к окну и провела ладонью по ширме. Он была приятной на ощупь, замысловатой и совершенно неповторимой. Что-то подобное стоило бы в художественных салонах сотни фунтов, и неудивительно, что Нэт была так довольна.

Я выглянула из-за шторы и увидела внизу обычную бытовую сценку: отец Нэт мыл машину, мама сгребала опавшую листву, а сестренка каталась на велосипеде по лужам. Для меня наступил переломный момент. Может статься, я уже никогда не смогу сидеть здесь с рядом Нэт и заниматься нашими обычными ежедневными делами, поскольку то, что я собиралась рассказать ей о Женевьеве, нельзя будет вернуть назад. Я готовилась назвать ее убийцей и сообщить, что у меня есть доказательства этого. Может быть, секрет Женевьевы и был большим, но мой был еще больше.

Нэт вернулась через несколько минут с двумя чашками горячего чая. Ее лицо еще блестело от лосьона, и она собрала волосы на голове гигантской заколкой, отчего они стали выглядеть еще более взлохмаченными. Она была такой милой и забавной, что я уже хотела ничего не говорить, но решительно одернула себя — я должна сделать это. Нэт сняла из-за двери пушистый халат и сунула ноги в теплые домашние тапочки с хрюшками.

— Родители Женевьевы не погибали в автокатастрофе, — начала она, и я тут же навострила уши. — Они погибли при пожаре, и она тоже была там.

— Тогда почему она солгала? — спросила я, почувствовав леденящую слабость.

— Она все еще мучается от этого, — проговорила Нэт, словно защищая ее. — От того, что знает, что они сгорели заживо и только ей удалось выжить. И это еще не все.

— Есть еще что-то?

— После пожара Женевьева переехала жить к дяде с тетей, но они вели себя жестоко и распространяли о ней всякое вранье.

Мне так не хотелось смиряться с тем, как развиваются события, что от негодования у меня даже закружилась голова.

— И что же они врали про нее?

Последовал глухой скептический смешок:

— Что она опасна и нуждается в профессиональной помощи. На тот момент ей было всего восемь лет.

В глубине души я кричала, но не могла озвучить свои страхи. Было очевидно, что Нэт ни на секунду не усомнится в своей истории.

«А что, если обвинения были правдой и Женевьева — воплощенное зло, поэтому с ней не могли поладить дети и даже взрослые боялись ее? Но теперь она научилась скрывать свою истинную натуру, и я — единственная, кто способен ее увидеть».

— Это еще пустяки, — продолжила она, и я обмерла еще больше. — Женевьеву удочерили, когда она была совсем крошкой, потому что ее настоящая мать покончила с собой и она осталась совсем одна.

Я закрыла лицо руками, пытаясь взять себя в руки и сосредоточиться. Хорошо, что со стороны из-за этого я выглядела пораженной и сочувствующей.