Тысячелетие - Джон Варли

--Да. Мы, естественно, пытались выяснить, что именно, но поскольку событие произошло в период темпоральной цензуры, вряд ли мы это узнаем.

Я надеялась, что им не нужно объяснять феномен белых пятен, но пара лишних слов никогда не помешает, тем более что я собиралась навязать им свой план, а он целиком зависел от законов цензуры.

Существует абсолютная темпоральная цензура и цензура близкого соседства. Действие первой лучше всего иллюстрируют сами Ворота: стоит нам послать их в определенный промежуток времени-- и мы не можем больше ни посмотреть на этот промежуток, ни побывать в нем.

Эффект близкого соседства проявляется немножко иначе. Мое недавнее путешествие в Нью-Йорк 1983 года-- лучший тому пример. Я прошла через Ворота, пихнула в них Мари Сондергард, и они исчезли. Вторично в 1983 году Ворота появились лишь на следующий день. Но почти двадцать четыре часа я прожила в прошлом. Я сама стала своего рода твонки. Пожелай я просканировать сутки, проведенные в Нью-Йорке, я увидела бы сплошные помехи. Я была дестабилизирующим фактором временного потока. Неодушевленный твонки производит такой же эффект, но в значительно меньшей степени.

Вы не можете встретиться с самим собой. Насколько мне известно, это непреложный закон путешествий во времени. Он распространяется даже на сканирование: увидеть самого себя тоже нельзя. Больше того, никто из ваших знакомых не в силах посмотреть на ваше будущее и рассказать о нем. То есть ни Мартин Ковентри, ни кто-то другой из моих современников не мог заглянуть в номер отеля, где я провела ночь. Этот район стал для нас недоступен.

Мое присутствие в Нью-Йорке образовало зону цензуры, накрывшую большую часть восточного побережья. Калифорнию мы еще могли просканировать, но что происходило в ту ночь, к примеру, в Балтиморе, навеки останется для нас загадкой.

Аналогичные помехи не давали нам досконально проследить за Смитом после того, как он прибыл в Калифорнию и начал расследование,-- и именно на этом базировались мои аргументы, с помощью которых я надеялась убедить Совет. Ведь помимо окон абсолютной цензуры, закрывающих время использования Ворот, просмотру мешали типичные следы эффекта близкого соседства.

А это означало, что кто-то из нас наверняка принимал участие в событиях, происходивших в ангаре. По крайней мере мы с Ковентри были убеждены, что наши современники побывали там в 1983 году, и поэтому цензура мешала нам туда заглянуть и узнать какие-нибудь подробности, которые могли бы помочь нам запланировать то, что мы сделали/собирались сделать.

Если вам непонятно, примите пятьдесят таблеток аспирина и позвоните мне утром.

--Так значит, вы хотите совершить вылазку и попытаться исправить ситуацию,-- предвосхитил мою просьбу Феникс.

--Да, вы правы. По двум причинам. Если мы ничего не предпримем, кумулятивный эффект твонки распространится вверх по временному потоку. Насколько я помню, скорость приближения этого... "времятрясения", как назвал его один из инженеров... составляет около двухсот лет в час. Если подобные цифры вам о чем-нибудь говорят.

--Мы знакомы с данной концепцией,-- поставил меня на место Тегеран.-- Когда времятрясение дойдет до нас, то есть достигнет исходной точки нарушения равновесия, перестройка реальности пойдет сразу вдоль всей временной линии, сверху донизу.

--И всех нас из нее вычеркнут,-- закончила я за него.-- Нас и плоды наших трудов. Двести тысяч спасенных людей окажутся в падающих самолетах, тонущих кораблях, взрывающихся фабриках, на полях сражений и в засыпанных шахтах. Проекту Ворот придет конец. Но мы переживать по этому поводу не будем, поскольку ничего не увидим. Мы просто никогда не родимся на свет.

--Есть и другие теории,-- сказал Безымянный.

--Я знаю. Однако за всю пятисотлетнюю историю операций перехвата никто не предлагал нам опираться на другие теории. Недавно я позволила своей перехватчице погибнуть только потому, что мне крепко-накрепко вбили в голову привычку относиться к этой теории как к неопровержимому факту. Вы хотите сказать, что мы должны сейчас поменять теорию?

Ну давай, скажи мне "да", Ваше Препохабие! Скажи-- и я тебя найду и мокрого места не оставлю!

--Нет,-- сказало оно.-- Оставим все как есть. Вы упомянули о второй причине вылазки.

--Которая, то бишь вылазка,-- вмешался Тегеран,-- по-моему, вполне способна спровоцировать темпоральную катастрофу, коей мы стремимся избежать.

--Тут я целиком полагаюсь на ваше суждение,-- сказала я.-Боюсь, вы можете оказаться правы. И тем не менее. Вторая причина связана с посланием во временной капсуле, вскрытой мною два дня назад.

Они возбужденно зашушукались. Кто сказал, что мы, высокоразвитые мутанты будущего, не суеверны? Послание было написано моим почерком. А это значит, что я напишу его, когда стану немного старше и, возможно, немного мудрее.

Хотя останусь такой же циничной. В послании говорилось: "Скажи им, что вылазка имеет жизненно важное значение. Не знаю, так ли это на самом деле, но ты все равно скажи".

Ей/мне не было нужды добавлять: "Никому не показывай эту записку". Ясное дело, никто не должен ее видеть, иначе вся моя затея провалится с треском.

А потому я сказала:

--В послании говорится, что вылазка имеет жизненно важное значение для проекта Ворот.

И села, чтобы не давить на них.

Естественно, через двадцать минут мне дали "добро".

Глава 8

Я, лично я и я

Меня интересовали четыре дня: с десятого по тринадцатое декабря. За это время Ворота были/будут использованы шесть раз.

Первый из них-- мое появление в нью-йоркском мотеле 10-го декабря.

Второй включал в себя множество путешествий, совершенных вечером 11-го декабря, когда два авиалайнера находились в воздухе. Оба периода были теперь закрыты для просмотра. Но это нас не волновало, ибо парализатор был потерян позже.

Самолеты столкнулись в 21.11 по времени тихоокеанского побережья. С восьми до девяти утра следующего дня, то есть 12-го, длился пробел темпоральной цензуры. Мы решили назвать его окном "А", поскольку это было первое белое пятно, куда Ворота еще не посылали, и, следовательно, куда мы их когда-нибудь пошлем.

Второе окно-- за отсутствием воображения названное нами окном "Б"-- продолжалось с двух до четырех пополудни того же дня.

Окно "В"-- длинное цензурное пятно-- начиналось в девять вечера 12-го и тянулось до десяти утра 13-го.

Окно "Г" было окном парадокса и совпадало с визитом Смита в ангар вечером 13-го декабря.

Каждое из окон имело свои преимущества и недостатки.

"А" находилось далеко от парадокса, так что Смит еще не должен был что-либо заподозрить. Судя по нашим данным, остатки обоих самолетов уже свезли к тому времени в ангар. Если воспользоваться этим окном, можно попытаться найти парализатор до сортировки обломков-- и в случае удачи все проблемы, считай, решены.