Черная Жемчужина - Марго Арнелл

голосе. Это не некое тайное знание, внезапно снизошедшее до нее, скорей – отголоски силы и знаний самой Денизе.

Джеральд помог ей подняться. Некоторое время Кэйла просто примирялась с тем, что придется прошагать еще добрых полмили до деревни. Однако до рассвета осталось не так много времени, а другого шанса поймать азему им могло не представиться.

Кэйла шла, контролируя каждый шаг и стараясь не делать резких движений. Она больше не видела призрака, но видела следы, которые утопленница оставляла на земле и траве – сверкающие голубым лужицы озерной воды. Следуя за ориентирами, Кэйла вскоре оказалась неподалеку от уже знакомого дома на холме – дома ворожея. Эрцваль устало взглянул на него, вероятно, мечтая оказаться сейчас у разожженного очага с кружкой пива вместо того, чтобы бродить в лунном свете по деревне.

Кэйла прошла мимо его дома и мимо десятков других. Она казалась самой себе героиней сказки, в которой дети пытались отыскать путь по хлебным крошкам… вот только их ей заменили призрачные капли воды. Впитались ли они в землю давным-давно или для обычных людей никогда не существовали вовсе, но кошачья кровь позволяла ей видеть потусторонний след, а волчья усиливала все ее чувства.

Теперь Кэйла наконец поняла, о чем так настойчиво предупреждала ее Денизе в своем дневнике. Дело не только в том, что смешение видов крови, особенно таких разных по энергетике, плохо сказывалось на колдунье. Хуже всего то, что осознание преимуществ, которые давала магия крови, вызывало некую… тягу. Как можно отказаться от чар, что так сильно меняют восприятие, что даруют столь поразительные способности?

Кэйла резко вытолкнула воздух сквозь ноздри и твердо пообещала себе, что в ближайшие несколько дней даже не притронется к звериной крови. Будет использовать ее лишь в случае необходимости… Крайней необходимости.

Она больше не видела оставленных на земле следов. Утопленница свернула в сторону от главной дороги Светлицы, чтобы подняться на ладное деревянное крылечко. Вскинув голову и осознав, кому принадлежал этот дом, Кэйла мысленно ахнула.

– Не понимаю… – тихо сказал Джеральд за ее спиной.

Помедлив, она беспрепятственно проникла внутрь, по широкой лестнице поднялась на второй этаж. Внутренне сжалась, прежде чем решительно толкнуть закрытую дверь.

Спальня была пуста. Точнее, в ней не оказалось никого живого. Только призрак-утопленница стояла над смятой постелью и горько плакала. Медленно, словно находясь во власти сна, приблизившись, Кэйла заглянула под кровать и обнаружила нечто сморщенное, безобразное, телесное. Сброшенную человеческую кожу.

Она не знала, каким чудом ее не вывернуло наизнанку. Быть может, помог страх и предчувствие беды. И та не замедлила прийти. Азема знал, что его нашли, и не мог позволить случиться тому, что должно было случиться.

Кэйла лишь краем глаза увидела то, о чем прежде рассказывал Эрцволь – сверкающий голубой сгусток, похожий на маленькую шаровую молнию. Он пронесся мимо, не обдав ветром, словно не существуя. Сброшенную кожу, проникая через поры, затопил свет. Тело той, что утонула в озере, оживало, наполняясь энергией. Пустота заполнялась призрачной плотью, силуэт обретал полноту и форму. Голубые глаза на миг зажглись потусторонним светом, и потухли. Роскошная темная коса упала на обнаженную грудь.

Милая девушка Наяна, любимая дочка старейшины – вот кто оказался аземой. В тот страшный день она умерла, но слова отца, обезумевшего от горя, позволили духу вселиться в ее тело. Старейшина Веан, который и вызвал их с Джеральдом в Светлицу, даже не догадывался о том, что Наяна уже давно мертва, а ее телесной оболочкой завладел азема. Что та, кого он считает своей дочерью, каждую ночь выпивает из жителей его деревни кровь.

Азема знал, что задумала Кэйла. Ожившая Наяна, глядя на нее, истошно завопила:

– Отец, они сошли с ума! Они хотят меня убить!

Не прошло и минуты, как Веан разъяренным диким зверем ворвался в комнату, сжимая в руках видавший виды тяжелый меч.

– Отойдите от моей дочери! – взревел он.

Кэйла попыталась воззвать к его рассудку:

– Это не ваша дочь, а азема. Он лишь притворяется Наяной.

– Это ложь! – испуганно воскликнула самозванка. Обхватив себя руками, она дрожала. – Отец, пожалуйста, защити меня. Не дай им меня убить!

Кэйла смотрела в глаза старейшины и отчетливо понимала, что им он не поверит никогда. Стиснув зубы, Веан процедил:

– Не дам.

Он бросился на Джеральда, занося меч над его головой. Эрцволь стремительно подлетел к Кэйли и торопливо проговорил:

– Скоро рассвет. Лучшее время, чтобы уничтожить азему. Пока мы не выгоним духа из тела Наяны, не сможем доказать, что оно принадлежит не ей.

– Что мне нужно делать? – Кэйла старалась говорить спокойно, но лязг мечей и бешеный стук собственного сердца сводили на нет остатки ее хладнокровия.

– Призвать Амерей, и с ее помощью изгнать азему. Я поймаю его в ловушку, но тебе нужно будет действовать быстро. Давай!

Выкрикнув последнее, Эрцволь вынул из мешочка на поясе что-то вроде черного пепла. Зачерпнул горсть и швырнул темной пылью в лицо Наяны. Поначалу Кэйла решила, что он хочет ослепить азему, но произошло нечто иное. Попав на кожу, пепел вдруг превратился в черную паутину, которая опутала тело дочки старейшины. Она могла лишь бешено вращать глазами, пронзая Эрцволя полным жгучей ненависти взглядом.

Время словно остановилось. Не удержавшись, Кэйла взглянула на сражающихся Веана и Джеральда, и невольно восхитилась Белым Паладином. Куда уж старейшине до него – спокойного, сосредоточенного и одновременно стремительного как ветер. Перевела взгляд на белое, будто восковое, лицо ворожея. Его напряженный взгляд был устремленный на азему-Наяну. Кэйла слышала мерное биение своего сердца и собственный пульс в ушах. Звериная кровь все еще бурлила в венах.

Она раскинула ладони, чтобы на них упали первые лучи солнца. Замерев, впитывала силу своей матери, матери каждого в этом мире, матери всего мира. Впитывала свет, что Амерей несла людям, чувствуя ее теплое дыхание на своей щеке. Богиня впервые пришла к Кэйле прежде, чем она ее призвала. И этот миг стал откровением: Амерей все это время была рядом. Стояла за ее плечом, словно ангел-хранитель.

Она признала в Кэйле свою дочь.

– Амерей, прошу, помоги мне изгнать духа, помоги мертвой обрести покой.

Она вскрикнула от нестерпимо болезненного ощущения, будто ее руки по запястье опустили в чан с кипящим маслом. Сила жгла изнутри – неистовее, чем когда-либо прежде. Кэйла знала, что нужно делать, и шагнула к аземе, оказавшись с ним лицом к лицу. А потом положила на его грудь горящие ладони.

Созданная