Беспроигрышная ситуация (ЛП) - Памела Памела.

В ее сердце было столько любви, но она не любила ничего, связанного с бизнесом, — она считала, что это портит людей; что, когда в дело вмешиваются деньги, это отнимает у них ценности и мораль.

Неужели я превратился в человека, которого она презирала?

При этой мысли меня охватывает чувство вины. Но я беру себя в руки и рассказываю Леоре более реалистичную историю, которую мы можем использовать.

— Мы начали общаться полгода назад. Я случайно нашел тебя в социальных сетях, подумал, что ты красивая, и «залез в твои сообщения». Мы начали общаться каждый день, шутить и делиться тем, чем никогда не делились ни с кем, и в процессе постепенно влюбились друг в друга. Во время моей командировки в Нью-Йорк три месяца назад мы наконец встретились. Мы сразу поняли, что хотим быть вместе. Когда ты знаешь — ты знаешь. Поэтому я отвел тебя на красивую крышу и сделал предложение под звездным небом. Ты согласилась, и теперь ты здесь. Мы оба решили не устраивать пышную свадьбу, но Антуан удивил нас небольшим праздником.

На ее лице появилось разочарованное выражение. Игривый блеск, который был раньше, кажется, исчез.

— Хорошо. — Она смотрит на меня вопросительно. Как будто она почувствовала во мне изменения и хочет знать, почему. — Лукас, ты…

Мой телефон звонит, прерывая ее. Я смотрю на телефон и вижу, что звонят от входной двери.

— Похоже, наша пицца уже здесь. — Я быстро оправдываюсь.

Передавая деньги, я чувствую облегчение от того, что меня прервали.

— Пиццу привезли. — Говорю я, ставя ее на журнальный столик. — Голодна?

Леора улыбается, и ее большие зеленые глаза загораются, когда она кивает.

— Умираю с голоду.

Я иду за бутылкой вина.

— Белое или красное?

— Белое, пожалуйста.

Я выбираю Chapoutier Roussanne и несу его к столу с двумя бокалами.

Мы поглощаем пиццу, и по мере того, как мы едим, прежнее напряжение рассеивается, и разговор между нами течет легко.

Я узнаю, что Леора не любит морепродукты и черный кофе, она предпочитает капучино, и что у нее своеобразная одержимость фильмом под названием «Mamma Mia».

Когда она узнала, что я понятия не имею, о чем она говорит, ее лицо озарилось энтузиазмом, и она начала оживленно описывать фильм и то, что мы должны посмотреть его вместе.

Слушать, как она рассказывает об этом с такой страстью, было странно, и я почувствовал, что втягиваюсь в ее волнение.

Честно говоря, фильм звучит неплохо.

Когда разговор затихает, она поворачивается ко мне, ее глаза пытаются скрыть опасение.

— Лукас, могу я тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Ты узнал меня, когда я подошла к тебе в клубе?

Ее вопрос застал меня врасплох.

— Нет, не узнал. — Отвечаю я, стараясь говорить непринужденно, не желая, чтобы она чувствовала себя неловко от того, что я действительно сначала узнал ее.

Я вспомнил ее, как только увидел. Как я мог забыть такое лицо, как у нее?

Я вижу, как она опускает плечи и переводит взгляд на тарелку, стоящую у нее на коленях, и тень разочарования проступает на ее лице.

Черт, неправильный ответ.

— О.

Она молчит несколько секунд, кажется, погрузившись в глубокую задумчивость.

Когда она поднимает на меня глаза, ее брови нахмурены, а позвоночник напряжен, как будто она набирается храбрости.

— Тогда почему ты вел себя как полный придурок?

В ее голосе звучит гнев, а в зеленых глазах горит огонь.

Я?

Придурок?

Ладно, давайте вернемся назад.

— Ты бросила в меня бокал. — Отвечаю я.

— Потому что ты был груб!

Ее голос слегка повышается, и девушка, которая несколько минут назад выглядела грустной, теперь сменяется враждебной.

— Ты бросаешь бокал в каждого, кто тебе грубит? Или только в парней, выбранных для твоих «миссий», Леора? Так ты поступаешь, когда не получаешь своего?

— Прости?

— Я подслушал, как ты и твои маленькие друзья разговаривали. Ты подошла ко мне только для того, чтобы выполнить задание и использовать меня.

Я говорю совершенно искренне, и мои слова повисают в воздухе.

Люди использовали меня и раньше, когда я был моложе, — либо за деньги, либо для того, чтобы сделать скачок в карьере.

Потом они бросали меня, как горящую спичку.

Я привык к такому поведению и не позволю ему повториться.

Ее удивление очевидно, и я внутренне улыбаюсь.

Лукас, один.

Леора — ноль.

На мое замечание ее глаза темнеют и становятся почти такими же, как мои.

Она встает, стиснув зубы и сжав руки в кулаки.

— Я использовала тебя? — Огрызается она, указывая на меня пальцем. — Это «пари» было для того, чтобы я обрела уверенность в себе, поговорив с мужчиной после того, как мой бывший изменил мне.

Ее бывший изменил ей? Внезапно я вспоминаю подслушанный разговор о некоем Джоне, которого я считал придурком, и, похоже, я был прав.

Я чувствую, как сжимается моя челюсть.

Ее глаза вспыхивают.

Если бы взгляды могли убивать, я бы сгорел на месте.

Я пытаюсь снять напряжение, чтобы мы могли все обсудить.

— Леора, откуда мне было знать о…

— Оставь это. — Прерывает она, ее голос прорезает напряжение. — Это не оправдывает твое поведение.

В комнате воцаряется тишина, тяжелая от невысказанных слов, и в этот момент я не знаю, как именно реагировать.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ЛЕОРА

— Я понимаю, что ты расстроена. Может быть, я поступил не совсем правильно, но не могла бы ты посмотреть на это и с моей точки зрения? — Говорит он с легким спокойствием в тоне.

Я не хотела использовать его. Я просто хотела поговорить с ним.

— Лукас, — твердо говорю я, — ты не имел права думать обо мне самое плохое и обращаться со мной так, как ты это сделал. Я этого не заслужила. — Он выглядит ошеломленным, но я продолжаю, мой голос непоколебим. — Я подошла к тебе в клубе, потому что хотела поговорить с тобой, а не потому что мне что-то от тебя нужно. У меня есть свои деньги. Я могу сама о себе позаботиться, и ты мне не нужен. Но ты даже не дал мне шанса объяснить, прежде чем делать выводы.

Его брови поднимаются, и он делает шаг ко мне, возвышаясь надо мной.

Внезапно вся моя бравада исчезает, и нервы берут верх.

Пальцы покалывает, живот сводит, я пытаюсь стоять на своем, но из-за его внушительного присутствия я чувствую себя такой маленькой.

Его глаза фиксируются на моих.

— И ты не считаешь, что твое поведение было неправильным?

Мое тело непроизвольно напрягается от его противостояния.

Всплеск адреналина проносится по моим венам, заставляя сердце бешено колотиться и вызывая едва уловимый дискомфорт.

Я знаю, что была не права, но какая-то упрямая часть меня жаждет, чтобы он первым признал свою неправоту и принес извинения, которые успокоили бы боль от нашей недавней стычки.

Легким движением он поднимает руку и указательным пальцем убирает прядь волос, упавшую мне на лицо.

— Разве ты не собираешься извиниться?

Я стараюсь говорить спокойно, но получается шепот.

Лукас опускает голову, так что мы оказываемся лицом к лицу, и в воздухе повисает напряженная тишина.

Его взгляд фиксируется на моем, и на мгновение мир словно замирает.

Его глаза такие темные, почти черные, но в правом глазу есть золотистое пятнышко — пленительная аномалия, которая притягивает меня.

Его губы изгибаются в тонкой, загадочной улыбке, и он наклоняется чуть ближе, заставляя меня затаить дыхание. Мое сердце бешено колотится, пока я пытаюсь сохранить самообладание.

— Сегодня мы это не решим. Будь готова завтра в десять. Мы едем к Аmmo.

Тепло его дыхания посылает дразнящую дрожь по моему позвоночнику.

Не говоря больше ни слова, он выпрямляется, поворачивается ко мне спиной и уходит из гостиной.

Я остаюсь сидеть на месте, охваченная вихрем противоречивых эмоций.