Капкан для принцессы - Наталья Александрова

Леня изучил распорядок дня Бориса Львовича и маршруты его постоянных поездок лучше, чем родинку на собственном носу. Надо сказать, что Длуголенский был крайне постоянен в своих привычках.

Каждое утро он в половине десятого выезжал из своего дома на Кирочной улице и ехал на Петроградскую сторону, в клинику эстетической медицины. Там он проводил обычно около трех часов, после чего обедал в бистро «Барракуда» и ехал на Васильевский остров, в свой таинственный персональный кабинет без вывески и таблички.

Здесь он задерживался на два-три часа, к нему приходили пациенты — обычно один, в редких случаях два человека, чаще всего — хорошо одетые дамы более чем бальзаковского возраста.

После ухода пациентов доктор тоже покидал кабинет и снова ехал на Петроградскую, в клинику, где оставался обычно часов до семи-восьми вечера. Оттуда он ехал домой.

Вечером за те дни, что Маркиз вел наблюдение, Борис Львович никуда не выходил. Леня посочувствовал было однообразному и скучному образу жизни доктора Длуголенского, но на третий день наблюдения в его железном распорядке произошло изменение.

Пообедав в «Барракуде», Борис Львович поехал не на Васильевский остров, а в сторону Литейного проспекта. Маркиз подумал было, что доктор решил заехать домой, на Кирочную, но белая «тойота» свернула на улицу Некрасова и остановилась возле мрачного шестиэтажного дома.

Борис Львович вошел в подъезд, а Леня на всякий случай записал в блокнот номер дома и откинулся на сиденье, приготовившись к долгому ожиданию и гадая, уж не к любовнице ли закатился бравый косметолог.

Вдруг Маркиз обратил внимание на высокого смуглого мужчину, который очень медленно шел по тротуару рядом с белой «тойотой» Длуголенского.

Этот мужчина был слишком пластичен, осторожен и точен в движениях для обычного прохожего…

Маркиз вспомнил рассказ Валеры, шофера и телохранителя Анны Аркадьевны Караваевой. В своем рассказе Валера упоминал высокого смуглого мужчину, сопровождавшего молодую немку. Конечно, это могло быть простым совпадением, но Маркиз насторожился, и ему показалось, что смуглый прохожий задержался возле «тойоты» на лишнюю долю секунды и подошел к ней чересчур близко… Все это опять-таки могло быть просто случайностью, игрой разыгравшегося воображения, но Маркиз не слишком верил в такие случайности.

Смуглый прохожий свернул за угол и исчез из поля зрения. Маркиз насторожился, как кот перед мышиной норкой, прежней ленивой расслабленности как не бывало.

«Что мог делать этот человек возле тойоты» Длуголенского? — думал Леня. — Он мог поставить на нее либо маяк, либо взрывное устройство. Маяк — маловероятно: судя по рассказу Валеры, смуглый давно уже знаком с доктором и наверняка все о нем знает, ставить на его машину маяк на такой стадии знакомства — явно поздно. Значит, доктор уже сделал все, что от него хотели, и его собираются устранить как ненужного свидетеля, и только что смуглый поставил на тойоту" бомбу. Задержался он возле машины всего на долю секунды, значит, не мог установить взрывное устройство, срабатывающее от включения зажигания.

Остается простая магнитная мина, которая взорвется от сотрясения, когда тойота" тронется с места…"

Прошло еще около получаса, и Борис Львович вышел из подъезда. Он направился к своей «тойоте», а Маркиз, распахнув дверцу своей машины, бросился ему наперерез.

— Борис Львович! — негромко окликнул он доктора, схватив его за плечо. — Не садитесь в машину, она заминирована!

— Что такое? — недовольно оглянулся на него Длуголенский. — Кто вы?

Я вас не знаю!

— Тем не менее послушайтесь меня, если хотите остаться в живых!

— Да что вам от меня нужно? — Доктор повысил голос и попытался вырваться из сильных рук Маркиза. — Отпустите меня! Я сейчас позову на помощь!

— Не нужно. — Маркиз отвел доктора в сторону и отпустил его руку. — Лучше посмотрите. Я сейчас докажу вам свою правоту.

Он подбежал к своей сегодняшней машине — темно-серой «восьмерке», — распахнул дверцу со стороны водителя, снял машину с ручного тормоза и на первой скорости направил ее в сторону белой «тойоты».

— Что вы делаете! — возмущенно вскрикнул Борис Львович, наблюдая за тем, как «восьмерка» въезжает в задний бампер «тойоты».

Маркиз бросился к доктору и толкнул его за киоск уличного сапожника.

«Тойота» дернулась от удара, и в то же мгновение раздался оглушительный взрыв. Белая машина подпрыгнула как резиновый мячик и разлетелась на пылающие куски.

Длуголенский широко открытыми глазами смотрел на огромный факел, в который превратилась его любимая машина.

— Теперь вы видите, что я говорил вам правду? — Маркиз встряхнул за плечи впавшего в ступор доктора. — Представляете, что было бы с вами, если бы вы сели в свою машину?

Доктор кивнул. Он никак не мог отвести взгляда от пылающих обломков «тойоты».

— Кто вы? — наконец перевел он глаза на Маркиза. — Что вам нужно? Что мне делать?

— В первую очередь — скорей удирать отсюда, — бросил Маркиз и потащил вяло сопротивляющегося Длуголенского подальше от места взрыва.

Свернув за угол, он увидел припаркованный возле подъезда старенький «опель-кадет». Трудно было представить, что владелец такой заезженной машины разорится на сигнализацию и противоугонное устройство, и Маркиз, не тратя времени на осмотр машины, универсальным ключом, то есть обычной канцелярской скрепкой, открыл дверцу и подтолкнул к ней Длуголенского.

— Садитесь, Борис Львович.

— Позвольте, — попятился доктор, — но разве это ваша машина?

— Некогда, некогда! — Маркиз уже включил зажигание. — За вами смерть идет по пятам!

Борис Львович испуганно оглянулся, как будто на самом деле ожидал увидеть у себя за спиной старуху с косой, и торопливо влез на переднее сиденье «опеля».

Маркиз сорвался с места и минут десять в молчании колесил по неровным разбитым улицам центра. Длуголенский тоже молчал, видимо, приходя в себя после перенесенного потрясения. Наконец несколько успокоившись, он повернулся к Лене и снова спросил его:

— Кто вы? Что вам нужно?

— В данный момент, — ответил Леня, подъезжая к тротуару и останавливаясь, — я тот человек, который спас вам жизнь.

— А может быть, вы и заминировали мою машину? — подозрительно спросил доктор.

— Нет, — Маркиз тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Длуголенского, — все-таки благодарность не свойственна человеческому роду! Вашу машину заминировал высокий худой гибкий человек с очень смуглым лицом. Вы знаете такого?

— Ах, мерзавец! — Доктор опустил глаза. — Он дождался, пока я закончу лечение, и решил убрать меня! Как раз сегодня я провел последние процедуры…

— Я так и думал, — проговорил Маркиз и достал из кармана фотографию Моники Тизенхаузен. — Вы делали операцию этой девушке?

Борис Львович посмотрел на фотографию и обреченно кивнул:

— Да, ей.., но только это тайна, страшная тайна.

— Настолько страшная, что вас из-за нее только что чуть не убили, — напомнил Маркиз.

— Все-таки объясните мне, кто вы и какой в этом деле ваш интерес?

— Я представляю страховую компанию, которая выплатила страховку по случаю смерти этой женщины, — проговорил Леня честным и убедительным тоном, почти не отклоняясь от истины, — поэтому мне нужно получить доказательства того, что она жива.

— У вас есть документы? — подозрительным тоном спросил доктор.

— Слушайте, вы меня просто удивляете! — рассердился Маркиз. — Какие к черту документы? А если придут люди в известное вам помещение на Тринадцатой линии Васильевского острова и попросят показать документы, что вы им скажете?

— Там частная квартира, — испуганно забормотал доктор и схватился за голову.

— Я вас умоляю! — Маркиз воздел руки к небу, для этого ему пришлось бросить руль, и машина сильно вильнула. — Сейчас же рассказывайте все про операцию! И имейте в виду: у вас и у меня очень мало времени.

— Ой, они меня точно убьют! — простонал Борис Львович, схватившись за голову. — Для этих людей убить скромного врача — все равно что выпить рюмку водки!

— Раньше нужно было думать, — безжалостно проговорил Маркиз, — нечего было браться за такую операцию! Сразу же было ясно, насколько опасны эти люди!

— Да, — печально согласился Длуголенский, — но у меня двое детей. Вы не представляете, сколько на них нужно денег! Одна учеба…

— Вот теперь и расхлебывайте… Но я могу сказать вам только одно: пока вы — единственный, кто может опознать Монику, за вашу жизнь не дашь и ломаного гроша, но если вы поделитесь со мной информацией — опасность лично для вас уменьшится.

Борис Львович тяжело вздохнул и сказал:

— В конце концов, если бы не вы, от меня уже осталась бы горстка пепла…

Ладно, поедем на Васильевский остров.