С талмудом и красным флагом. Тайны мировой революции - Владимир Большаков

«Пока Европа, казалось бы, шла к лучшему будущему по пути, правильность которого доказали восемнадцать столетий, в талмудистских местечках России сионизм присоединился к коммунизму, как вторая сила из тех двух, которым предназначено было прервать этот процесс. Задачей коммунизма было совратить людские массы (выделено мной. - в. Б.); это было то самое «великое народное движение», предвиденное Дизраэли, с помощью которого «тайные общества» работали над разрушением Европы. Сионизм занялся совращением правителей на верхах (выделено мной. - в. Б.). Ни одна из этих двух сил не могла бы иметь успеха без помощи другой, поскольку неиспорченные и сохранившие авторитет государственные мужи справились бы с революцией, как они справились с ней в 1848 году. Сионизм был ответом на эмансипацию западных евреев со стороны талмудистского центра в России, который повелел им не сливаться с другими народами, но оставаться обособленными. Никогда еще с вавилонских времен правящая секта не осмеливалась разыгрывать карту возвращения в землю обетованную, и она не сможет быть разыграна в будущем, если их теперешняя попытка в конечном итоге потерпит фиаско. Этим и объясняется осторожность талмудистов; они прибегли к этому последнему средству лишь, когда прогресс еврейской эмансипации стал угрожать их жизненным интересам, - власти над еврейством. До тех пор они обзывали ложными мессиями всех, кто утверждал, что пришел «день исполнения». Если бы Саббатай Цви, Кромвель или Наполеон были в состоянии отдать им Палестину, они могли бы объявить того или другого Мессией: теперь они объявили Мессией самих себя, а столь рискованный шаг вряд ли может быть повторен когда-либо в будущем.

Наиболее полную информацию о родственных корнях двойников - коммунизма и сионизма, - как и об их общей конечной цели, дает книга доктора Хаима Вейцмана (Имеется ввиду Chaim Weizman. Trial and Error, 1949. - в. Б.), - продолжает Дуглас Рид. -Он присутствовал при рождении сионизма и был его полномочным коммивояжером во многих странах; в продолжение сорока лет он был любимцем монархов, президентов и министров, став затем первым президентом сионистского государства, и он же описал все это с удивительной откровенностью. Он показывает, как почти сто лет тому назад, в отдаленных местечках еврейской черты оседлости была выработана стратегия, результаты которой закружили, словно в водовороте, народы Европы и всего Запада. Захваченными этими событиями оказались американцы и англичане, немцы и французы, итальянцы, поляки и русские, скандинавские, балтийские, балканские и все другие народы. Человеческая кровь и богатства всего мира лились как вода из открытого крана, только чтобы помочь коммунистам и сионистам достигнуть своих целей. Миллионы людей, еще живых и уже умерших, участвуя в двух войнах, помогали этим двум дополняющим друг друга силам. Родившиеся сейчас также унаследуют свою часть в неизбежных взрывах, к которым эти обе силы приведут человечество. От их действий страдают и евреи, в пропорционально меньшей степени, чем широкие массы других народов. Книга Вейцмана показывает нынешним историкам начала и истоки всего этого; теперь это предприятие достигло нашей действительности, день ото дня придавая ей форму, задуманную много раньше» (Дуглас Рид «Спор о Сионе». Издательство «Твердь», 1993. С. 190).

Вейцман выделял в России три группы евреев. К первой из них относились евреи, искавшие «мира в городе» и хотевшие стать лояльными гражданами России, как большинство евреев на Западе стали лояльными немцами, французами и т. д. Эта группа стремилась к эмансипации и состояла, главным образом, из способных и работящих людей, которые боялись власти талмудистов и рады были освободиться от местечкового гнета. Для Вейцмана эта группа - лишь малочисленные и вовсе нетипичные «ренегаты». По указу талмудистов эта группа тоже «исчезает с лица земли», вернее - их отлучают.

Остальные евреи в России (т. е. местечковая масса, жившая под властью Талмуда) делились на две группы. Обе были революционными, то есть дружно работали по разрушению России. Они расходились только в своем отношении к сионизму. Группа «революционеров-коммунистов», по Вейцману, считала, что полная «эмансипация» евреев будет достигнута, когда мировая революция уничтожит все национальные государства, заменив их собой. Группа «революционеров-сионистов», полностью признавая необходимость мировой революции для их дела, считала, что эта «эмансипация» наступит только после того, как еврейская нация будет восстановлена в своем государстве.

«Ясно, что сионистская группа стояла ближе к ортодоксальному талмудизму, поскольку, согласно Закону, разрушение было только средством для достижения господства, а господствующей нации предписано было обосноваться в Иерусалиме. В общинах и семьях шли жестокие споры, - пишет Дуглас Рид. - Коммунисты обвиняли сионизм в подрыве дела революции, которая отрицала «расу и веру»; сионисты отвечали, что революция должна привести к восстановлению избранной нации, для которой раса одновременно являлась и верой. Тот или иной член семьи, возможно, искренне придерживался одной или другой точки зрения, однако в действительности все это не имело никакого значения. Ни одна, ни другая группа не могли бы возникнуть в крепко зажатых в тиски еврейских общинах без согласия раввинов. Если бы они объявили коммунизм «проступком», а сионизм - «соблюдением» талмудистских «законов и предписаний» - в местечках остались бы одни сионисты. Глядя в будущее поверх голов местечкового еврейства, правящая секта считала обе группы полезными для достижения ее конечной цели, а цитированный нами выше Дизраэли указал и ее мотивы: «Начиная с середины прошлого столетия (т. е. XVIII века. - в. Б.), история революции - это коммунизм и сионизм, направляемый из одного центра по разным путям к единой цели» (Дуглас Рид. «Спор о Сионе», с. 191).

Но вернемся к нашим маранам. Это не опечатка. Именно маранам, а не баранам. Просто я, в соответствии с нашей темой, перефразировал известный речевой оборот.

Бурный век революций

Великая французская революция положила начало непрерывному революционному процессу мировых масштабов, который быстро приобрел характер «перманентной революции». Авторство термина «перманентная революция» обычно приписывается Льву Троцкому (Лейбе Бронштейну). Но в русский язык это выражение вошло благодаря Г. В. Плеханову, который писал о «перманентной революции» в 12-м номере «Дневника социал-демократа» (июнь, 1910). Он использовал в данном случае термин Карла Маркса -die Revolution in Permanenz (непрерывная революция), который и был его автором. Сама идея перманентной революции была высказана Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом в 1840-х годах в «Манифесте коммунистической партии» и в «Обращении ЦК к Союзу коммунистов». Основатели марксизма считали, что при осуществлении буржуазнодемократической революции пролетариат не остановится на выполнении исключительно демократических задач. При том, что буржуазия старается поскорее завершить революцию, пролетариат должен «. сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Собр. соч., 2-е издание, т. 7. c. 261).

Теория перманентной революции в дальнейшем была разработана В. Лениным, Л. Троцким, Э. Манделем и другими марксистскими теоретиками (включая таких троцкистских авторов, как М. Леви, Д.Хансен, Л. Майтан и др.). Ленин рассматривал развитие революционного процесса, включая Октябрьскую революцию, в контексте международной революционной перспективы: «.Мы всегда исповедовали и повторяли ту азбучную истину марксизма, что для победы социализма нужны совместные усилия рабочих нескольких передовых стран (В.И. Ленин. ПСС в 55 тт. Т. 44: июнь 1921 - март 1922 гг. М., Госполитиздат, 1977, с. 417-418).

Троцкий писал сначала о «непрерывной революции» и «революционной непрерывности» («Начало», 8 ноября 1905 г; Л. Д. Троцкий «Итоги и перспективы». Глава 6. «Пролетарский режим», 1906), а выражение «перманентная революция» появилось у него после февраля 1917 г., когда он в брошюре «Что же дальше?» выдвинул лозунг: «Перманентная революция против перманентной бойни!» В 1932 г. вышла его книга «Перманентная революция», и этот термин стал ассоциироваться только с именем Троцкого. Троцкий отрицал завершенный социалистический характер Октябрьской революции, рассматривая ее лишь как первый этап на пути к социалистической революции на Западе и во всем мире. Созданный им IV Интернационал принял концепцию перманентной революции на вооружение (см.: Динамика мировой революции сегодня (резолюция 7 конгресса ЧИ, 1963).

Как видим, термин «перманентная революция» при всем разнообразии его толкования различными марксистами, вполне может считаться синонимом термина «мировая революция», которую с момента взятия Бастилии пытались осуществить в глобальном масштабе революционеры и авантюристы всех мастей.