Сакура-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко

головы смартфон, тыкаю в его экран пальцем, отключаясь, и возвращаю девайс ЁнЭ.

— Ты нагрубила дипломатам⁈ — изумляется СунОк.

— Они первыми это сделали, — отвечаю я и нагибаюсь за кошкой.

— Когда⁈

— Когда сказали, в какой момент я должна у них быть.

— И что?

— Послушай, эти деятели годами сидят в своём здании, живя каждый день по одному и тому же распорядку. И я, мировая знаменитость, у которой тысячи встреч и миллионы накладок ежечасно. Есть разница? Вместо того, чтобы спросить: «когда вам будет удобно?» эти посольские назначают часы приёма, чтобы им было удобно сходить на обед!

— «На обед»? Прямо так и сказали? — не верит СунОк.

— Очевидно же, это подразумевалось, раз назначили время.

— Ты совсем свихнулась.

— С чего вдруг?

— Так нельзя разговаривать с дипломатами! Это же — посольство! А если потребуется от них помощь? Что тогда станешь делать?

— Много они помогли, пока я в отключке валялась? Жила же без них раньше? И дальше проживу…

— Есть хочу, — сообщаю я, закрывая тему странных «соотечественников», и возвращаюсь к моменту, на котором меня прервали. — Пойдёмте, поедим?

— А нас пустят? — задаёт следующий вопрос онни.

— В ресторан? А почему нет?

— И Мульчу?

— Вот это надо узнать, — признаюсь в том, что не знаю этого момента.

— Я могу остаться с ней в номере, — предлагает ЁнЭ. — Сегодня у меня был плотный завтрак, и я не голодна.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Тогда мы сходим вдвоём.

Наверняка в ресторан нельзя со своими питомцами. Лично мне было бы неприятно, если кто–нибудь вдруг, рядом, начал кормить свою животину, пусть даже очень милую с виду. Ну, а если мне некомфортно, то и у других людей может быть такое же отношение.

— СунОк, пойдём!

— А если за дверью твои поклонники? — с опаской спрашивает та.

— Они уже должны были разойтись. В дорогом отеле не должны слоняться по коридорам толпы абы кого. Вдруг я ошибаюсь, и здесь устроено всё как–то иначе, но до вечера у меня есть телохранители. Если что, — убежим!

(несколько позже. В ресторане отеля ' Chinzanso Tokyo')

— Акиро–сан предлагает мне заключить контракт сроком на шесть месяцев. С одной из дочерних компаний «Sony music»…Мы с онни устроились на удобных стульях за столиком комфортной высоты, находящимся рядом с большим окном, за которым, зеленеет и ветвится, (если не приглядываться), «настоящий лес». И на улице, и у нас — всё прекрасно и очень хорошо. СунОк, правда, изумлённо зашипела: «куда ты столько набираешь?», но я ей сказал: «последний раз играет джаз, последний раз, пою для вас» и объяснил, что моим мышцам нужен белок, если собираюсь восстанавливать танцевальные навыки. Да, обжорство — грех, но сегодня, в честь праздника «выздоровления», один раз можно. Завтра — начну питаться правильно, а сегодня — веселье для живота. Кстати, себе на заметку, ещё нужен врач–диетолог или какой–нибудь аналогичный специалист, который бы следил за балансом моего рациона…

— Почему — «дочерних»? — наморщив лоб, спрашивает СунОк, которая, следуя моему примеру, тоже не стала скромничать и уставила всё пространство перед собою плошками со всяческой едой.

— Общепринятая организационная структура музыкального лейбла, — пожимаю в ответ плечами. — Во главе её — родительская компания, которой подчинена куча больших и маленьких дочерних фирм, работающих в разных направлениях.

— И что? — интересуется онни. — Что решила?

— Думаю. — Ты же хотела работать самостоятельно?

— И сейчас хочу.

— Зачем тогда тебе контракт?

— Акиро–сан намеревается продемонстрировать всю мощь и силу мировой корпорации для находящихся под её крылом. Чтобы он смог это сделать, мне необходимо находиться с ней в юридических отношениях. Только в этом случае, Акиро–сан, являясь руководителем отдела развития исполнителей, сможет тратить на меня деньги «Sony».

СунОк задумывается.

— В случае моего согласия, — сделав глоток свежевыжатого апельсинового сока и поставив стакан обратно на стол, добавляю я: — Решается проблема с отсутствием рабочей визы. Урегулирование вопроса с трудовым законодательством корпорация берёт на себя.

— А в качестве кого он предлагает подписать тебе контракт?

— В качестве трейни. — «Трейни»? — разочаровано удивляется онни.

— Мне нужно время на восстановление. Если сейчас я заявлю себя как действующий исполнитель или композитор, то тогда появляется договор, в котором чётко прописаны даты и адреса площадок для выступлений или число, к которому необходимо представить новые композиции. Предложенный вариант позволяет избежать дедлайнов, при этом не лишая возможности зарабатывать. При этом можно будет участвовать в различных шоу, сниматься в рекламе и выступать как певица. В общем, полгода — это что–то вроде времени на апробацию.

— Ну, выглядит разумно… — неуверенно произносит СунОк.

Молча в ответ киваю, соглашаясь с её выводом.

— Но тебе не нравится? — понимает онни.

— Мой опыт работы в корейской индустрии развлечений показывает, что «шикарное начало» легко заканчивается ещё более «шикарным крашем».

СунОк недовольно хмурится, услышав нелестный отзыв о Хангук.

— А в договоре есть какие–нибудь условия? — спрашивает она.

— Вроде того, что через шесть месяцев ты обязательно начнёшь работать в «Sony»?

— Текста договора пока нет вообще. Вчера был разговор о ключевых моментах сотрудничества, которые должны быть зафиксированы на бумаге. Подробности не обсуждали.

— Вот! — назидательно поднимает СунОк правую руку с отставленным указательным пальцем. — «Не обсуждали», значит, они там обязательно будут! Увидишь!

— Посмотрим… — пожимаю в ответ плечами.

— Точно тебя хотят обмануть, — повеселев, сообщает онни и, решив продолжить поиск, где ещё это могут со мною сделать, требует: — Рассказывай, о чём вы ещё вчера говорили!

— Господин Такаси предлагает провести двухдневный концерт в «Токио Доум», — вздохнув, делюсь до сих пор не озвученной новостью.

— Тебе⁈

— Ну, а кому ещё? И заработанными деньгами рассчитаться с «FAN Entertainment»…

Пфф! — изумлённо выдыхает сеструха и «отключается», переваривая сразу две огромные новости. — Это просто несправедливо, — отдавать такие деньги ЫнДжу!! – очнувшись спустя несколько секунд, возмущённо заявляет она. — Забыла, как над тобою издевались, а в конце вообще обворовали в её агентстве? А теперь ты ещё платить станешь?

— Сама не хочу. Но и судиться годами — тоже нет никакого желания. Один бог знает, сколько на это уйдёт времени, денег