Любой ценой - Николай Дмитриев

— Да ты сначала поручика найди! — усмехнулась Зи-Зи и уточнила: — Только не знаю я, где твой Думитраш. Нету его тут.

— Как нету?… — растерянно переспросил Денис. — С нашего батальона людей всех сюда завезли, а господина поручика нет. Я услыхал, думал тут…

— А почему ты его здесь ищешь? — внезапно встревожилась Туманова.

— Дык как же, барышня… — развел руками Денис. — Солдатики бают, под Подгайчиками такое… И господин поручик вроде как пропали, а я вот услыхал…

— Как пропал? — ахнула Туманова. — А ну лезь в ту фуру! Со мной поедешь…

Через час госпитальная фура с Тумановой и Денисом на облучке еле перевалила через разбитый бруствер и остановилась перед торчащими вразброс кольями проволочного заграждения. Денис вылез из повозки и, спустившись в полузасыпанный окоп, подошел к жмущейся там понуро-хмурой кучке солдат.

— Братцы, я это… Я… Не узнаете? Наши где все?

— Там… — махнул в сторону германских позиций унтер и, поправив грязную повязку, добавил: — Там все остались…

— Где?

Не поняв, в чем дело, Денис вытянул шею и вдруг увидел, как с той стороны, неся на шинели раненого, медленно бредет еще одна кучка солдат.

— Кто это? Кто? — кинулся к ним Денис. — Господин поручик?

— Их благородие подпоручик Древницкий, контуженый… — хмуро ответил один из солдат, и Денис сразу заметался.

— Братцы… Братцы! А господин поручик где же? Поручик Думитраш где?

— Нету его… Не видишь, что ли? И не знаем…

— Братцы! Да, братцы, же! Вы что, командира бросили?

— Окстись, парень! Мы тебе что, нехристи али басурманы какие? Нету его…

— Говорили, вроде возле кривой вербы в последний раз видели, — неуверенно заметил, перехватывая край шинели, солдат, тащивший Древницкого.

— Где? — вскинулся Денис. — У кривой вербы? Кто? Кто видел, братцы?

— Нету их… Совсем нету, понял? И где господин поручик, неизвестно…

Денис снова заметался среди солдат и почти сразу налетел на мадемуазель Туманову, которая давно уже выбралась из фуры и слышала весь их разговор.

— Надо идти, Денис… — негромко сказала Туманова. — Сначала к кривой вербе, а надо будет — и дальше… Ты как, идешь?

— Дык, как же чтоб вы, барышня… — растерялся Денис. — То, звиняйте меня, наше дело — солдатское, а вам невместно…

Не отвечая, Туманова приподняла юбки, перелезла через вдавленную в грязь колючую проволоку и, даже не пригибаясь, пошла в сторону немцев. Какую-то секунду Денис растерянно смотрел ей вслед, а потом, вполголоса причитая, поспешно обогнал девушку и пошел впереди, стараясь, по возможности, прикрыть ее от шального выстрела.

Благополучно добравшись до кривой вербы, они долго и безуспешно искали Думитраша, пока наконец по какому-то наитию Туманова не обратила внимание на бывшие далеко в стороне остатки разбитого артиллерийским снарядом блиндажа.

Поручик оказался именно там, под завалом из земли и обломков. Не раздавило его лишь потому, что сброшенные взрывом бревна легли на край окопа, оставив свободной узкую щель.

Когда Думитраша извлекли из этого спасительного шалаша, Туманова первым делом припала ухом к груди поручика и, послушав с минуту, счастливо прошептала:

— Жив… Ты слышишь, Денис, он жив!

— Так я ж так и думал! Господин поручик, они завсегда… — Денис засуетился, перехватил Думитраша поудобнее и, как куль с мукой, закинул командира себе на загорбок. — Теперь поспешать надо, барышня…

Тревога Дениса оказалась не напрасной. Едва они вылезли из окопа и заторопились обратно к кривой вербе, как откуда-то сбоку послышалось зловещее:

— Хальт! — и из разбитого окопа, отрезая им путь к отступлению, выскочило пятеро немцев.

— Ком, фройляйн, ком… — беззлобно поманил Туманову мордатый унтер с усами, закрученными «а ля кайзер».

— Найн! — резко выкрикнула Туманова. — Найн! Их рота кройце! — и она повернулась к солдатам так, чтобы они смогли рассмотреть наколку медицинской сестры. — Их хильфе официрен! Ферштейн?

С некоторой опаской унтер подошел ближе, всмотрелся в безжизненное лицо Думитраша, перевел взгляд на Туманову и наморщил лоб, решая, как поступить. То ли он просто не захотел возиться с раненым, то ли опасался нарастающей где-то в тылу стрельбы, а может, ему пришло в голову покрасоваться перед русской фройляйн, но только унтер распушил усы и осклабился:

— Карашо… Их помогайт официрен. Карашо… Альзо. Зольдат ком цу мир, — он поманил пальцем Дениса. — Ком, ком…

— Чего это он? — Денис посмотрел на Туманову. — Обратно в плен? Черта лысого я к ним пойду! Пусть выкусят!

— Что то ест, лысо выкусат? — удивился унтер.

— Он не пойдет, — спокойно пояснила Туманова. — Ему нужно нести раненого, к тому же он только на днях вернулся из германского плена, где говорил с самим генералом и потому второй раз говорить им неинтересно.

— Что, зольдат не хочет говорить с герр генерал? — удивленно вытаращился унтер и вдруг заржал как жеребец: — Лядно, раз зольдат ест такой гордый, он нам не надо… Можно ходить цур матка. Ауфвидерзеен, фройляйн!

Неожиданное заявление Дениса почему-то развеселило немцев, и они, размахивая руками, с веселым гоготом пошли дальше, так и оставив у разбитого блиндажа медицинскую сестру, раненого офицера и строптивого солдата.

Позднее, ни Денис, ни Туманова не смогли вспомнить, как они дотащили Думитраша до госпитальной фуры. Счастье еще, что унтер, собиравший остатки батальона, так и сидел в том же окопе, ожидая возвращения медсестры.

Увидев Дениса, волокущего поручика на закорках, унтер выскочил из окопа и виновато запричитал:

— Ты смотри, неужто нашли? А как же мы не видали?

— Их благородие в блиндаже завалило, — сдавленно отозвался Денис и, осторожно переложив Думитраша в госпитальную фуру рядом с уже лежавшим там Древницким, добавил: — Еле отрыли…

— Вот и ладненько! — обрадовался унтер и пояснил: — А то вы ушли, а тут приказ, на сборный идти…

Не отвечая, Денис помог Тумановой сесть в фуру, забрался на облучок сам и хлестнул вожжами коней. Заскрипели, проваливаясь во взрытый грунт колеса, закачался натянутый на дуги полотняный тент, и повозка медленно покатилась в тыл, а за ней так же медленно потянулись получившие приказ отходить солдаты…

Не скоро, только благодаря усилиям непрестанно хлопотавшей возле обоих офицеров Тумановой, Думитраш открыл глаза и, переведя еще не совсем осмысленный взгляд с полотняного верха на девушку, едва слышно сказал:

— Это вы…

— Я, — немедленно отозвалась Туманова и толкнула Дениса в спину. — А ну остановись, поручик в себя пришел!