Полудемон. Король Алекс - Галина Гончарова

— Ваше высочество, мы всегда рады вас видеть.

— но не так, как его высочество Андрэ? — я лукаво улыбнулся.

— Как вы могли так плохо о нас подумать? Мы одинаково рады видеть всех принцев крови, — вот теперь я видел перед собой незаурядную женщину.

— а их друзей? Госпожа, мой приятель — Томас Арнес.

Томми кланялся ничуть не хуже, чем я. И выглядел так же учтиво. И Элиза оттаяла.

Нет, если бы это была издевка, если бы мы хотели посмеяться над ней… но я отчетливо видел, что Рене ее уважает. А значит — стоило приглядеться к женщине повнимательнее.

— прошу вас, господа, чувствуйте себя как дома…

Как дома я себя не чувствовал, но послушно приземлился на один из диванчиков. Устроился поудобнее, приобнял подошедшую рыжую красотку… руки заскользили по мягким изгибам и я почувствовал возбуждение.

Хороша…

Я послушно заказывал девушке сладости, слушал ее щебет ни о чем, и все больше возбуждался… пока не почувствовал полоску чешуи, пробежавшую по позвоночнику.

Твою мать!

Я собрался, вдохнул, выдохнул, успокоился…

Чешуя пропала. Я опять положил руку на бедро рыженькой. Двинул вверх…опять!?

В этот раз я почувствовал, что теряю контроль над языком и клыкам стало как‑то тесновато во рту.

Ну и как быть?

Успокаиваюсь — возвращаю себе человеческий облик.

Волнуюсь — становлюсь тем, кто я есть.

А ведь девушка меня видеть демоном не должна. Иначе придется ее убить. Как‑то это слишком для первого опыта…

Друзья уже ушли наверх, а я все сидел и думал. И что мне теперь — навсегда оставаться девственником?

Звучит грустно…

Рыженькая поглядывала на меня с недоумением а я все думал, как бы поделикатнее отсюда смыться. Положение спасла госпожа Элиза, которая шуганула девицу и присела рядом со мной.

— ваше высочество…?

— Все в порядке, госпожа, — ответил я на невысказанный вопрос. — просто…

— Просто это не ваше. Я понимаю.

— Госпожа?

— Вы совершенно е похожи на вашего дядю. Скорее, на деда.

— а он…

Улыбка госпожи стала грустной.

— Он бывал здесь… иногда. Я тогда была намного моложе…

— вы мне расскажете про него? Прошу вас, госпожа?

Сильно упрашивать и не пришлось. Госпожа Элиза вспоминала молодость, а мне было интересно узнать про деда, про мать — таких, какими их видели со стороны. Тем более — с такой неожиданной.

А еще госпожа Элиза была умна, наблюдательна — и обожала сливать мне кое — какую информацию.

Я же стал подтверждением ее триумфа над более молодыми и красивыми куклами. Если молодой парень приходит в бордель не ради девушек, а просто попить чая с хозяйкой и поболтать с ней, да еще громко утверждает, что не променял бы это общение и на десяток прелестниц…

К тому же хозяйку, которая нашла чем завлечь ненаследного принца, поостереглись трогать как конкуренты, так и криминал, который сильно распоясался в прошедшие годы.

Девственником я остался. А вот друга приобрел. И кто знает, что было ценнее?

Ребята, конечно, пробовали кого‑нибудь мне подсунуть, но я таки отговорился. Томми, конечно, я сказал правду. Какие уж тут интимные отношения с хвостом и чешуей? А Рене пришлось сказать, что я смотрю на девушку — и думаю, кто ей обладал за час до меня? И — не встает. Нет, я не против проституции, пусть эти женщины зарабатывают себе, как могут. Только без моего участия.

Есть такое слово — брезгливость.

Вы же не будете расчесываться гребнем, которым до вас пятьсот человек расчесывались?

А это — интимнее гребня. Ну и?

Я не ханжа. Я просто избыточно брезглив. Так‑то…

Рене принял этот ответ и подсовывать мне девушек прекратил. Что и требовалось.

Намного больше мне понравился воскресный обед у Моринаров.

Граф Моринар принял меня, как родного. И в этом было очень мало от придворной надуманной сердечности, когда говоришь одно, а думаешь совсем другое. Нет, ему действительно нравился мой дед, при нем семейство Моринаров было в почете, и Анри Луис Моринар вовсе не видел ничего плохого в возвращении роду былого влияния. И побольше, побольше…

Все же, он не пресмыкался передо мной и не лебезил, а просто отнесся, как к другу его сына. Рассказал несколько интересных историй, дал парочку полезных советов, пригласил приходить в любое время…

Намного теплее к нам с Томми отнеслась жена Анри — симпатичная полноватая блондинка лет сорока. Она почему‑то решила, что я — несчастный сиротка, лишенный женской ласки и принялась меня усиленно подкармливать и опекать. И с чего она взяла, что я такой?

Видела бы это Марта — точно бы убила. Ее деточку сиротой считают?!

Да не бывать такому!

Но я старался не афишировать свое детство. Рассказывал, что из‑за ломких костей провел много времени, не выходя из комнаты, что люблю читать…

Религиозность?

Да, разумеется! Верую! Даже два раза верую! Я же жив — разве это не чудо?

Моринары переглянулись и дружно согласились. Да, такое чудо под силу только Светлому Святому, никак иначе.

Какие у меня планы?

Не знаю. Жить.

Возможно, сделать карьеру в гвардии, почему нет? Болезнь?

Ну… сейчас она мне не слишком мешает, так что надо наслаждаться жизнью, пока не случилось рецидива.

Невеста?

Нет, пока не обзавелся. Зачем подставлять под удар какую‑то девушку? Ей же дядюшкина семья жизни не даст.

Графиня со мной полностью согласилась, а вот виконтесса таки вытребовала у меня обещание потанцевать с ней на балу.

Я согласился. Девочка (а иначе я ее воспринимать не мог) оказалась премиленькая. Знал бы я, чем это обернется!

Бал шел нормально.

Рудольф блистал обаянием, Абигейл бриллиантами, ее дочка — также, зять размеренно напивался — и я его понимал. Я бы столько и не выпил, наверное. Андрэ был вполне галантен… только вот мне все время спину сверлил чей‑то злобный взгляд.

Я протанцевал с Лили Моринар два положенных танца — и вежливо удалился из круга танцующих, а девушка осталась наслаждаться своей возросшей популярностью. Действительно, для Двора я пока был чем‑то новеньким, забавной зверюшкой….

Потом пришлось отбиваться от толстой дамы, которая вознамерилась вручить мне на выгул свою дороднуюю дочурку, потом я выпил вместе с Рене, прогулялся по залу, но от духоты ощутил, что опять теряю контроль над собой. Ну да.

Скоплление народа, алкоголь, легкое раздражение — все один к одному. Пришлось направиться в сад, но там мне покоя не было. Спасибо демонскому обонянию и сллуху — я умудрился за пять минут наткнуться на двенадцать парочек. Воистину, двор его величества Рудольфа, отличился своим благонравием. Не то, чтобы я сильно против, пусть бы размножались, но простите, в саду хочется иногда и соловьев послушать, а не только стоны и вздохи из‑под каждого третьего куста.