Сердце даэдра (СИ) - Аманда Франкон

зал, где уже затухала битва. Большая часть механизмов уже валялась в круглом зале грудой бесполезного металла, но и маги почти все пали, не выдержав натиска противника.

Оглядевшись, колдунья заметила, что одна из куч тряпья еще дышит. Подойдя, отбросила с истекающего кровью мага капюшон и расплылась в довольной улыбке, узнав в опаленном лице черты Онмунда.

— Я г-говорил, что твои эксперименты опасны. Что сила и знания опасны! И своей выходкой ты только подтвердила мои слова, — прошипел он, выплевывая кровь на богатые и некогда красивые одеяния. — И чего ты добилась? Ты уничтожила всех, теперь тебе не стать ни архимагом, ни просто…

— Мне плевать! — не сдержавшись, Алисия наотмашь ударила истекающего кровью мага по щеке. Его голова дернулась, из груди вырвался глухой стон. — Я всегда говорила тебе, что знания опасны настолько, насколько опасен тот, кто ими владеет. Я не была опасна для тебя, Онмунд, до тех пор, пока ты не перешел черту!

Маг хрипло засмеялся, забулькала кровь в пробитом стрелой баллисты легком.

— Будь ты действительно порядочным магом, ты бы… — договорить он не успел, помешала еще одна пощечина.

Не желая больше слушать пустую болтовню, колдунья отступила на несколько шагов и принялась читать очередное заклинание. Она говорила, и тела тех магов, которые оставались еще достаточно целы, чтобы подняться, собирались вокруг Онмунда.

«Разорвите его. Сожрите, как падаль», — последовал ментальный приказ.

Зомби послушно потянули руки к еще живому, дрожащему от ужаса Онмунду.

Вдруг глаза мага сверкнули решимостью и он, собрав волю в кулак, бросил в сторону Алисии какие-то чары. Она не успела заметить, какие именно — Эштон оттолкнул ее, подставляясь под удар. Колдунья встала и быстро завершила ритуал, позволяя поднятым ею мертвецам действовать. Она не слишком боялась за дремору, ожидая, что теперь, после гибели, он вернется в свой план Обливиона и вскоре она снова сможет его призвать. Поэтому магесса молча наслаждалась криками Онмунда, раздираемого его некогда верными подчиненными на части.

Однако глухое беспокойство не давало ей насладиться победой сполна. И ни бьющий в ноздри запах гари и крови, ни копоть под потолком и ни жар от опаленного металла стали тому причиной. Растерянно оглядевшись, Алисия поняла, что Эштон все еще здесь — он лежал без движения, и грудь его не вздымалась. На черной броне красовалась дыра от колдовского копья. Осознав, каким именно заклинанием попытался прикончить ее Онмунд, она похолодела — для дреморы такое значило верную и, что самое ужасное, окончательную смерть.

Все еще не веря своим глазам, Алисия опустилась на колени рядом с Эштоном. В тот же момент тишину зала разорвал последний отчаянный крик Онмунда. Зомби, срок которых был крайне короток, рассыпались, оставив после себя только кучки пепла.

Тишина зазвенела и надавила на уши. Безмолвие всего вокруг раздражало, но колдунья не решалась нарушить его бессмысленными словами. Она еще раз осмотрела крупную рану, которая прошла по ребрам, самым краешком затронув сердце, и еще раз убедила, что Онмунд-таки добрался до пещеры с самыми интересными ее разработками. Это копье она создала, чтобы отвязывать призванных существ от источника их силы в Обливионе. Молнии в причудливом сочетании с чарами захвата душ позволяли удержать существо здесь, в Нирне, и изучить его состав.

Алисия прежде проверяла чары только на призванных существах низшего порядка и полагала, что для использования его на дреморах требуется доработка. Онмунд же, обнаружив свиток с копьем, видимо, вовсе неверно понял его суть: возможно, он надеялся с помощью этой атаки утащить душу своей убийцы с собой? Или не дать ей телепортироваться? Хотя последнее вообще мало кому удается.

— Какая теперь разница? — вслух спросила у себя Алисия, прерывая бессмысленный потом рассуждений.

Ее сердце терзали печаль и гнев, но слезы из глаз никак не лились. Казалось, они все закончились там, возле пещеры, в которой сгорели старые товарищи. И если в прошлом у нее еще оставалась цель, жив был тот, кому можно было отомстить за страдания, то теперь убийца мертв, но на душе ничуть не легче.

Алисия аккуратно сняла шлем, перевернула тело дреморы на спину и, отбросив со лба потные вьющиеся пряди черных волос, всмотрелась в спокойное серое лицо. Сейчас оно казалось умиротворенным, выражение — очень человеческим, и вздернутые чуть вверх уголки губ создавали иллюзию, будто Эштон сейчас очнется и засмеется. Колдунья представила, как он подмигивает и с довольной улыбкой констатирует: «Поверила!» — и эта милая фантазия даже вызвала мимолетную улыбку на ее лице, но увы, в реальность она претворяться не спешила.

Ветер донес до колдуньи запах пепла и гулкие голоса. Она подняла голову и посмотрела на мост. Там все еще стояли два центуриона, призванные сдерживать городскую стражу. Впрочем, солдаты, поняв, что центурионы не нападают, а лишь защищают мост, прекратили атаки. Теперь они переговаривались, стараясь понять, что делать дальше.

Алисия вздохнула и подняла камень душ, который выскользнул из руки Эштона. Прежде, чем предаваться скорби, следовало завершить «официальную часть» дела.

Когда магесса вышла и встала перед городской стражей, которую бой изрядно потрепал, но все же не слишком сильно сократил ее ряды, к месту недавнего сражения пришел ярл.

Он опасливо огляделся, и, хотя его сопровождали пять воинов, уверенности ему это явно не прибавляло. Однако, когда он убедился, что кроме двух механизмов и одной колдуньи в коллегии никого не осталось, это приободрило правителя. Он выпрямился и приобрел более достойный вид.

— Что все это значит? — спросил он, указывая на дым, поднимающийся из внутреннего двора башни.

— Что коллегии больше нет, — спокойной ответила Алисия, стараясь выглядеть как можно более дружелюбной. Ну или хотя бы не опасной. Правда, брызги крови на порванной одежде плохо сказывались на ее имидже, но лед в голосе и полное отсутствие агрессии с ее стороны убеждали стражу, что с нападением все же стоит повременить.

— Я не намерена причинять вред городу, — продолжила Алисия, как только убедилась, что ее действительно слушают. — Но никто не должен входить в башню или слоняться под ней: через несколько часов она вся превратится в подводные руины, и я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

Пока Алисия говорила, в ее пальцах поблескивал камень. С его помощью она отдавала распоряжения остаткам своей металлической армии. Когда двемерский паук, с лязгом переставляя лапы, приблизился к ней сзади, ярл отпрянул, воины обнажили мечи. Колдунья же скрестила руки на груди, показывая, что не намерена сражаться. Выждав мгновение, за