Проданная невеста. Наследник корпорации (СИ) - Устинова Мария

Я оттолкнулась от бампера джипа и бросилась к деревьям, понимая, что второго шанса не будет.

Просто Руслан не думал, что я настолько сумасшедшая, чтобы бежать навстречу Маре. Он думает, я такая же, как раньше и буду выполнять его приказы. Он ошибается. Я побежала изо всех сил и холодный ветер полоснул лицо. Тут же я оказалась за черными стволами деревьев, под каблуками захрустел мусор. Я бежала, не разбирая дороги, отмахиваясь от черных сырых веток. Узкая полоса леса закончила, и я оказалась в поле.

Не думала, что будет дальше и сумею ли добиться своего.

Так больше шансов.

Маре считает, что я его дочь и ничего мне не сделает.

В спину полетел набирающий силу рев — это орал Руслан. Понятия не имею что, слова стирал ветер, но я слышала его чувства. Это был рев раненого медведя. Гнев, ярость, боль — вот, что было в голосе.

Я бежала так быстро, насколько смогла. Но все равно недостаточно быстро. Расчет был на то, что никто не осмелится бежать следом, зная, что может получить пулю с той стороны.

Но через несколько десятков метров меня сбило на землю тяжелое тело.

По ощущениям в меня словно врезался грузовик. Я рухнула неуклюже, сначала на колени, переживая за живот, а он навалился сверху — я не видела кто это, и в первый момент решила, Руслан послал охранника. Но в нос ударил запах знакомого до тошнотворности парфюма. Он побежал за мной лично. Я ударилась боком, колено онемело и ныло, отказываясь разгибаться. Как больно… Как обидно! На глазах навернулись слезы.

Руслан рывком перевернул меня на спину и повернул лицом к себе, не поднимаясь. Мы оба лежали на земле, он крепко держал меня одной рукой и тяжело дышал. Между нами клубился пар.

— Какого хрена ты творишь? — прошипел он. — Ты с ума сошла? У нас ребенок!

— Отвали!

— Отвалить? — резко спросил он, сжимая мои щеки пальцами до боли, словно тисками. — Если нас убьют, что будет с ребенком?! Что с ним будет, идиотка? Он ждет тебя дома! Или тебе плевать?

— Не смей так говорить! — заорала я, бессильно и беспорядочно пытаясь влепить ему пощечину. Пыталась, пока не пропахала ногтями щеку.

Меня ранили его слова, тон, взгляд.

Я ради своего сына с себя шкуру была готова снять. Я этого не заслужила…

— Ну же, посмотри на меня! — он перевернулся на бок, не поднимая головы. Так мы и лежали, словно на супружеской кровати когда-то, только вместо мягкой перины под нами была замерзающая земля.

Руслан обеими руками схватил мое лицо и гневно дышал паром.

— Не отворачивайся! У него кроме нас никого нет! — зарычал он, было уже больно, и Руслан говорил мне практически в рот, так близко мы были. — А ты бежишь под пули! Я бегу…

Хватка на лице ослабла, когда я перестала сопротивляться и он обхватил меня двумя руками. Слезы на щеках были горячими и болезненными, как иглы. Какого хрена он за мной побежал…

— Я тоже от многого отказался, — прошептал он мне на ухо. — Ты думаешь, у меня была сладкая жизнь? Нет, Лили… Сладкой жизни у таких, как я, не бывает.

Внезапная погоня и его откровения обессилили меня. Я лежала на холодной земле, как мешок. Подогнув ноги и съежившись, безучастно ощущала, как Руслан жадно ощупывает мою спину ладонями. Проводит по волосам, сминая их, трогает лицо. Мы лежали, открытые и беззащитные на простреливаемой местности, и выхода не было.

Затем на ощупь он нашел мои губы и поцеловал. Губы были ледяными, как и у меня, но рот теплым. Это был недолгий поцелуй. Скорее несколько коротких, когда он прикасался к моим губам своими, прижимая к себе, и отодвинуться было некуда.

— Слишком поздно… — прошептала я сквозь поцелуй.

Уткнулась носом в воротник его пальто и закрыла глаза.

Я не думала, что он за мной побежит.

Думала, достаточно будет выйти из-за деревьев, и никто не рискнет жизнью, тем более, он лично. Пока я не слышала выстрела, но кто сказал, что этого не произойдет? Ну он и дурак.

— Меня никто не тронет, — продолжила я шептать. — Если ты беспокоился о ребенке, тебе нужно было остаться, а не бежать за мной…

Под пальто забирался холод. Это городская вещь, оно не рассчитано на то, что в нем будут лежать на земле в ноябре. Головой я лежала на его руке, лицо согревало дыхание Руслана, но надолго мы так не сможем остаться. Нужно будет принимать решение.

Я для себя его приняла. Вот только с Русланом что делать.

На шее сжались пальцы, когда он вновь поцеловал меня с прикрытыми глазами. Это так на него не похоже — целоваться в упоении в такую минуту, что я заподозрила что-то… Не знаю, что. Может просто добежал, ожидая, что его подстрелят, благополучно уложил меня и просто рад этому. Радуется жизни. Я уперлась пальцами в колючий подбородок. Пальцы скользнули по щеке, когда он не отодвинулся, на подушечках остался запах его парфюма…

— Меня не тронут, — снова повторила я. — Ползи назад, тебя могут застрелить…

— Нет… — пробормотал он, целуя мне шею, и у меня появилось предчувствие, что Руслан сейчас, как огромный паук, завяжет меня в свои сети и утащит назад.

У него зазвонил телефон.

Он вытащил трубку, но вместо того, чтобы прижать к уху, положил на землю и включил громкую связь:

— Шеф, они идут к вам! — истерично заорал охранник.

Глава 19

— Вижу троих… Четверых. Они идут к вам вооруженные.

— Не стреляйте пока, — велел Руслан. — Здесь Лилия.

Он устало выдохнул, глядя мне в глаза.

Идиот.

Леонард ведь сказал, что их больше — намного, и у нас почти нет шансов. На что рассчитывает? Что отобьется, и они никак не воспользуются ситуацией, что мы здесь, открытые лежим у всех на виду?

— Шеф, они… — голос телохранителя сбился. — Кажется, они вывели Зверя.

Я затаила дыхание, и Руслан почувствовал, что не дышу.

— Что ты видишь? — спросил он. — Опиши.

— Да, это он. Его привели к месту обмена, стоит на коленях. Серьезный ран не вижу, — я догадалась, что он рассматривает Кирилла в бинокль. — Кругом автоматчики. Что делать, шеф?

По тому стало ясно: охрана решения исчерпала. Руслан спокойно смотрел на меня, но видно, что думает. Ищет выход. Я разволновалась, мне и так было холодно — все тело окостенело, а теперь ледяная рука страха прикоснулась к самому сердцу. Руслан должен был чувствовать, как закаменели мышцы, что я испугана, но ничего не говорил. У него был безмятежный взгляд. То ли есть запасной план, о котором я не знаю, то ли он продумал уже все неприятные исходы, и смирился с одним из них.

Черт! Да нет у него никакого запасного плана!

Я дернулась, не зная, что делать. Лежала у него под рукой, и он не собирался меня выпускать.

Он его застрелит.

Теперь и маячок не нужен, как Зверя вывели в поле. Зачем? И тут до меня дошло: по сути, я требования Маре выполнила, появившись здесь. И он пошел нам навстречу, продемонстрировав Зверя. Он не будет стрелять, если я встану. А Руслан — покойник, если не понимает этого. Потому что, думаю, снайпер есть не только у него.

— Отпусти, — прошептала я.

— Нет.

— Давай. Я встану, и ты поползешь обратно. Мне ничего не сделают, а тебя убьют, как только поймут, что ты здесь, со мной.

— Нет, Лили.

— А как же твой сын? — спросила я. — Мы даже имя ему дать не успели. Ты должен вернуться и позаботиться о нем.

— Я сказал, нет, Лили! Ты вернешься со мной!

Я молчала пару секунд, жарко дыша ртом. Смотрела чуть ниже глаз и губ — на его шею. Затем взглянула на шрам на щеке, оставленный братом.

— Ты ничего не добьешься. Тебя просто убьют.

Я понимала, что он не хотел уступать. Не поползет он назад, хоть тресни.

— Ну и что? — неожиданно спросил он. — Это тебя огорчает? Ты еще недавно меня проклинала.

Я взглянула в темные, почти черные глаза. В темноте они приобрели глубину, став похожими на черный бархат. Без выражения, но они заставили задуматься, почему я уговариваю. Здесь убьют только его. Со мной ничего не случится.