Уровень Ки-До - Василий Ленский

— Все так. Желуди дуба не знают порыва ветра в ветвях и дуб шумит листвой о самом себе — сказал он, — Но в желуди закладывается ожидание и ветра, и грозы, и сильных корней.

— По мере развертывания себя желуди будут представлять миру свое другое, свое измененное. Теперь каждый, имеющий подобное, будет зрить желуди, но уже в форме молодых дубков, а затем могучих деревьев. Поэтому у Лао Цзы я встречаю этапы. Его высказывания содержат понятное для обыденного уровня ума и Сознания, но многое для идущих не понятно. Когда закон роста, стрела молодых побегов, натягивается, то появляются понимание цели, «высшего» и «низшего», эволюции. По мере вырастания дуба, появится стремление вширь. Так, для создания кроны дерева, появляется дхарма равноправности роста во всех направлениях. Но при этом должен свершиться отказ от непогрешимости дхармы «правильного пути». Теперь «правое» и «левое», «высшее» и «низшее», «добро» и «зло» становятся равноправными. Благодаря второй дхарме Сознание примиряет противоречение. Я вижу у Лао Цзы и многих других эти этапы. Вторая дхарма определяет собой возможность появления дхармы Единого не в виде «Истины, „Цели“, „Правильного Пути“, а в виде всепроникновения. Здесь ничто не существует само по себе. Все определяет Одно и Одно определяет все…

— Я наблюдал за тобой. Но, в отличие от той встречи, ты сейчас говоришь умом. У тебя нет той сложности движения Ци, — прервал меня Ю.

— Все верно. Это и есть то, что я называю отражением. Когда нарисована художником картина дуба, то там нет шума листвы и ее аромата. Там действует закон красок, которыми орудует художник. Мы разговариваем на языке и законах сегодняшнего ума. Этот ум движется по законам молодого побега. Поэтому здесь только двухполярные… первой дхармы законы и понимания: цели, истины, высшего, низшего, добра, зла… Я думаю, что для людей сложным будет не освоение разновидности этих законов, а перерождение из них. Труден переход во вторую дхарму — придется ломать Путь, Цель, Силу. „Мягкое и гибкое развивается. Твердое и сильное разрушается“. „Когда в Поднебесье постигают, что прекрасное, это прекрасное, то появляется безобразное“. Я знаю дедушка Ю, что Вас тоже волнует эта проблема.

На меня посмотрели умные глаза.

— Ты прав, юный Гу Шэнь, тот кто видит сам, в доказательстве не нуждается. Нуждающийся в доказательствах не знает. Ты говоришь о Сознании и о его развитии. Ум тоже может завладеть Сознанием. Тогда он становится владыкой и подчиняет все в угоду себе. Тело „умников“ дряхлое как у стариков. Соки жизни покидают их. Они иссыхают. Развитие Сознания так, чтобы оно все больше и больше заполнялось источниками Ци, было во все времена интересом мудрецов. Мне мало что удалось сделать. Я развился до того состояния „дуба“, когда вскрыл законы роста „ветвей“ во все стороны. Ложно измерять уровень развития числом прожитых лет. Плохо — засохнуть и умереть на уровне молодого побега с примитивным Сознанием. Но не так легко вырастать из самого себя и успевать догонять самого себя.

— Догнавший самого себя будет бессмертным, — улыбнулся я. — Постижение законов Ци закономерно теперь и для западного Человека.

— Тебе это виднее, как западному зеленому побегу, — погладил реденькую бороду Ю, — но я удивлен. Ты знаешь язык животных и увяз в языке западных людей. Зачем тебе это? Это плохой Язык. Это Язык Земли и ему чужд Язык Неба. Даже ваша религия повернулась на службу законам Земли.

— О, мудрейший Ю, в вас говорит такая же предвзятость, но с зеркальной стороны. Космическое тело создает меридианы Земли. Меридианы тела Человека — это тоже „Земля“, а точнее, энергетические связи в едином образовании. Когда я в комнате Лао Гуна увидел активные точки на карте тела человека, то с удовольствием отметил их как звезды на небосводе. Меридианы напомнили мне галактики, созвездия. Я смотрел на это „небо“ изнутри себя и находил в нем свое внешнее тело. Как и внутреннее тело, внешнее тело движется по своим законам космической Ци и эти законы соответствуют внутренним. Японцы рассказывали мне о двенадцатилетних циклах и я находил их в себе. Поэтому в космическом теле Весна готовит Лето, а Зима готовит Весну. Мудрость Востока достигла уровня Лета и не желает поворачиваться к Осени и Зиме. Мудрость Запада достигла уровня Зимы и не желает поворачиваться к Весне и Лету. Даже Восток, западный характер будет „примораживать“, приклеивать, увязывать и присоединять. Запад согласен только на это. Это законы Зимы. Весна взрывает структуру промерзшей земли и окристализованную воду. Весна ломает структурированные клетки зерен. Законы, связывающие зерно воедино с приходом Весны упраздняются. Болезненный этот процесс, но радостный. Теперь я вижу приближение этапа Весны. Но ее нужно готовить. Сами связи старого тела обладают силой сохранения себя.

— Вот почему ты ищешь законы Востока — законы Лета, — удовлетворенно для себя сказал Ю.

— Мне предстоит решать тройную задачу: знать законы Лета так, чтобы правильно ориентироваться; знать законы Зимы так, чтобы обусловить движение сил Весны; найти средства Весны. Китай и Индия не повторятся на Западе в своем лице, в своем содержании. Запад не может повториться на Востоке. Поэтому Весна будет особой. Она определит Путь Третий.

Мудрый Ю одновременно „прощупывал“ меня: соответствуют ли мои слова моему энергетическому потенциалу?

— Как ты считаешь, что окажется препятствием? — спросил он.

— Лао Гун сказал мне, что инь внутри тела тоже имеет силу жестких связей… Привычки предшествующего образуют это постоянство. Мышцы человека и его двигательная система будут в новых методах находить только свое старое…

Ю быстро посмотрел на меня. Я понял, причина этого взгляда — У-Вэй. У-Вэй „думает“ мышцами, но в его мозжечке нет органа самодвижения. Первые зрелые энергетические движения превратились в диктаторов и в тех судей, новизна для которых — это они сами.

— Зачем ты отгоняешь моих покупателей? — искренне возмутился он тем, что за время беседы никто даже не бросил взгляд на разложенный товар.

— Духовная пища притупила у людей вкус к предметному, — засмеялся я.

— Духовная пища тоже предметна и конкретна, — возразил Ю. — Всему свое место и количество. Гармония незнает искажений.

— Я разработал свой взгляд, точнее, избрал свою „точку отсчета“ и свой порядок восприятий…

— Для других? — засмеялся Ю.

— Для своих других и для себя в своем другом, — искренне ответил я и этот ответ очень понравился Ю.

— Да, ты не западный человек… Но и не восточный. Поэтому свое мировосприятие изложи сначала Лао Гуну. Я тоже к твоим услугам, но ты слишком много говоришь. Фраза, слово и даже звук должны находить свое выражение в энергетической Чи. Кстати, ты произносишь „цы“ вместо „чи“. Цы, в переводе означает „женщина“, „самка“.

Я чинно поклонился дедушке Ю и весело зашагал под его насмешливым взглядом.

— У-Вэй мне тоже нужен», — словно подзадоривал я мудрого и доброго Ю.

В «кабинете» Лао Гуна я появился шумно и весело.

— Дедушка Ю прогнал меня к Вам. Он сказал, что самый «западный» китаец — Лао Гун.

Протягивая руку за халатом Лао, словно случайно, заткнул мне рот рукавом.

— На возьми, — невозмутимо сказал он. — Здесь строгие порядки. Больница. Все ходят в белом. Садись. Я приготовлю чай.

Молодыми, гибкими и точными движениями, но с печатью неспешности, он принялся за дело. Его вид заставлял меня молчать, так как он нарочито сосредоточился только на чае.

Меридианы в виде точек на теле человека вновь предстали перед моим взором.

— Лао, — не выдержал я. — Почему китайцы изображают двенадцать меридианов? Не похоже ли это на тех пророков, которые восхваляют свое собственное состояние?

— Что ты имеешь ввиду? — по-прежнему с отсутствующим видом, спросил он.

— Разве ребенку уместна пища мудреца?! Я бы будущих пророков и мудрецов заставлял описывать каждый этап своего становления.

Лао засмеялся.

— Ты что, знаешь кто станет пророком, а кто мудрецом?

— Знаю, — и тут же поспешно добавил. — Со своих позиций.

— И себя ты всякий раз определяешь так, что…

— Если это известное, то — уже вчерашнее, но тогда оно не новое, а если новое, то оно неизвестное до данного момента и сказать о нем я ничего не могу, — перебил я его.

— Вот именно, — сказал Лао, заваривая чайник казахским методом. — Не говори таких слов, иначе ты уже и пророк, и мудрец. А они себя так не ведут…

Я громко рассмеялся и, сообразив причину моего смеха, Лао тоже засмеялся тихо, но эмоционально.

— Да, да, я тоже не мудрец и не имею права говорить от их имени, — сказал он. — Ты отличаешься от других новым для них. А тогда ты вообще никто. Только в процессе твоего проявления будет видно…