Внутренний дворец. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна

Простучали копыта, подняв очередные пыльные облачка, и мимо проскакал принц Тайрен. Придержал коня, переходя на рысь, окинул нас, служанок, взглядом (я спешно опустила глаза, сообразив, что никто, кроме меня, на него не таращится) и наклонился к окошку кареты:

– Матушка-государыня, я вас не потревожу?

Занавеска откинулась. Императрица не высунулась из кареты, так что принц, пустив коня шагом, сам чуть ли не сунул голову внутрь, и они о чём-то приглушённо заговорили. Я не прислушивалась. Наконец разговор закончился, и принц отодвинулся от окошка, собираясь уехать, но в последний момент вдруг спросил:

– Матушка, вы не против, если я распоряжусь подогнать повозку и посадить на неё ваших комнатных девушек?

– Зачем? – искренне удивилась императрица.

– Я боюсь, что если кто-то из них устанет и отстанет, то на привале матушка может претерпеть неудобство. Так я распоряжусь?

– Ох, Тайрен, ты такой заботливый… – умилённо проговорила её величество. – Хорошо, делай, как знаешь.

Тайрен поклонился матери с седла, потом обернулся, посмотрел прямо на меня – и подмигнул. Я не удержалась от ответной улыбки.

Повозку пригнали минут через десять. Больше всего она напоминала скамейку на двух колёсах – сиденьем ей служила прямая, ничем не огороженная доска, так что сесть по ходу движения можно было только боком. Разве что возница, молчаливый парень в коричневом халате, сидел, свесив ноги с доски вперёд и правя… видимо, это был мул. Во всяком случае, точно не лошадь, а для осла всё-таки великоват.

Повозку сопровождал конный гвардеец. Он оказался довольно галантен – спешился и подсадил нас четверых, одну за другой, на повозку. И когда мы устроились на твёрдой поверхности, снова вскочил в седло и поехал рядом.

Заботливость Тайрена действительно была весьма приятна, однако радость оказалась несколько отравлена. Да, ноги теперь отдыхали, зато начала страдать, хм… другая часть тела. Никаких рессор у повозки не было и в помине, так что каждый ухаб отдавался в пятой точке, а порой сиденье раскачивалось так, что приходилось цепляться за край доски обеими руками, чтобы не свалиться. И всё же это можно было вытерпеть. Девушки тоже оживились и явно решили, воспользоваться случаем и компенсировать себе недостаток общения с противоположным полом. На возницу никто не обращал внимания, а вот ехавший то сбоку, то сзади гвардеец наполнял их неподдельным энтузиазмом.

Впрочем, гвардейца это, судя по всему, совсем не затрудняло. Наоборот, он посмеивался, охотно поддерживал разговор и называл нас барышнями. Разговор, кстати, был достаточно тихим, никто не повышал голоса и громко не смеялся. Впрочем, если учесть, что впереди ехала карета императрицы и с любого из нас могли спустить шкуру, если мы потревожим покой её величества, удивляться этому не приходилось. Так что я довольно быстро погрузилась в свои мысли, не обращая внимания на болтовню остальных, а просто разглядывала пейзаж, мимо которого мы проезжали. Живописные холмы потихоньку сменялись невысокими горами и, несмотря на уже начавшуюся, по моим подсчётам, осень, вокруг было много цветов. Хризантемы и астры я даже узнала, и, кажется, гибискус, поразивший меня размерами – настоящее дерево. Странно было видеть свободно растущими цветы, которые я до сих пор встречала только на клумбах и в горшках.

– А вы что думаете, барышня?

– М? – я сообразила, что вопрос обращён ко мне, только когда Усин толкнула меня локтем в бок.

– Я спросил – какая песня, по-вашему, лучше: «Наставник Ци» или «Лагерь у Красной реки»? – повторил гвардеец.

– Я не слышала ни той, ни другой, так что не могу сказать.

– Не слышали этих песен? Много упустили, барышня. Хотите, мы с ребятами споём их сегодня на привале?

– Если вам так хочется.

– Какая-то вы тихая, барышня, – сказал гвардеец. – До сих пор ни словечки не сказали.

– Я просто задумалась.

– О чём же?

– Да, так. О цветах. В моих краях в это время года они уже отцветают.

– Соскучились по цветам, барышня? – гвардеец подмигнул и вдруг отвернул коня в сторону. Съехал на обочину дороги и соскочил на землю. Спустя несколько минут он догнал нас и протянул нам четыре розоватые хризантемы:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Цветы для цветов! Приходите к костру, барышня. Споём для вас!

– Пойдёшь к их костру? – спросила Мон, когда императорский поезд свернул с дороги в ложбину между холмов с явным намерением устроить привал, и наш сопровождающий отстал.

– Да когда? Сейчас работы будет невпроворот.

– А мы тебя подменим пораньше. Правда? – Усин обернулась к Чжу. – Пусть сходит!

– А потом и сами побежите? – недовольно проворчала та.

– А что? Только не говори, что сама не хочешь.

– Да не пойду я ни к какому костру, – сказала я. – Что я там забыла?

– Как что? Песни слушать.

– А это прилично?

– Ну, ты же там не одна будешь. Правда, сходи! Вдруг это и есть твоя судьба?

Я лишь отмахнулась. Я никогда не относилась серьёзно ко всяким гаданиям, даже если забавы ради принимала в них участие, и теперь не собиралась делать исключение.

Гадание случилось той же ночью праздника Звёзд. Когда я вернулась с прогулки, то обнаружила, что остальные девушки ещё не спят. Напротив, все служанки, а не только мои соседки, сгрудились в одной из задних комнат и что-то делали при свете свечи. На меня, конечно, тут же обрушился град вопросов, где я была. Пришлось соврать, что гуляла по дворцовым садам.

– Ой, смотри, поймают тебя когда-нибудь… – покачала головой Чжу.

– А мы тут гадаем! – объявила Усин. – Давай с нами.

Девушки подвинулись, давая мне место, и я села на одну из подушек.

– А что надо делать?

– Вот, возьми чашку и налей в неё воды. А теперь вот возьми иголку… и её надо положить на воду так, чтобы она не утонула!

Я вынула иглу из приготовленной подушечки и осторожно положила на поверхность. Получилось: иголка поплыла. На дне чашки появилась похожая на трещинку тень.

– А теперь надо положил вторую поверх первой, и тоже так, чтобы не утонула…

Я положила вторую. И третью, образовав треугольник.

– Алая птица поднимается… Синий дракон опускается… – приговаривала Чжу с каждой новой иголкой. – Тугой лук натянут… Звёздочки на небе сияют…

На этом гадание прекратилось, потому что после четвёртой иголки всё сооружение пошло на дно чашки.

– Ну, вот! – воскликнула Усин. – Поздравляю! Скоро ты нас покинешь.

– Почему?

– До следующего праздника Звёзд тебя кто-нибудь возьмёт к себе. Если бы до пятой иголки дотянула, то в главные жёны, а так – в наложницы. Но это тоже неплохо!

Я лишь пожала плечами. Здешняя идея многожёнства меня не привлекала.

Обоз остановился, и началась обычная суета. Её величество с помощью дам выбралась из кареты и пошла в их сопровождении прогуляться и поразмять ноги в ожидании, пока поставят её шатёр, а мы, комнатные девушки, принялись его обустраивать. Я как раз несла стопку подушек, когда меня окликнули:

– Девица Тальо! Смотрю, украсилась цветами в честь путешествия.

Я обернулась. В двух шагах стоял его высочество и ухмылялся, открывая белые ровные зубы. Потом шагнул ко мне и поправил цветок, который я по примеру остальных девушек сунула в волосы под заколку.

– Тебе бы подошла шпилька с таким цветком, – сказал он.

– Ваше высочество!

– Что? – он поднял бровь.

Я оглянулась, но, слава богу, поблизости никого не было, не считая несущих караул гвардейцев, бесстрастных, как истуканы. Но в любой момент это могло измениться. И никакого укрытия вокруг, кроме украшенной позолотой кареты, в которой ехал сам император, с изображением синего змееподобного дракона с одной стороны и белого тигра – с другой. Я быстро нырнула за неё, втиснувшись между колесом и ещё одной повозкой, похожей на колесницу, на которой был установлен высокий металлический шест. С верхушки шеста свисал пятнистый леопардовый хвост.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ваше высочество, ну разве так можно? – зашипела я последовавшему за мной принцу. – А если нас кто-нибудь увидит?