Индейская страсть - Мэдлин Бейкер

Она вскинула на него глаза и почувствовала, как сгорает в пламени его взгляда. Не в силах больше его выдерживать, опустила ресницы и коснулась губами его губ.

Электрический разряд – вот на что это было похоже. Как будто дотронулась до оголенного провода, настолько обожгли девушку губы Калеба. Ее словно затрясло с ног до головы.

Калеб, в свою очередь, ощутил такой же взрыв чувств. Он застонал, словно только что испытал нестерпимую боль. Хватка твердой как сталь руки на талии Келли стала крепче; он резко прижал девушку к груди, и она испугалась, что ее ребра вот-вот хрустнут. Жадный язык раздвинул ее губы и проник внутрь. Калеб приподнял Келли, вдавившись бедрами в ее тело и нисколько не скрывая своего возбуждения.

Келли потеряла счет времени, забыла обо всем на свете и лишь наслаждалась поцелуем и близостью мощного торса, с которым слилась воедино. Когда ее язык соприкоснулся с его, она почувствовала, как Калеб весь содрогнулся, и тут же до ее слуха донеслось глухое бормотание на незнакомом гортанном языке. Слов она, конечно, не поняла, да это было и ни к чему – вполне достаточно было услышать тон его голоса, увидеть выражение глаз, когда он оторвался от нее и порывисто перевел дыхание.

И вдруг перед ней совершенно неожиданно встало видение Дункана Страйкера и ее матери, обнимающихся на разобранной кровати в «Майнерз рест», а вслед за этим вспомнилось, как мама предупреждала, что всем мужчинам требуется только одно, при этом голос ее дрожал от слез. И еще припомнились вопли Ричарда Эштона, что рано или поздно она кончит так же, как ее мать.

– Отпустите меня! – Келли застучала в грудь Калеба, как в каменную стену. – Пустите же!

– Черт побери, Келли!

– Нет! Нет! Немедленно отпустите меня!

– Келли, вы играете с огнем, – хриплым от еле сдерживаемого желания голосом выговорил Калеб. – Не отвергайте меня. Только не на этот раз!

Жестким пальцем он провел по ее щеке. Я понимаю, что вы еще не до конца мне доге, но я читаю в ваших глазах ответную страсть. А когда я вас целую…

И он снова склонился и поцеловал ее, только теперь гораздо жестче и грубее. Келли отозвалась стоном, в котором удовольствие смешалось с болью.

– Нет, пожалуйста, оставьте меня, я не могу.

Калеб испустил тяжкий вздох. Как же трудно отступиться от нее сейчас! Никогда в жизни ему не было так тяжело.

Но не применять же к ней силу! Он не собирался подбивать ее на поступок, о котором она может горько пожалеть. Ему было необходимо заполучить ее готовой к ласкам, теплую и податливую, было важно услышать из ее уст подтверждение, что она тоже его хочет. Между ними не должно быть никаких недомолвок.

Изрыгая проклятия, он выпустил Келли из рук. Ее ругал за то, что дразнит его, себя – за бесхребетность. Не может справиться со своими чувствами! Как же это больно…

На короткий миг захотелось швырнуть ее на землю и немедленно получить то, чего он так хочет, что так ему сейчас нужно. Но вместо этого он стиснул кулаки и несколько раз глубоко вздохнул, стараясь побыстрее прийти в себя и унять дрожь от неутоленного желания.

Келли напряженно смотрела на него. Калеб увидел, как округлились ее глаза, услышал короткий вскрик, когда она заметила доказательство того, как сильно он ее хочет.

Прежде чем он успел произнести слово, девушка развернулась и опрометью бросилась к своему коню. Взлетев в седло, схватила поводья и вонзила каблуки в бока гнедого. Только бы скорее добраться до дома!

Калеб снова выругался. Подобрал с земли улов, уложил седельную сумку и поскакал следом.

Глава 13

Келли осадила гнедого на посыпанной гравием дорожке возле крыльца, накинула поводья на решетку ограды и вбежала в дом.

Оказавшись в своей комнате, она заперла дверь на ключ и ничком бросилась на кровать. В ярости на Калеба Страйкера, сумевшего пробудить в ней страсть, и на себя за то, что ей безумно понравились новые ощущения, она заколотила кулаками по подушке. Нет, не будет этого, она ни за что не расстанется с невинностью ни ради Калеба, ни ради кого бы то ни было другого – по крайней мере до тех пор, пока собственными глазами не увидит на своем пальце обручальное кольцо и не прочтет бумагу, официально удостоверяющую ее статус законной супруги.

Никогда не пойдет она по стопам матери и не станет тем, кем была та.

Не превратится в продажную женщину, не поступит на содержание к Калебу или кому-либо другому.

Однако теперь ей было ясно как день, почему мама пожертвовала всем ради Дункана Страйкера. Дункан отличался высоким ростом, но ему было далеко до сына. От Дункана исходила аура мужественности, но сравнения с Калебом он не выдерживал. Дункан был исполнен властной силы, был богат, но у Келли были все основания полагать, что Калеб был замешен на том же тесте.

Так что же теперь делать?

Надо немедленно уехать, твердила она себе. После всего, что случилось сегодня, совершенно невозможно оставаться с ним под одной крышей.

Вот только заберет деньги, полагающиеся за работу в качестве экономки, и сразу же покинет Шайенн. Уж как-нибудь доберется до Денвера. И раз не бывать ей компаньонкой Молли Фэй в магазине модных шляпок, может быть, удастся устроиться к ней хотя бы прислугой. Будет мыть полы, вытирать пыль, исполнять все, что прикажет хозяйка.

Только вот очень не хочется уезжать с ранчо…

Глаза наполнились слезами: снова рушится ее жизнь. Келли опять ударила по подушке, вымещая на ней злость. Как же жестока судьба!

Ход безрадостных мыслей оборвал резкий стук в дверь. С колотящимся сердцем Келли села на кровати.

Калеб!

– Келли! Откройте.

Не в состоянии вымолвить слово из-за подкатившего к горлу комка, она молча затрясла головой.

– Келли, откройте немедленно, а не то я вышибу дверь.

– Уходите.

– Откройте же эту чертову дверь!

Каждое слово последней фразы Калеб отчеканил с такой решительностью, что Келли невольно съежилась, уловив в его голосе гнев.

– Ну же, Келли.

Она соскользнула с кровати и пересекла спальню с видом человека, идущего на верную гибель. Повернула ключ в замке, потянулась к ручке, но та уже сама опустилась вниз, дверь распахнулась, и на пороге возник Калеб. Лицо его было темно, как предгрозовая туча, глаза сверкали.

– Мистер Страйкер… Калеб, я… Простите меня. Я не хотела доставить вам… не хотела, чтобы вы подумали, что я… Пожалуйста, не делайте мне больно!

Страх настолько ощутимо бился в ее глазах, что Калеб выругался сквозь зубы.

– У меня и в мыслях не было причинять вам боль. С чего вы это взяли?

– Моя мама…

– Неужели Дункан бил твою мать?

– Нет, не Дункан, другие, до него. Они нередко били маму, когда она отказывала им… ну, не подпускала их ко мне.