Том 4. Поэмы, сказки - Александр Сергеевич Пушкин

детей,

И звон походной наковальни.

Но вот на табор кочевой

Нисходит сонное молчанье,

И слышно в тишине степной

Лишь лай собак да коней ржанье.

Огни везде погашены,

Спокойно всё, луна сияет

Одна с небесной вышины

И тихий табор озаряет.

В шатре одном старик не спит;

Он перед углями сидит,

Согретый их последним жаром,

И в поле дальное глядит,

Ночным подернутое паром.

Его молоденькая дочь

Пошла гулять в пустынном поле.

Она привыкла к резвой воле,

Она придет: но вот уж ночь,

И скоро месяц уж покинет

Небес далеких облака;

Земфиры нет как нет, и стынет

Убогий ужин старика.

 Но вот она. За нею следом

По степи юноша спешит;

Цыгану вовсе он неведом.

«Отец мой, – дева говорит, –

Веду я гостя: за курганом

Его в пустыне я нашла

И в табор на́ ночь зазвала.

Он хочет быть, как мы, цыганом;

Его преследует закон,

Но я ему подругой буду.

Его зовут Алеко; он

Готов идти за мною всюду».

Старик

 Я рад. Останься до утра

Под сенью нашего шатра

Или пробудь у нас и доле,

Как ты захочешь. Я готов

С тобой делить и хлеб и кров.

Будь наш, привыкни к нашей доле,

Бродящей бедности и воле;

А завтра с утренней зарей

В одной телеге мы поедем;

Примись за промысел любой:

Железо куй иль песни пой

И села обходи с медведем.

Алеко

Я остаюсь.

Земфира

      Он будет мой:

Кто ж от меня его отгонит?

Но поздно… месяц молодой

Зашел; поля покрыты мглой,

И сон меня невольно клонит…

———

 Светло. Старик тихонько бродит

Вокруг безмолвного шатра.

«Вставай, Земфира: солнце всходит,

Проснись, мой гость, пора, пора!

Оставьте, дети, ложе неги».

И с шумом высыпал народ,

Шатры разобраны, телеги

Готовы двинуться в поход;

Всё вместе тронулось: и вот

Толпа валит в пустых равнинах.

Ослы в перекидных корзинах

Детей играющих несут;

Мужья и братья, жены, девы,

И стар и млад вослед идут;

Крик, шум, цыганские припевы,

Медведя рев, его цепей

Нетерпеливое бряцанье,

Лохмотьев ярких пестрота,

Детей и старцев нагота,

Собак и лай, и завыванье,

Волынки говор, скрып телег –

Всё скудно, дико, всё нестройно;

Но всё так живо-непокойно,

Так чуждо мертвых наших нег,

Так чуждо этой жизни праздной,

Как песнь рабов однообразной.

———

 Уныло юноша глядел

На опустелую равнину

И грусти тайную причину

Истолковать себе не смел.

С ним черноокая Земфира,

Теперь он вольный житель мира,

И солнце весело над ним

Полуденной красою блещет;

Что ж сердце юноши трепещет?

Какой заботой он томим?

Птичка божия не знает

Ни заботы, ни труда,

Хлопотливо не свивает

Долговечного гнезда,

В долгу ночь на ветке дремлет;

Солнце красное взойдет,

Птичка гласу бога внемлет,

Встрепенется и поет.

За весной, красой природы,

Лето знойное пройдет –

И туман и непогоды

Осень поздняя несет:

Людям скучно, людям горе;

Птичка в дальние страны,

В теплый край, за сине море

Улетает до весны.

Подобно птичке беззаботной

И он, изгнанник перелетный,

Гнезда надежного не знал

И ни к чему не привыкал.

Ему везде была дорога,

Везде была ночлега сень;

Проснувшись поутру, свой день

Он отдавал на волю бога,

И в жизни не могла тревога

Смутить его сердечну лень.

Его порой волшебной славы

Манила дальная звезда,

Нежданно роскошь и забавы

К нему являлись иногда;

Над одинокой головою

И гром нередко грохотал;

Но он беспечно под грозою

И в вёдро ясное дремал.

И жил, не признавая власти

Судьбы коварной и слепой;

Но боже, как играли страсти

Его послушною душой!

С каким волнением кипели

В его измученной груди!

Давно ль, надолго ль усмирели?

Они проснутся: погоди.

———

Земфира

 Скажи, мой друг: ты не жалеешь

О том, что бросил навсегда?

Алеко

Что ж бросил я?

Земфира

        Ты разумеешь:

Людей отчизны, города.

Алеко

О чем жалеть? Когда б ты знала.

Когда бы ты воображала

Неволю душных городов!

Там люди в кучах, за оградой,

Не дышат утренней прохладой,

Ни вешним запахом лугов;

Любви стыдятся, мысли гонят,

Торгуют волею своей,

Главы пред идолами клонят

И просят денег да цепей.

Что бросил я? Измен волненье,

Предрассуждений приговор,

Толпы безумное гоненье

Или блистательный позор.

Земфира

Но там огромные палаты,

Там разноцветные ковры,

Там игры, шумные пиры,

Уборы дев там так богаты!

Алеко

Что шум веселий городских?

Где нет любви, там нет веселий;

А девы… Как ты лучше их

И без нарядов дорогих,

Без жемчугов, без ожерелий!

Не изменись, мой нежный друг!

А я… одно мое желанье

С тобой делить любовь, досуг

И добровольное изгнанье.

Старик

Ты любишь нас, хоть и рожден

Среди богатого народа;

Но не всегда мила свобода

Тому, кто к неге приучен.

Меж нами есть одно преданье1:

Царем когда-то сослан был

Полудня житель к нам в изгнанье.

(Я прежде знал, но позабыл

Его мудреное