Сумасшедшая шахта - Руслан Белов

– Тады надо сейчас же ехать за этим барахлом, – сказал Коля и, обернувшись к стоявшему сзади Шуре, попросил:

– Пошлешь Ваню?

– А чего не послать? Он с удовольствием поедет, – ответил Шура и пошел искать куда-то исчезнувшего Елкина.

На этот раз на запасной ствол с Елкиным поехал Борис. Пока их не было, мы попили чаю с рыбными пирогами. С огромным удовольствием расправившись с необъятным куском пирога, я подсел к Шуре и, стараясь казаться невозмутимым, спросил:

– Ты написал записку Ирине Ивановне? С приглашением на презентацию долларов в восстающем?

– Какую записку? Какая презентация? – как мне показалось, искренне удивился он. – Ты что, братан, манией окутался? Какой мне резон было ее писать? Мне на шахте лишних людей не надо...

– Свихнешься тут с вами... – покачал я головой. – А если не ты, то кто их тогда пишет? Юдолинскому брату, Шалому, Ирине?.. Да и сам Юдолин собственной персоной как здесь появился?

– Хачик это! – уверенно, с удовольствием изрек Шура. – На сто процентов уверен, что это Хачик. Я ведь тебе все рассказывал, Фома Неверующий...

– Хачик... – с сомнением в голосе протянул я...

– Беда твоя, что не веришь мне... Не веришь, что Хачик существует в нынешней природе, хоть и завалило его землетрясением... За психа меня держишь...

– А почему он, Хачик, сам сюда не придет?

– А он... он боится... Но этого ты не поймешь... Пока...

– Загадками говоришь... Ты его боишься, а он тебя... Он, что, тоже из Харитоновки?

Шура с обидой посмотрел на меня, затем тяжело вздохнул, встал и, понурившись, вышел из кают-компании.

Гонцы вернулись без приключений часа через два и привезли присоску с баллоном. Это приспособление и в самом деле было изготовлено для подъема из воды предметов с твердыми гладкими поверхностями. Более того – для подъема предметов из глубоких, но ограниченных в объеме водоемов, а именно – шахт.

– Да... – разглядывая приспособление, восторженно протянул Николай. – Твой дядя Толик веников не вязал... Отнюдь...

– А тут еще фиксатор есть, – просиял Борис, вынимая из ящика, ажурную металлическую конструкцию. – Смотрите, у него тут четыре лапы раскладные, полтора метра длиной каждая. Дергаете за это ушко лапы распахиваются, дергаете второй раз – захлопываются. С этой штучкой делать нечего этот термос к ящику прикрепить!

Было уже поздно и нам пришлось отложить работы по выемке ящика на следующий день. Подведя кабели телекамеры к стене ствола шахты, мы ушли ужинать и спать. Перед уходом ко мне подошел Борис и, имея в виду запасной ствол, сказал:

– Не было там никаких Иркиных шмоток. Я все обшарил.

И поскакал в Инкину спальню.

Утром следующего дня мы, минуя столовую, стали по одному собираться у ствола. Когда набрался кворум, Николай, взявший на себя общее руководство операцией, начал распределять обязанности. Ирину Ивановну (спесиво вздернувшую брови) и Инессу, несказанно расстроенную нашим отказом от завтрака, он отослал на кухню приготовить к обеду что-нибудь потрясающе праздничное, Борису с Шурой поручил поймать ящик, Елкину – поднять его с помощью "Жигуленка" к девятому горизонту. А сам решил вместе со мной идти вниз, чтобы этот ящик, как только он вынырнет, перехватить и втащить из ствола на твердую почву. Появившийся последним заспанный Худосоков остался без дела. Недолго думая, Коля приставил его ординарцем к Шуре.

Решая что делать с новоявленным подчиненным, Шура начал его озабоченно разглядывать. В это время к нему подошел Смоктуновский и что-то зашептал на ухо. Выслушав Смоктуновского, Шура одобрительно похлопал его по плечу, затем нашел глазами Елкина, подозвал к его себе и тихо сказал ему несколько слов.

– Хорошо, начальник, как скажешь, – пожал плечами клептоман и пошел к машине.

Путь его лежал мимо Худосокова. Поравнявшись с ним, Елкин резко ударил его в печень и Худосоков, согнувшись вдвое, упал и начал кататься по земле. Елкин, не изменившись в лице, пнул его несколько раз ногой и, когда бедняга затих, нагнулся и вытащил у него из-за пазухи пистолет.

– Замочить нас хотел, ублюдочный! – поморщился он, протягивая оружие подошедшему Шуре. И, углядев, что Худосоков приходит в себя, с размаху ударил его ногой в пах.

Проверив у пистолета обойму, Шура засунул его себе за пояс и попросил Елкина немедленно запереть Худосокова в клоповнике, а Смоктуновского – постеречь заключенного до обеда. Лишь только Елкин вернулся, мы немедленно приступили к делу.

Вода на девятом горизонте стояла по пояс. Мы с Колей подошли к стволу и, открыв дверь в клетьевое отделение, подали сигнал наверх о своей готовности и стали ждать. Прошло около сорока минут и, вот, наш звездный час настал: на расстоянии полутора метров от меня из воды появился "термос"! Коля, стоявший у звонка, тут же подал сигнал о прекращении подъема и бросился ко мне. Когда подъем прекратился, блестящий верх ящика был на десять сантиметров выше уровня воды.

– Вот, блин, если сейчас он отцепится и утонет! – сказал он, ткнув меня локтем в бок. – Вот хохма будет!

– Не отцепится! – решительно ответил я и, взяв заранее подготовленную веревку, полез в ствол.

Подплыв к ящику, я осторожно обвязал его веревкой, потуже завязал узлы и вернулся к Коле. Едва я встал на ноги и отдышался, он подал наверх два сигнала, означавших, что ящик можно опускать на метр. Лишь только ящик опустился, мы подтянули его к себе... Он оказался невероятно тяжелым – даже в воде мы с трудом его передвигали.

– Золото там! Точно! – возбужденно сверкая глазами, начал говорить Коля. – Килограммов пятьдесят, не меньше!

– Да уж точно... – согласился я, отсоединяя фиксатор. – Придется теперь его продавать... А это лишние приключения на наши с тобой потрепанные задницы.

Освободив ящик от фиксатора и присоски, мы позвонили наверх три раза. По этому сигналу наши товарищи должны были начать вытаскивать наверх кабели и затем спустить клеть. Но вместо подъема кабелей они просто сбросили их в шахту.

– Это Борька торопиться ящик увидеть! – догадался Николай, наблюдая за тем, как кабели стремительной струйкой вливаются в воду. – Даже камеру свою не пожалел!

Мы уселись спина к спине на ящик и стали ждать. Через десять минут подошла клеть с Борькой и Шурой и, осторожно втащив в нее ящик, мы поехали наверх.

На-гора нас ожидало все население шахты. Радостные сверх всякой меры, мы выгрузили ящик из клети и, взявшись вчетвером (Я с Колей с одной стороны, Шура с Борисом – с другой), понесли его в контору. Но не пронесли мы его и десяти метров, как сзади раздался жесткий и спокойный приказ... Ольги:

– Стой! Бросай ящик и руки вверх!!!

Мы все враз обернулись и увидели стоящих рядом Ольгу и Елкина. У них были каменные лица и у каждого в руках чернели по два нацеленных в нас пистолета...

– Ты что, свихнулась? – участливо спросил я девушку. – Попку нашлепать или просто в угол?

– Заткнись, папаша! – коротко ответила она и тут же, сразу с обоих рук пальнула нам под ноги.

– Не ерепеньтесь. Положьте ящик и к стене идите! – шмыгая носом, посоветовал нам полный жизнью Елкин.

Безмолвные и растерянные, мы столпились у ближайшей стены. Презрительно нас оглядев и, видимо, вспомнив телевизионные репортажи о захватах бандитов на московских рынках, Ольга злорадно усмехнулась и приказала:

– Руки на стену, ноги отставить и раздвинуть!

Мы, ошарашено оглядываясь друг на друга, выполнили приказ. А что нам было делать? Судя по виду Ольги, она не шутила. Но стояли у стены мы не долго. Когда Елкин подогнал "Уазик", Ольга поняла, что вдвоем с напарником они ящика не погрузят. И приказала нам это сделать.

Через несколько минут мы растерянно провожали глазами все наши мечты о светлом и безбедном будущем...

– Она и доллары из восстающего прихватила... – чуть ли не со слезами на глазах проговорил Борис, когда "Уазик" скрылся за поворотом. – Вот стерва!!! Сучка... Встречу где-нибудь прибью...

– Встретишь... – внимательно посмотрев на него, сказал Шурик. – Встретишь, никуда не денется... Пошлите, господа хорошие, хавать.

В кают-компании мы расселись по своим местам. Судя по унылым лицам моих товарищей, они воочию представляли себе свое безрадостное возвращение домой с пустыми карманами, чемоданами и кошельками...

– На билеты-то нам хватит? – подрагивающим голосом спросил Коля, стараясь не глядеть мне в глаза.

– Нет. У меня рублей шестьсот всего... Ну, может быть, лимон, – ответил я. – Юдолинские доллары и деньги Шалого я в рюкзак к остальным сунул...

– Куплю я вам билеты, не беспокойтесь! – сказал Шура и мягко улыбнулся. – Отправим вас по первому разряду... С розами и Советским шампанским...

– Ну, ну... И ногами вперед под музыку, естественно? – усмехнулся я, принимая от Инессы тарелку живописнейшего борща. Поставив ее перед собой, я уставился в предводителя сумасшедших и спросил: