Ракета в морг - Энтони Бучер

полагаю, это тоже работа на благо Хилари, не так ли? Хорошо, лейтенант. Садитесь и располагайтесь поудобнее.

Последнее распоряжение Маршалл нашёл невозможным исполнить в этой комнате, но закурил трубку и стал слушать.

— Итак… Что я вам уже рассказала, когда нас прервали те сочинители? Этот мистер Хендерсон какой-то странный, не правда ли? Но он кажется… не знаю, довольно милым.

Маршалл рассмеялся.

— Мужчине трудно понять, как это прилагательное применимо к другому мужчине, но вы, должно быть, правы. Что ж, вы рассказывали мне об Уимполе и Фоулксе, и как они повлияли на своих детей.

— О да. Я, кажется, кое-что не упомянула о мистере Уимполе: он был атеистом. Я не имею в виду обычный атеизм, каков свойственен многим людям — или они так о себе думают. Он был ярым атеистом, сделавшим это своей религией. Вечно цитировал Тома Пейна[58] и Боба Ингерсолла[59], хотя, насколько я могу судить, от Ингерсолла в нём было много больше, чем от Пейна. И это появлияло на его детей, хоть и по-разному. Вэнса это наделило независимостью, той его блистательной рациональной уверенностью в себе. Он нашёл то, что ему нужно, в самом себе. С Рон всё иначе. Она из тех людей, кому нужно что-то ещё, потому что она… прошу вас, не сочтите это за ехидством, но потому, что сама по себе она ничего не представляет. Поэтому она ищет, шарит и реагирует на происходящее так, как мог бы, по её мнению, отреагировать кто-то другой, только она, на самом деле, не кто-то другой. Я понятно выражаюсь?

— В какой-то степени. Скажем так, всем нам, даже если мы не можем принять Бога с большой буквы, нужен какой-то бог с маленький. Мистер Фоулкс нашёл его в своём отце, а мистер Уимпол в себе самом, но миссис Фоулкс всё ещё в поисках. Или она — разве не нашла она его в какой-то степени в своём брате?

— Да… — замялась Дженни Грин. — Возможно, немного. Но Вэнс… Такому богу трудно поклоняться. Он не хочет стоять в алтаре. С ним никогда не знаешь, где ты. Он может дать волнение, но не покой. Бог для менады, а не для монахини, так сказать.

— А мистер Фоулкс?

— Что насчёт него?

— Как бог низшего разряда для жены.

Дженни нахмурилась.

— Не думаю, что Рон понимает кузена Хилари. Не думаю, что они друг друга понимаю.

— Скажите, раз уж об этом зашла речь: они кажутся странной парой. Как?..

— Думаю, кузен Хилари женился на Рон, потому что она была дочерью своего отца. Насколько я понимаю, в молодости она была больше похожа на Даррела Уимпола. Тогда ей хватало его атеизма, и она испытывала — или казалось, что испытывала — к Фаулеру Фоулксу те же чувства, что и он. Думаю, Хилари искал… ну, можно ли назвать это верховной жрицей его религии?

— И она подвела его?

— Можно устать от чего угодно, лейтенант. Теперь Рон говорит, что всё, что ей нужно в качестве ада — это мир, где все книги написаны Фаулером Фоулксом, а все фильмы сняты о докторе Дерринджере.

Маршалл медленно выпустил из трубки клуб дыма. Столь извращённое использование доктора Дерринджера в качестве смертоносного отправителя бомбы… нет ли здесь схожего негодования? Использовать символ, чтобы разрушить реальность…

— Я сказала больше, чем следовало, — промолвила Дженни Грин. — Пожалуй, больше, чем когда-либо. Но вы видите, как это для меня важно? Если хоть одно сказанное мной слово может помешать какому-то дьяволу убить кузена Хилари… Сказала я что-нибудь полезное?

— Будь я проклят, — проговорил Маршалл, — если знаю.

7

— Эта мисс Грин, — сказал Маршалл, — находит вас милым.

Джо Хендерсон сидел, скрестив ноги, на подушке перед каменным камином.

— Мисс Грин? — Он невинно поднял глаза.

— Кузина-секретарша Хилари.

— О. Я был там сегодня, лейтенант. Я пошёл к… ну, миссис Фоулкс попросила меня выпить с ней чаю, и я… Ваш полицейский чуть было меня не прогнал.

— Так и должно быть.

— Так я подозреваемый?

— Ставьте Джо в начало списка, лейтенант, — засмеялся Остин Картер.

— Почему? — озадачился Маршалл. — Мы только что разобрались со всеми осложнениями, возникшими с Хилари у Литературного общества Маньяны (и спасибо, Картер, за сотрудничество), но Хендерсон, по-моему, единственный, кто полностью очищен.

— О, но видите ли, лейтенант, ведь мы согласились, что запертая комната создана при помощи машины времени? А Джо — наш величайший авторитет в таких устройствах. Смотрите “Временной туннель” в новейших “Удивительных”.

— Подозрительно, — улыбнулся Маршалл. — А мотив?

— Миссис Фоулкс. Видели бы вы Джо после того чаепития.

Джо Хендерсон, не вставая, тем не менее словно зашаркал ногами.

— Но он не был знаком с миссис Фоулкс до нападения.

— Лейтенант! Как вы порой прозаично буквальны! Если всё дело построено на машине времени, почему бы мотиву не появиться после события? Тем самым преступление лишь становится изобретательнее — алиби создаётся тем, что отправляешься в момент времени, когда у тебя нет причины убить.

— Боюсь, Хендерсон, Картер раскрыл вашу жуткую тайну. Лучше сознавайтесь.

— Я не такой умный, — покачал головой Джо Хендерсон.

— Но, серьёзно, лейтенант, — продолжал Остин Картер, — вам следует прочесть “Временной туннель”. Там Джо не придуривался, это прекрасная вещь. Одна из самых блестящих научно-фантастических повестей за последние годы.

— Ты в самом деле так думаешь? — Джо Хендерсон, с его на десять лет большим Картера стажем в профессии, так сиял от удовольствия, как актёр-любитель, только что услышавший доброе слово от Лантов[60].

— Разумеется. Хендерсон всё ещё Старый Мастер, когда сам этого хочет. А эта Сторм Дарроуэй… Боже мой, какая девка! Если бы я встретил такую женщину, тысяча межпланетных цивилизацией рухнула бы, а мне было бы всё равно!

— Героиня “Временного туннеля”? — спросил Маршалл.

— Конечно, нет. Вы не знаете Хендерсона, лейтенант. Злодейка. Героиня скучнее помоев. Видите ли, одна из торговых марок Хендерсона — Две Женщины. Те самые, что проходят сквозь всё творчество Райдера Хаггарда. Одна представляет Добродетель, светловолосую, красивую, добрую и скучную. Другая воплощает Порок, чёрный, прекрасный, злой и блистательный. Меня всегда удивляло, почему Джо может писать только о злых женщинах.

— Могу я сыграть в психоаналитика-любителя? Возможно, он тайно убеждён, что женщины злы, поэтому способен убедительно изобразить только злую женщину.

— Мило, — кивнул Картер. — Что ты на это скажешь, Джо?

Джо Хендерсон колебался.

— Не знаю, — наконец, протянул он. — Думаю, это просто подсознательное убеждение, что у женщины паучья кровь.

8

— Да, — сказал клерк в отеле “Элитный”, — любому, кто ошивался поблизости, легко было догадаться, кто такой Луи Шалк. Конечно, его оправдали по делу Аустерлица,