Ленин в судьбах России - Абдурахман Авторханов

Если консервативные и революционные силы, по разным мотивам и на разных уровнях, сумеют спровоцировать раскол на верхах государственной власти, то революция уже победила наполовину. Нечто подобное произошло за пять-шесть лет до февральской революции, когда события, связанные с именами эсера Богрова и Распутина, раскололи власть и общество. Истинная роль Богрова покрыта мраком неизвестности. Он был эсером, но он был и осведомителем полиции. Однако известен и другой факт: он сообщил одному из лидеров эсеров Е.Е.Лазареву, что хочет убить Столыпина, но условием ставит, чтобы партия эсеров после его казни официально объявила, что Столыпин убит Богровым по поручению эсеров. Такого обещания он не получил. На допросе Богров якобы признался, что мог бы легко убить и самого царя, когда царь накануне гулял по Купеческому саду, но этого не сделал, опасаясь еврейских погромов (его отец был богатым евреем, членом киевского дворянского клуба, сын Дмитрий кончил Петербургский университет, но записался в агенты охранки, по мнению некоторых историков, чтобы работать там в интересах революции). Накануне приезда царя в Киев Богров сообщил Киевской охранке, что против царя готовится покушение и что он знает в лицо террористов. Это, вероятно, послужило основанием тому, что начальник Киевской охранки полковник Кулябко вручил ему специальный пропуск в места, которые посетит царь, чтобы "охранять" того от террористов. Отсюда и пошла молва — Столыпина убила сама охранка руками собственного агента. Решающее значение имело не эта молва, а политические последствия убийства Столыпина: они раскололи верхи власти и подбодрили силы революции. Внесли они раскол и в Государственную Думу. Гучков прямо намекал, что Столыпина убила "банда" из правящего слоя. В речи от 15 октября 1911 г. Гучков сказал: "Для этой банды существуют только соображения личной карьеры и интересы личного благополучия… Это были крупные бандиты, но с подкладкой мелких мошенников… Власть в плену у своих слуг — и каких слуг!" Общественность вне Думы тоже была такого же мнения, она настолько не доверяла власти, что потребовала от нее допустить на казнь Богрова свидетелей со стороны, чтобы убедиться, что Богрова не подменили другим лицом.

События связанные с Распутиным, — это бомба замедленного действия, подложенная под самый фундамент дома Романовых. Этот мужик из Тобольской губернии вне сомнения был незаурядным проходимцем, если уж сам царь говорил о нем то, чего никогда не говорил о своих учителях, министрах и губернаторах: Распутин произвел на него "глубокое впечатление", а царица называла его "Божьим человеком". Впервые он появился в высших кругах Петербурга и во Дворце еще в 1906 г. И сразу продемонстрировал свою неподдельную "чистую веру", как выражался царь, и заодно свои "чудотворные силы", чем была покорена царица. Как известно, цесаревич Алексей Николаевич страдал наследственной болезнью — гемофилией (это болезнь крови, не способной к свертыванию при ранении). Лучшие светила медицинского мира не смогли помочь, а вот старец умел "заговорить" кровь и остановить ее. Надо понять царицу-мать, которая хотела спасти горячо любимого сына от этого страшного недуга. Однако русский шаман был человеком с двойным дном — он любил церковь, но еще больше любил кабак. Участились скандалы. Пошли интриги. Царь сослал его к себе на родину. Оттуда он совершил паломничество в Святые места в Иерусалим, и, очистившись там от грехов, вновь появился в Петербурге с претензией быть "советником" царя и царицы, оказывая, видимо, какое-то влияние на них в делах государственных, вплоть до смены министров, но по-прежнему не забывая и о попойках, куда его часто вовлекали сами интриганы. Отсюда Распутин вновь стал центральной фигурой в русской имперской политике. Все, кто был не доволен царицей и правительством, били по Распутину. Тот же Гучков заявлял с трибуны Третьей Думы: "Хочется говорить, хочется кричать, что церковь в опасности и в опасности государство. Вы все знаете, какую тяжелую драму переживает Россия — в центре этой драмы — загадочная трагикомическая фигура, точно выходец из того света или пережиток темноты веков, странная фигура XX столетия. Какими путями этот человек достиг центральной позиции, захватив такое влияние, перед которым склоняются высшие носители государственной и церковной власти? Вдумайтесь только, кто хозяйничает на верхах, кто вертит ту ось, которая тащит за собою и смену направления, и смену лиц, падение одних, возвышения других?” Его ответ на этот вопрос был однозначен: Распутин! "Система гниет на корню", — эти тоже его слова, но уже по другому поводу.

Духовные гены, впитавшиеся в сознание человека с материнским молоком, оседают там надолго, а у фанатиков они вообще неистребимы. Последний русский царь был фанатиком многовекового убеждения: абсолютная власть русского царя, помазанника Божия, непоколебима. В этом духе его воспитали родители в детстве, в этом же духе его воспитал К.П.По-бедоносцев в юности. В ответ на убийство своего отца, великого реформатора Александра II, Александр III в Манифесте от 29 апреля 1881 г., косвенно критикуя реформы отца, сообщил народу, что никакого ослабления самодержавной власти не будет. Эту волю своего отца Николай II повторил в своей знаменитой речи перед земскими делегациями 17 января 1895 г.: "Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтами об участии представителей земств в делах внутреннего управления; пусть все знают…, что я буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный родитель".

Это и понятно. Через год его учитель К.Победо-носцев издал "Московский сборник", который стал настольной книгой молодого царя. Основа основ государственного права в этом сборнике выражена в тезисе: парламентская демократия — "великая ложь нашего времени". В этом убеждении царь взошел на престол и в этом же убеждении он сошел в могилу. Подавлять восстания и наказывать террористов — это было его легитимным правом, но, подавляя экономические забастовки и стреляя в мирных и безоружных демонстрантов, он расшатывал собственный трон и убивал веру народа в мудрость самодержавной власти куда больше, чем это могли делать самые ярые его враги. Ни один разумный наблюдатель, будь он даже убежденным монархистом, не может ни понять, ни объяснить, почему царь решил повторить через семь лет кровавую расправу 9 января 1905 г. в далекой глуши Восточной Сибири — на золотых приисках русско-английского акционерного общества "Лензолото" на реке Лена, в двух тысячах верст от железной дороги. Там забастовали в конце февраля 1912 г. около шести тысяч рабочих. Они требовали 8-часового рабо-чьего дня, повышения зарплаты, улучшения снабжения. Поводом для забастовки была продажа гнилого мяса. Когда в начале апреля был арестован весь стачечный комитет, рабочие устроили мирную демонстрацию с требованием освобождения арестованных. Жандармские войска открыли огонь по демонстрантам. Было убито 270 человек и ранено 250 человек. Среди солдат ни убитых, ни раненых не было, что доказывает, что стреляли в безоружных и мирных людей. На возмущенный запрос в Думе об этом расстреле как со стороны левых, так даже и со стороны крайне правых, министр внутренних дел царя Макаров выступил с ответом, которым обессмертил свое имя в русской истории: "Так было и так будет!" Расстрел мирной, безоружной демонстрации ленских шахтеров и вызывающее заявление министра, что он полон решимости продолжать практику таких расстрелов и дальше, оправдывая это тем, что "когда, потерявшая рассудок, под влиянием злостной агитации, толпа набрасывается на войско, тогда войску не остается ничего делать, как стрелять", — вызвало в русском обществе всеобщее негодование. Нельзя было дать левым партиям лучшего горючего, как этот расстрел, чтобы они начали раздувать пожар новой революции по примеру революции 1905 года после петербургского расстрела. В ответ на Ленский расстрел по стране в апреле и первого мая пошла волна новых политических забастовок. Ленин утверждал, что Россия отныне вступает в фазу второй революции. В статье "Революционный подъем" он писал: "Грандиозная майская забастовка всероссийского пролетариата и связанные с ней уличные демонстрации, революционные прокламации и революционные речи перед толпами рабочих ясно показали, что Россия вступила в полосу революционного подъема". Если Ленин был оптимистом в видах на новую революцию, то умнейшие из представителей правящей бюрократии были полны пессимизма, размышляя о перспективах существующего режима. Причины такого пессимизма обосновал 29 января 1914 г. в своем выступлении в Государственном Совете барон Р.Р.Розен:

"Русский народ еще свято хранит культ царя и царской власти. Только в этом, как учит история, Россия всегда, в конце концов, находила свое спасение. Но разлад между правительством и обществом обостряется все более… Господа, я думаю, едва ли найдется в России мыслящий человек, который не чувствовал бы инстинктивно, что мы, выражаясь языком моряков, дрейфим, относимся ветром и течением к опасному берегу, о который наш государственный корабль рискует разбиться, если мы не решимся своевременно положить руль на борт и лечь на курс ясный и определенный".