Унция надежды - Джексон Софи

Прежде всего он встал под горячий душ и долго простоял под тугими струями, обдумывая случившееся.

Со дня первой встречи с Грейс его поражала ее общительность и неиссякаемый оптимизм. Еще месяц назад Макс признался, что ему очень нравится проводить с ней время. И дело было отнюдь не только в привлекательной внешности и стройной фигуре. Веселые, беззаботные улыбки Грейс вымывали из его души напластования боли. К любому занятию она относилась с увлечением. Тут поневоле начнешь смотреть на солнечную сторону жизни.

Грейс ему нравилась. Он был бы счастлив назвать ее своей подругой. То, что он увидел вчера, скорее всего, было оборотной стороной оптимизма Грейс. Зрелище не предназначалось для его глаз и с трудом укладывалось у него в голове.

Макс оделся и отправился на кухню пансионата. Оттуда доносился грохот кастрюль и песня легендарной рок-группы «Линерд скинерд». Стало быть, на кухне хозяйничал дядя Винс. Обрадовавшись появлению племянника, Винс тут же предложил Максу аппетитные ломтики поджаренного хлеба с маслом.

– Как дела, сынок?

На дядином плече висело кухонное полотенце. Он снова встал к плите, помешивая в кастрюле соблазнительно пахнущее варево.

– У меня нормально, – сказал Макс, жуя ломтик. – Ты Грейс не видел?

– Видел. Ушла очень рано. Наверное, отправилась к себе в дом. Мы с ней, в общем-то, и не разговаривали. Только поздоровались. Как она после вчерашнего?

– Напугал ее вчера этот пьяный жеребец, – сказал Макс, вытирая руки прямо о джинсы.

Он рассказал лишь часть истории, умолчав о ночном кошмаре Грейс и о том, как ему пришлось ее успокаивать. Пусть дядя думает, что на нее подействовала выходка пьяного Бака, а усталость это усугубила. Кому понравится, чтобы о потайных уголках твоей жизни стало известно другим? Максу это точно не понравилось бы.

– Бак себе вчера места не находил, – сказал дядя, упираясь в разделочный стол. – Собирался послать ей полсотни роз. Приставал к Кейлебу, чтобы тот его арестовал. – Винс криво улыбнулся. – Я насилу его увел.

– Думаю, Грейс не будет на него сердиться, – заверил дядю Макс. – Съезжу-ка я сейчас в ее дом, посмотрю, в каком она состоянии.

– Конечно съезди, – во весь рот улыбнулся дядя. – Если ей нужна помощь, пусть только скажет. Так и передай.

– Обязательно передам.

Прихватив кофе и маффины, Макс поехал по знакомой дороге. Стараниями Винса и его бригады дом-развалюха превратился в красивый двухэтажный коттедж, поблескивающий свежей краской. Основные работы были завершены. Оставалось доштукатурить часть стен на втором этаже, кое-что докрасить и установить последнюю часть электроарматуры. И хотя Грейс еще не переселилась сюда, дом имел вполне жилой вид.

Входная дверь была не заперта. Макс постучался и вошел. Пока дядя не вернет Грейс ключи, ее дом считался рабочей площадкой и Макс имел право явиться сюда без приглашения. Плевать ему на правила приличия.

Из гостиной слышались звуки хита минувших эпох – «I Heard It Through the Grapevine»[8]. Грейс сидела по-турецки на полу. На ней была просторная спортивная толстовка с капюшоном, штаны для йоги и кроссовки. Ее окружали коробки и ящики. Грейс разглядывала фотографии, подпевая мелодии, которая лилась из динамика мобильного телефона.

– Думаю, кофе с маффином вам не помешает, – сказал Макс, доставая пластиковые стаканы и пакет.

Грейс, не глядя, протянула руку.

– Тсс, не мешайте Марвину петь.

Макс улыбнулся и пристроился рядом с ней на полу.

– Спасибо за заботу. Я знала: кто-нибудь обязательно спасет мой урчащий желудок.

Макс сделал несколько глотков кофе.

– Откуда у вас это хозяйство? – спросил он, оглядывая заставленную гостиную.

Грейс выключила музыку:

– Я кое-что заказала для убранства дома. Все это они привезли сегодня. Я и забыла… после вчерашнего. Служба доставки разбудила меня спозаранку. «Где вас носит?» Я бегом сюда.

– Я даже не слышал вашего мобильника.

– Крепкий сон. Завидую. – Она развернула пакет с маффином, стараясь не смотреть на Макса. – Спасибо за помощь. За то, что… остались. Для меня… это много значило.

– Не стоит благодарности. Обычная дружеская помощь. Как вы сегодня?

– Отвратительно. Ощущаю себя полнейшей дурой. До сих пор стыдно.

– Вам нечего стыдиться, – возразил Макс. – Вы не сделали ничего плохого.

Грейс вздохнула и покачала головой.

– Если хотите, можете мне рассказать.

Чувствовалось, Грейс думает, стоит ли затевать разговор на эту тему.

– Такие истории тяжело… очень тяжело рассказывать.

Макс распечатал свой маффин. С чего он решил, что она согласится говорить о своем прошлом? Стал бы он рассказывать о своем, если бы они вдруг поменялись ролями? Сколько бедняге Эллиоту пришлось ходить вокруг него! И тем не менее Максу хотелось ей помочь. Хотелось узнать, кто этот поганец Рик и чем двуногая тварь мужского пола ее обидела. Пожалуй, Максу впервые захотелось, чтобы Грейс увидела в нем своего настоящего друга и доверилась ему.

– Вы, наверное, знаете, что Брукс не моя девичья фамилия.

Сказано было спокойно, даже буднично, словно все это касалось кого-то другого.

– Я слышал, – ответил Макс, ожидая продолжения.

Но Грейс открыла одну коробку и стала разглядывать содержимое.

– Рик был вашим мужем? – отважился спросить он.

Голова Грейс повернулась с такой быстротой, что Макс испугался за ее шейные позвонки.

– Что? Откуда вы… Почему вы спрашиваете об этом?

– Потому что его имя я услышал вчера ночью. Вам снился кошмарный сон. Вы выкрикивали имя Рика и умоляли его не трогать вас. Похоже, вы его боялись.

Грейс зажмурилась и в довершение прикрыла глаза ладонью.

– Боже мой, – пробормотала она. – Макс, мне так неловко, что вы все это видели и слышали. Я просто…

– Может, хватит извиняться? – не выдержал Макс. Он говорил с набитым ртом, но прожевывать было некогда. – Я знал людей, которые хамили в открытую и никогда не извинялись. А у вас все наоборот.

Она улыбнулась уголками рта. Потом подняла голову и сказала, глядя Максу в глаза:

– Да. Рик был моим мужем.

Макс попытался изобразить спокойствие. Мало ли какая у кого личная история? Ему расхотелось есть. Он ждал продолжения. Грейс молча покачивала в ладонях пластиковый стакан с остывшим кофе. Атмосфера становилась все тягостнее. И вдруг Макс догадался: может, Грейс ждет, что и он приоткроет завесу своей жизни? Догадка его испугала.

Макс сомневался, что он в состоянии начать выворачивать себя наизнанку. Ему было тяжело раскрываться перед Эллиотом, не говоря уже о Грейс. Грейс тем временем доставала пластиковые пакеты с занавесками и разглядывала их на свет. Наверное, даже это признание далось ей с большим трудом. Макс понял: Грейс доверяет ему и потому он не вправе отмалчиваться.

Он набрал в легкие побольше воздуха, сжал свою волю в кулак и сказал:

– В свое время я был помолвлен с одной женщиной. – (Грейс смотрела на него, разинув рот.) – Ее звали Лиззи.

Ну вот: откровенность за откровенность. Двое друзей разговаривают о своем прошлом. Легко. Непринужденно.

В висках у Макса стучало.

– И она разбила вам сердце.

Слова Грейс напоминали грозовые тучи – не хватало только молний и грома. Макс в ответ лишь резко кивнул. Горло перехватило от потока слов, рвущихся наружу.

– Рик сделал мне предложение вскоре после смерти моей матери.

Макс посмотрел на нее. Молодчина, Грейс. Ей сейчас было очень непросто говорить, но он чувствовал ее внутреннюю силу. Он осторожно кивнул, показывая, что внимательно слушает.

– Мой брат Кай невзлюбил его с первого взгляда. Говорил, что с этим Риком я хвачу горя. Но я не слушала. Я считала себя опытнее младшего брата. И потом, я была по уши влюблена. Мы познакомились в баре, где я работала. Наши отношения длились полтора года, и я чувствовала, что готова стать его женой.

Грейс отпихнула коробки и обеими руками вцепилась в стакан с кофе. Теперь она смотрела в пол.