Спасенная шейхом - Барбара Макмаон

— Может быть, никогда. Осознай это и прими как данность!

Лайза вернулась в спальню, забрала камеру с футляром, а чемодан оставила: его отнесет к машине служанка.

В аэропорт ехали в шикарном лимузине. Она смотрела на проплывающие мимо здания. Ей не удалось сфотографировать все, что хотелось. Может быть, когда-нибудь она вернется, чтобы посмотреть водоем.

В аэропорту она быстро отыскала свою группу, зарегистрировала багаж, прошла контроль и направилась к выходу на поле.

Все были невеселы и молчаливы. Объявили рейс, и группа выстроилась в очередь.

Лайза в последний раз оглянулась. Она надеялась... Вдруг ее сердце остановилось, а потом бешено застучало.

К ней шагал Таурег. Он все же пришел! Вчера он исчез так стремительно, что Лайза не успела с ним попрощаться.

Она вышла из очереди.

— Лайза! — в замешательстве позвал профессор Сандерс.

— Я сейчас, — откликнулась она, направляясь к Туарегу. — Вы пришли, — сказала она, подойдя к нему.

— Я не мог отпустить вас, не попрощавшись.

— Спасибо за все! — В горле застрял комок, глаза налились слезами, ручьями потекшими по щекам.

Какой ужас! А она-то хотела пригласить его в Сиэтл, попросить перед сдачей в редакцию просмотреть книгу, сказать, что она любит его!

— Ах, Лайза, не плачьте! Вы разрываете мне сердце.

Она помотала головой. Его сердце было разбито, когда умерла Нура. И похоже, оно никогда не исцелится.

Он мягко заключил ее в объятия, а она плакала, но чувствовала себя в безопасности, как тогда, когда давным-давно ее обнимал отец, как в объятиях незнакомца во время песчаной бури.

— Не уезжайте, — тихо произнес Туарег.

— Что? — переспросила она, вдыхая запах, запомнившийся ей с того первого дня на развалинах, когда он спас ее от бушующей стихии.

— Оставайтесь. Со мной. Не уезжайте.

Наверное, она ослышалась! У нее всегда было богатое воображение. Теперь вообразила то, что хотела услышать больше всего!

Она медленно отодвинулась и заглянула в его темные печальные глаза. Мимо шли пассажиры, кто-то задел ее, но она не заметила. Еще раз на трех языках объявили посадку. Ее время заканчивалось. Но она не могла сдвинуться с места.

— Стань моей женой, Лайза! Останься здесь, в Мокансаиде! Опубликуй свою книгу, ищи новые сюжеты, только не уезжай! Я устрою тебя на любые местные раскопки! Фотографируй интерьеры всех домов, принадлежащих моей семье, все здания города!

Она приложила пальцы к его губам.

— Туарег, ты с ума сошел?

— Только если позволю тебе уехать! Я понял это вчера вечером. Когда Джеппа представляла тебя Хамиду, меня потрясла мысль, что ты можешь быть с кем-то другим! Я этого не перенесу! Я любил Нуру. Тебе это известно. Но тебя я люблю по-другому, страстно, навсегда. Ты как-то говорила, что я найду другую любовь, не ту, что заменит Нуру, а ту, которая станет ее преемницей! Ты и есть эта самая любовь! Я боролся с нею. Мама с Джеппой догадались о моих чувствах задолго до того, как я их осознал. Мне казалось, что я предам Нуру, если найду другую женщину. Но Нура была щедрым человеком. Она любила меня и хотела, чтобы я во что бы то ни стало был счастлив. Она бы расстроилась, если бы узнала, как я, скорбя по ней, отказываюсь от новых радостей жизни.

— Я совсем на нее не похожа, — заметила Лайза.

— А я и не хочу, чтобы ты была похожа на нее. Твои глаза меняют цвет. Теперь они серебристые и печальные. Иногда они дымчато-голубые. Иногда серые. Я всегда пытаюсь определить, почему они меняются, и мог бы потратить на это всю жизнь.

— Правда? — Она улыбнулась.

— Сейчас они становятся голубыми. А твоя улыбка заразительна. Я часами могу наблюдать, как ты чем-то восторгаешься. Когда ты поздоровалась со мной в лагере несколько недель назад, я понял, что хочу видеть ту же радость, когда каждый день возвращаюсь домой. Видеть тебя каждое утро, любить тебя всю ночь напролет, вместе учиться готовить. Лайза, ты уже обогатила мою жизнь, и я не могу представить оставшиеся годы без тебя! Скажи, что выйдешь за меня замуж! Если тебе не нравится Мокансаид, мы можем найти место, которое понравится нам обоим.

— Мне нравится Мокансаид. Я люблю пустыню. И с удовольствием стану твоей женой. Мы будем жить в твоем шатре?

Он засмеялся, поднял ее и закружил. Пассажиры уставились на них. Человек за билетной стойкой что-то крикнул.

Туарег ответил по-арабски.

— Что? — спросила Лайза, глядя через плечо. Они заслоняли проход к пандусу, ведущему к ее самолету. — Мой самолет! Я опоздаю на самолет!

— Как? Ты же сказала, что станешь моей женой! Через несколько дней мы полетим в Сиэтл, соберем твои вещи и отправим их сюда. Пусть этот самолет улетает. Есть другие.

Она посмотрела на него.

— Ты уверен?

— Что я люблю тебя? Да. Что ты значишь для меня столько же, сколько и Нура? Даже больше! Мы с ней вместе росли и очень хорошо знали друг друга. Я любил ее, но это была любовь, перешедшая в обязанность. С тобой все ново, все иначе. Ты меня околдовываешь. Приводишь в восторг. Я схожу с ума от желания! Скажи, что мы вскоре поженимся!

Лайза засмеялась. Слезы высохли у нее на щеках. Сердце наполнилось восторгом.

— У меня нет семьи, только несколько друзей, которые, вероятно, смогут прилететь сюда. Так что нет никаких причин ждать... и есть причины поторопиться.

— О, это почему же? — спросил он.

— Я хочу провести медовый месяц в шатре и надо успеть пожить там, пока не поднимется вода. Ах, Туарег, я так тебя люблю!

Он крепко обнял ее и поцеловал.

ЭПИЛОГ

Лайза стояла на берегу и любовалась водным простором. Ярко светило солнце. Легкий ветерок рябил поверхность водоема. Противоположного берега видно не было. Несмотря на все ее сожаления о развалинах, затопленных водой, зрелище было красивым.

Она взяла камеру и сделала снимок. Вскоре вокруг зазеленеют молодые растения и деревья. Лайза повернулась и заговорила с одной из тех женщин, с которыми познакомилась прошлым летом в кочевом селении. Ее арабский был еще далек от совершенства, но она ежедневно практиковалась, разговаривая со своей новой семьей, снося их смех и ласковые улыбки, когда ошибалась.

Она нежно любила их всех, а они, похоже, любили ее. Она нашла свое место в мире, и ей здесь нравилась каждая мелочь.

— Как вам нравится водохранилище? — спросила она.

Женщина взглянула на аккуратные ряды молодых насаждений.

— Все изменилось, но все будет хорошо. Теперь мы останемся здесь жить.

Лайза сфотографировала аккуратные ряды терракотовых домов, затем засунула руку в кармашек футляра и вынула фотографию женщины с детьми, сделанную в предыдущее посещение и вставленную в рамку. Она протянула ее женщине, улыбнувшись удивленному выражению ее лица.