Город-Призрак - Кеннет Робсон

Прошло совсем немного времени, и необходимость такого погружения стала очевидной. Пещера впереди сужалась и свод ее уходил под воду. Друзья покинули палубу и задраили люки. Док утяжелил балластом лодку и установил рули на погружение.

Прожекторы ярко освещали путь. Хэм занял место у смотрового иллюминатора на носу. Ренни и Монах расположились у правого и левого бортов. Все они внимательно вели наблюдение.

Док у приборов управления вел лодку самым малым ходом. У него был микрофон, на переборке находились динамики, через которые поступали доклады с наблюдательных постов.

Лодка продолжала погружение, пока до дна не осталось около девяти или восьми футов.

Спустя немного времени лодку слегка тряхнуло, и одновременно раздался голос Хэма:

- Впереди что-то вроде водопада. Высота уступа футов тридцать. Если ты немного поднимешь нос, мы через него переберемся.

Пол, покрытый решеткой из резины особого состава, чтобы не скользить как по маслу, слегка наклонился. Стальные ролики прошли по камням со скрежетом, когда "Ныряющая" переваливала через уступ.

Монах рассуждал вслух:

- Да тут хуже, чем было под арктическими льдами! Там мы хоть знали: если случится что-нибудь непредвиденное, всегда можно растопить лед у себя над головой, выпустив химическое вещество из резервуаров в корпусе. А тут что делать в случае чего?

- Замолчи! - резко сказал Хэм. На нем были наушники, подключенные к системе громкоговорителей. - От твоей болтовни у меня уже болят... - тут он осекся, затем все услышали его сдавленный крик:

- Силы небесные! Что это?!

Хэм смотрел в иллюминатор, разинув рот и уронив свою трость, что с ним редко случалось.

В свете прожекторов медленно вращалось ужасное волосатое тело какого-то мертвого существа. Его несло слабое течение. Оно было футов шести ростом. Руки, вытянутые в стороны, казались длиннее всего тела. Лицо неприятно сочетало в себе черты зверя и человеческого существа. Непропорционально большой рот с обнаженными зубами, плоский нос, ноздри которого были направлены не вниз, а в стороны, производили отталкивающее впечатление. Тело покрывал мех, как у медведя. Мех был белым, как вата.

Хэм, невзирая на испуг, все же не упустил случая поддеть Монаха.

- Смотрите, - закричал он, - призрак Монаха!

И действительно, сходство было. Гориллоподобное строение тела, обилие волос. Только волосы у Монаха были ржаво-рыжие.

Легкая волна, которая шла от лодки, оттолкнула тело, и оно, вращаясь, а потом и кувыркаясь через голову, уплыло.

Док, подскочив к смотровому иллюминатору в рубке, успел бросить взгляд на это уродливое существо.

Монах спросил:

- Неужели это человек?

Хэм громко и ехидно засмеялся.

Док сказал в микрофон:

- Эй, парни, вы помните, что сказала девушка, когда впервые увидела Монаха? Она говорила о Белом Звере.

- Ты хочешь сказать, что это один из них? - спросил Монах.

- А ты как считаешь?

- Это один из них! - решил Мояах. - Кроме того, это не обезьяна с белым мехом, а человеческое существо на низшей стадии умственного развития.

Хэм снова рассмеялся, на что Мояах немедленно отреагировал:

- Слушай, адвокатишка, ты, кажется, еще не поцеловал Хабеаса Корпуса, как обещал!

Хэм сник и больше не произнес ни слова. Молчал он довольно долго.

- Да, - согласился Док. - Это человеческое существо.

- Почему же белые волосы? - прогудел Ренни.

Док сказал: - У девушки тоже белые волосы.

Монах вступился за нее: - Между ними нет никакой связи. Это дикарь, ведь явно видно!

- Я не то хотел сказать, - ответил ему Док. - То, что у них белые волосы, говорит только о том, что они, возможно, происходят из одной и той же местности.

Монах фыркнул: - Не думаю, что мне понравится эта местность, если мы туда попадем.

Теперь Док переключил все свое внимание на управление лодкой. Эта работа требовала снайперской точности. Над головой у них на этот раз был не лед. И если они застрянут, то скалу не растопить химикатами и не выйти на свободу.

Воды реки, перекатывая по дну огромные валуны, пропахали глубокие борозды, в которых подводная лодка могла застрять.

Свод пещеры все еще был под водой. Течение усилилось, стоячая вода осталась позади. Док коснулся рычагов, и моторы загудели громче - скорость увеличилась.

Лодка преодолевала встречное течение. Она была похожа на металлическую рыбу, которая заглядывает в нору какого-то обитателя дна. Вслепую, если не считать тех нескольких ярдов, которые освещались прожекторами, лодка продвигалась вперед. Если какая-то опасность и подстерегает впереди, они узнают о ней только тогда, когда окажутся уже почти перед нею.

Ролики громко заскрежетали по камню, и лодка замерла.

Ренни стукнул кулаком: - Проклятье! Поток, скатывающийся с уступа впереди, вжал нас в углубление дна!

Никакой суетливости не было в движениях Дока. Он нажал одну кнопку, другую. Засвистел сжатый воздух, заплескала и забулькала вода, вытесняемая из балластных танков. У "Ныряющей" было два винта, заключенных в стальные защитные ceтки. Один по правому, другой по левому борту. Был, кстати, еще один винт в центре. Он находился в ящике из стальных листов. В аварийной ситуации листы сбрасывались, чтобы можно было использовать винт. Правда, он еще ни разу не приводился в действие, разве что во время испытаний. И сейчас в нем не было необходимости.

Раздался резкий скрежет стали о камень, и лодка освободилась. Впустив немного воды в танки, Док успел выровнять лодку, прежде чем она ударилась бы о свод.

Они продолжали осторожно продвигаться вперед.

Десять минут спустя лодка всплыла. Своды пещеры изгибались дугой всего в нескольких футах над поверхностью воды, иногда они уходили на много ярдов вверх.

Темнота была настолько непроглядной, что казалась плотной.

Теперь, когда управление лодкой уже не требовало ювелирной точности, Док передал это дело Джонни, а сам вышел на палубу.

- Есть приятная новость! - крикнул он друзьям.

- Какая? - спросил Ренни;

- Воздух стал свежее!

Все, кто не был занят в рубке, выбрались на палубу.

Действительно, воздух здесь был намного чище, хотя все еще чувствовался спертый запах пещеры. Дышать стало легче. Это свидетельствовало, что где-,то есть выход наружу.

Они осветили своими мощными фонарями стены и свод пещеры. На стенах, как морозные узоры, белел налет высохшей соли.

Ренни закричал, чтобы проверить акустику. Эхо оказалось таким же громким, как и его собственный голос.

Мощные звуки заполнили пещеру; они неслись вдаль и возвращались, сшибаясь, смешиваясь и отражаясь от стен.

Поднятый его криком гомон долго не стихал.