Колыбельная для Титана - Инна Георгиева

Я сузила глаза.

— Задам, можешь не сомневаться! — прорычала, представляя, как буду мутузить Алекса подушкой по слишком умной тыкве. А чего это он накладывает свою магию на моего пса, да еще без моего предварительного разрешения?! Я, кажется, ему ясно дала понять, что не желаю иметь с демонами ничего общего! Но нет же: этому человеку надо в каждую дыру сунуть свой любопытный шнобель! Сначала Азриэль — кудрявый черный ковер для мелких поручений, от которого ни спрятаться, ни скрыться; теперь Архаир на Диплодоке. А что завтра? Бестиар вместо привратника?! А если что-то пойдет не так и «щит» вырвется на свободу — Шурик подумал, сможет ли мой бедный пес ему противостоять?!

— Ты… это, — заметив, как опасно блестят мои глаза, кашлянул дядя. — Парня-то сразу не убивай. Он как лучше хотел. И я, кстати, тоже… — добавил, видя, что мой гнев сейчас отыщет себе другую жертву. Коня щелкнул пальцами, и мне в руку скользнул тот самый червовый туз, с потери которого все и началось. Правда, уже без ожогов: чистый и красивый, будто только что нарисованный.

— Вы так старались вызвать духа, — улыбнулся Кондратий. — И вот он я. Выслушал и повиновался. Один раз — на большее не рассчитывай. Но, согласись, оно того стоило!

— Стоило?! — с обреченным видом я хлопнула себя ладонью по лбу. — Дядя, Наташа ведь смертная! Как я ей вот это, — потрясла картой, — объяснять буду?

Коня скривился, мгновение о чем-то думал, а потом резко поменял тон.

— Сообразишь что-нибудь! — заявил с видом Прометея, презентовавшего людям огонь, который те осмелились не оценить. — Скажешь, что нашла мастера, который смог карту реставрировать! Разве вы не собирались его искать? Я столько времени и сил вам сэкономил! К магии ради тебя обратился! А она недовольна! Ну что за молодежь?!

И Кондратий с видом до глубины души оскорбленного достоинства шагнул в стену.

Я осталась стоять в комнате одна, если, конечно, не считать Диплодока. С картой в руках, чувством вины в сердце и в препоганом настроении. Черт, ну кто же знал, что Коня не просто издевается, а реально пытается помочь? Ищи его теперь, извиняйся… А извиняться придется, а то ведь на самом деле обидится, высокомерный маг, и покинет нашу дружную компанию. Не то чтобы от него была такая уж польза, но мама может и не простить. Да и карту, если уж совсем по-честному, он нам починил.

— Ладно, блин, — закатила глаза, хлопнула добермана по спине. — Диплодок, найди дядю еще раз. Только на этот раз не кусай.

ГЛАВА 5

У меня братишка в третьем классе учится.

Вызывают маму в школу, показывают сочинение: «Птицы возвращаются с юга. Снег растаял. Плюс ко всему стало теплее. Следовательно, скоро наступит весна».

В следующем году отправим в мат. класс.

Ева Моргалис

Понедельник — день тяжелый и начинается слишком рано. Особенно если накануне лечь спать попозже, часика в три утра. Ну, в смысле — сначала лечь в понедельник, а потом в понедельник же проснуться.

— Да выруби ты уже этот чертов будильник! — прохрипела Полина с соседней подушки и перевернулась на другой бок.

Наташа, занявшая место у стенки, на мгновение подняла голову, сонным взглядом огляделась вокруг и, выдав: «Не мой!» — снова отключилась.

Я вздохнула: естественно, не ее! Разве тот новомодный Samsung, который Игнатова использовала как телефон, смог бы пять минут кряду шатать тумбу с такой силищей, будто она стояла в эпицентре пятибалльного землетрясения? Да он бы разрядился, уже только пытаясь начать! Нет, сей «подвиг» был подвластен только моей древней Nokia, а потому мне ее и отключать.

Не глядя, протянула руку и нажала кнопку. В комнате повисла благословенная тишина. Несколько мгновений было слышно только, как сопит под боком готесса. Потом я собрала бессвязные мысли в кучу и пробубнила в подушку:

— Не хочу в школу!

— Так прогуляй. — Даже в полудреме Поля была способна сгенерить максимально простое решение проблемы.

Я дернула головой:

— Не могу. И так куча прогулов — к экзаменам не допустят.

Готесса промычала что-то неразборчивое и, подобрав под себя одеяло (я зябко поежилась, оставшись без тепла), перевернулась на живот.

— Ну так иди, — резюмировала, не открывая глаза.

Я нахмурилась, еще сильнее зарываясь носом в подушку: легко ей говорить. У самой-то пары во вторую смену. А у меня первый урок — математика, с Егором Степановичем, которого злить не рекомендовалось ни под каким соусом. Этот ведь запомнит, старик, способный наизусть продиктовать число «пи» до сто сорок первого знака…

— Полинка, — прохрипела, обнимая подушку уже двумя руками, — я не могу встать. Мне не хватает стимула…

Договорить не успела: готесса согнула ногу в колене, прицелилась и мощным пинком спихнула меня на пол.

— Не благодари, — зевнула, когда моя растрепанная голова показалась над краем постели.

Вообще-то я и не собиралась. Скорее даже наоборот — готовилась обрушить на подругу громкую обвинительную речь с применением особо изощренных словесных конструкций, но посмотрела, как сладко она спит, и поняла, что просто не смогу в своем нынешнем состоянии придумать хоть что-то, могущее ее заинтересовать. Да и Наташку было жаль — она-то точно ни в чем не провинилась. Ну, кроме разве того, что дважды этой ночью пыталась улечься по диагонали и возвращалась на место только после краткого сражения с Полиной. Мне, кстати, почти не перепадало, а тот синяк, который сейчас расползался по плечу, мог появиться и раньше, когда я не вписалась в поворот, убегая от Кондратия.

— Ладно уж, спите, — милосердно бросила, поднимаясь на ноги. — И запомните мою доброту.

На полдороге к выходу из спальни вспомнила, что нужно еще захватить халат. Пришлось возвращаться и искать. Минут пять лазила на карачках по полу — точно ведь помнила, что вчера оставила его где-то здесь. Потом девчонки не выдержали и, синхронно подняв головы, вперились в меня злющими глазами.

— Может, хватит уже шуршать тушей?! — процедила Полина.

— И ты повесила халат на ручку двери! — грозно добавила Наташа, после чего они снова тандемом бухнулись в горизонталь.

Я оглядела пасторальную картинку из двух подружек, с некоторых пор ставших даже слишком сплоченными, показала им язык, схватила халат (он действительно оказался в указанном месте) и побрела-таки в душ.

На кухню спустилась минут через двадцать. Егор как раз готовил кофе, Богдан вяло помешивал в кастрюльке овсяную кашу, которую начал резко обожать после того, как узнал, что она благоприятно влияет на цвет лица, Алекс читал новости с планшета. И все такие бодренькие, веселые — у меня даже промелькнула мысль швырнуть по ним усыпляющими чарами. Просто из вредности. Остановило то, что это, во-первых, семья, а во-вторых, магия такого рода весьма энергоемка. А для меня сейчас чашку к губам поднести — уже подвиг.