Хрестоматия по патопсихологии - Блюма Зейгарник

При обработке данных по каждой из этих групп выводится числовой индекс, характеризующий уровень результатов для каждого испытуемого и, кроме того, общий индекс для всей серии в целом - IQ («коэффициент интеллекта»)[22].

Каждый из перечисленных методов достаточно широко известен, и многие из них в той или иной модификации применяются и у нас, в частности, при исследовании больных в нервной и психиатрической клиниках. Об отсутствии внутренней связи между включенными в «батарею» тестами мы уже говорили. Деление серии на вербальные и так называемые «действенные» тесты, встречающиеся во множестве других экспериментальных серий, конечно, весьма условно и вызывает ряд возражений, о которых следует говорить особо в узкой аудитории специалистов-психопатологов. Но и здесь нельзя пройти мимо принципиально недопустимого рядоположения теста на осведомленность и других психологических проб. Осведомленность является в значительной мере результатом полученного образования. Включение данных этого теста в общий оценочный индекс безусловно дает в капиталистических странах значительное преимущество лицам из привилегированных слоев общества.

Установив, как уже говорилось, путем тщательнейших проверок на огромном числе здоровых испытуемых количественные нормы с их вариантами в зависимости от пола и возраста, автор переходит к вопросам применения методики в клинике. В этом разделе, занимающем примерно одну треть книги, также немало места уделено статистической разработке материала. Задача автора - найти те комбинации показателей, которые могли бы служить как бы диагностическим образом (pattern) для той или иной клинической группы.

Выделено пять таких групп: а) больные с органическими поражениями головного мозга; б) больные шизофренией; в) больные, клиническое состояние которых определяется проявлениями тревоги; г) «подростки-социопаты», в том числе правонарушители; д) умственно отсталые (с. 172-173).

Подобная группировка не может не вызывать возражений. В самом деле, о чем идет речь: о нозологии? о состоянии? Единого логического и клинического основания для деления здесь нет. Конечно, Векслер это сам прекрасно понимает и дает по этому поводу некоторые разъяснения. Состояния тревоги, говорит он, неспецифичны для какой-либо одной нозологической формы и могут встречаться как при неврозах, так и при органических поражениях головного мозга и при шизофрении. Категория больных с подобного рода состояниями была выделена автором вместо группы «невротиков» (в предыдущих изданиях рецензируемой книги) отнюдь не по клиническим основаниям. Дело в том, что при разработке результатов, полученных в предварительных исследованиях, статистические показатели в отношении данной сборной группы отличались большим постоянством, чем в отношении больных неврозами.

Мы видим, что это не произвол, а своеобразный последовательный «принципиальный эмпиризм»: как психологические, так и клинические дифференциации автор основывает только на результатах математической обработки.

Что представляет собой группа «подростков-социопатов»? Этому вопросу автор посвящает всего несколько строк (с. 173), из которых можно вывести заключение, что он имеет в виду по преимуществу психопатов с антисоциальным поведением (недаром сюда включаются и правонарушители)[23].

Там, где формально признан нозологический принцип, автору может быть поставлена в вину недостаточная клиническая дифференциация. Так, органические поражения головного мозга включают «большую группу синдромов - от опухолей мозга до хронического алкоголизма» (с. 173). Касаясь шизофрении, Векслер утверждает, что обычное деление на 4 основные формы «скорее теоретическое, чем фактическое» (с. 174), и со свойственным ряду зарубежных течений в психиатрии нозологическим нигилизмом замечает, что каждый больной шизофренией представляет собой особый вариант. Правда, автор исходит из реальных фактов, показывающих, что утверждение или отрицание диагноза шизофрении во многих случаях зависит от ориентации соответствующей психиатрической школы (положение, знакомое и нам!).

Тем не менее при разработке специальных для каждой группы «образцов» автор в ряде случаев указывает на некоторые особенности решения задач в зависимости от той или иной формы шизофрении или различного характера нарушений при органических поражениях головного мозга (последствия мозговой травмы различной локализации, опухоли, последствия удаления различных зон коры мозга). В практике своих исследований автор вопреки собственным рассуждениям пытается прийти к более дифференцированным выводам.

Как же выглядят самые «образцы», на основе которых должны быть дифференцированы намеченные клинические категории?

Как правильно отмечает автор, данные по каждому тесту в отдельности сами по себе еще ничего не говорят: имеет значение внутреннее соотношение показателей. Так, по Векслеру, для группы больных с органическими поражениями головного мозга и шизофренией характерны более высокие показатели по вербальным тестам, чем по «действенным», но в отличие от больных с органическими поражениями головного мозга у больных шизофренией отмечается значительно большая интравариантность. У «социопатов» и умственно отсталых соотношения обратные. Очень низкие показатели по тесту «установления общности и различий» при высоких показателях по «осведомленности» и «поведению в предполагаемых обстоятельствах», будто бы патогномичные для шизофрении. Низкие показатели по решению арифметических задач, шифровке и «объему памяти на числа» автор считает триадой, специфичной для состояний тревоги. Для умственно отсталых, помимо указанных выше соотношений, характерна общая малая вариабельность показателей по отдельным тестам и особенно низкий уровень по объему запоминания, решению задачи, расположению картинок в ходе последовательно развертывающегося действия (в последнем случае больные нередко оказываются не в состоянии понять существо предлагаемой задачи).

Мы перечислили здесь лишь некоторые примеры соотношения показателей по отдельным тестам, входящим в «батарею», чтобы показать способ, используемый Векслером для характеристики различных клинических групп. За полную достоверность приводимых фактических данных исследования говорит само имя автора. Но эти данные не получают в книге ни психологического, ни клинического осмысления и остаются на уровне статистической фактологии.

Однако характеристика рецензируемой книги получилась бы однобокой, если бы мы не сказали, что, помимо установления чисто количественных соотношений, автор дает и качественный анализ ответов испытуемых. В связи с этим приводятся образцы типических ответов с их качественной оценкой. Так, в задании на установление общности и различий между объектами отмечаются различные тенденции: к излишнему абстрагированию или, наоборот, излишней конкретизации, склонность к субъективизации - объяснению под углом зрения доминирующей личностной установки или эмоциональной настройки, «причудливость». Например, ответы при сравнении объектов - собака и лев: «и то, и другое - форма проявления жизни» (излишняя конкретизация); «собаку приятно приласкать» (субъективизация); «зависит от наследственности» (причудливость). Правильно указывает Векcлер и на то, что ни одна из этих тенденций в отдельности не может быть определена однозначно и общее заключение может быть выведено только из данных всего исследования. Так, излишняя конкретизация в одних случаях отражает склонность к педантизму, в других - неуверенность или амбивалентность и т. п. Нередко больные шизофренией настаивают на отсутствии каких бы то ни было сходных признаков, что отражает их негативизм; в других случаях они называют подряд и существенные и случайные признаки сходства, например, апельсин и банан «оба желтые, оба круглые, оба относятся к пище, к фруктам». Все эти особенности можно увидеть, указывает Векслер, лишь при индивидуальном исследовании больного.

В соответствующих главах представлены не только конкретные образцы выполнения отдельных заданий, но и примеры, иллюстрирующие общие результаты исследования отдельных больных с краткими выписками из соответствующих историй болезни.

Уже из того, что Векслер в известной мере отстаивает качественный анализ содержания ответов и способов действия испытуемого, следует, что его позиция выгодно отличается от позиций ментиметристов.

В этом смысле показательны его собственные высказывания, брошенные как бы вскользь и при беглом прочтении книги тонущие в массе статистических выкладок. IQ, говорит Векслер, не является ни единственной, ни полной мерой, дающей право судить об интеллекте испытуемого; нужно знать историю его социальной, эмоциональной и профессиональной жизни, и если между уровнем жизненных достижений и «психометрическими» данными (кавычки. - Э. К.) намечается разрыв, то предпочтение следует отдавать реальным жизненным данным (при условии, конечно, что они достоверны) (с. 47). Автор строго осуждает «безличную психометрию» (с. 47) учителей, неопытных психологов, проводящих групповое тестирование и ограничивающихся голыми числовыми данными. Он протестует против порочной практики рассылки учителям, врачам, социальным работникам одних количественных результатов экспериментально-психологического исследования без их интерпретации. В этой связи он правильно указывает, что недопустимо сводить задачу, в частности, клинического психолога к применению лабораторной техники; задача его не только в вычислении результатов экспериментов, но в их адекватной интерпретации (правда, речь идет главным образом об интерпретации количественных соотношений). Психологическое исследование в клинике не может быть приравнено к исследованию реакции Вассермана (с. 48). Такой взгляд на роль и место психолога в клинике, с нашей точки зрения, вполне правилен, и это следует всячески подчеркнуть: ведь и у нас нередко приходится слышать мнение, что стоит любому лечащему врачу освоить несколько приемов психологического исследования, как надобность в психологе в клинике отпадает.