Монстр - Фрэнк Перетти

Бек наблюдала, разинув рот от изумления: огромная обезьяна сооружала ложе для сна. Бек задалась вопросом, почему ей понадобилось пролежать полночи на камнях, чтобы додуматься до этого.

Теперь обезьяна собирала в подлеске покрытые листвой ветки и укладывала на сооружённый каркас, приминая ладонями. Она была глубоко поглощена своим занятием, что создавало для Бек удобную ситуацию, которая, ясное дело, продлится недолго. И в которой, судя по настойчивым сигналам мочевого пузыря и кишечника, она будет нуждаться недолго.

Расплющенный рулон туалетной бумаги, найденный Бек в кармане куртки, показался ей манной небесной. Два гладких бревна с удобной щелью между ними, лежащие в окружении клёнов и сиреневых кустов, походили на скинию в пустыне.

Всё происходило самым благоприятным образом. Ради этого стоило бодрствовать полночи. Никогда, никогда в жизни Бек не представляла, что когда-нибудь сделает такое, но сейчас, начав отматывать кусок туалетной бумаги, она шёпотом возблагодарила Бога.

Зашелестели листья, и она подняла глаза.

Огромная самка наблюдала за ней, зачарованно склонив голову к плечу.

«Другие правила, — напомнила себе Бек. — Другие правила!»

Самка решительно двинулась к ней, продираясь сквозь кусты, и уселась прямо напротив с целью внимательно пронаблюдать за всем процессом. Туалетная бумага вызвала у неё особый интерес. Она нерешительно протянула руку, чтобы дотронуться до рулона.

Бек оторвала маленький кусочек и дала самке. Она понюхала его, положила на язык. Разочарованная, она попыталась выплюнуть бумажку, но та прилипла к языку. Она повторила попытку, а потом наконец сняла её с высунутого языка верхней губой и сдула её прочь.

Закончив своё дело, Бек быстро убрала рулон в карман, привела одежду в порядок и осторожно встала. Она похромала из своего укрытия, перебирая руками по брёвнам и ожидая, что самка последует за ней.

Но самка за ней не пошла.

Бек недоумённо обернулась — как раз в тот момент, когда кусты напротив задрожали, потом раздвинулись, и огромная серая самка с детёнышем выскочили из них, точно дети, несущиеся за подброшенной в воздух конфетой.

Как? Бек даже не подозревала, что они рядом, никаких признаков присутствия, и… И покровительница Бек явно была не единственным наблюдателем! Бек почувствовала себя униженной. Это чувство усугубилось, когда она увидела, насколько эти существа зачарованы результатами её недавних отправлений. Они трогали и нюхали. Они чуть ли не дрались за них.

Поскольку Бек находилась на их территории и даже детёныш превосходил её весом самое малое раза в три, она отступила, предоставляя странным существам всё необходимое пространство. Оставалось лишь надеяться, что предмет исследования им понравится.

Потом детёныш встрепенулся и принялся тревожно озираться вокруг, заслышав далёкий, леденящий кровь свист. Обе самки затихли и насторожились, вскинув головы, стреляя по сторонам глазами. Бек напряглась до последней мыслимой степени: до сих пор подобные звуки не предвещали ничего хорошего.

Откуда-то из темноты, издалека, доносился призывный тихий свист, сменившийся равно тихим гортанным рычанием, похожим на глухой грохот катящихся по склону валунов.

Серая самка ответила сначала свистом, а потом испустила низкого тона приглушённый стон, выдвинув челюсть и сложив губы трубочкой. Когда из мрака донёсся рокочущий ответ, три обезьяны собрались в кучку, явно на время забыв о разногласиях, и застыли в напряжённых позах, опасливо всматриваясь в заросли, тихо пофыркивая и ворча друг на друга.

Для Бек ужас уже стал привычным состоянием, меняясь только в степени. Она тоже всматривалась в заросли, искоса поглядывая на зверей, чтобы понять, в какую сторону смотреть. В глубине души она, как исполненный надежды ребёнок, задавалась вопросом, не спасательная ли команда идёт к ней на помощь, но голос здравого смысла говорил другое.

Лесной массив на горном склоне распадался на небольшие группы низкорослых елей и сосен: чёрные верхушки вырисовывались острыми зубцами на фоне озарённого луной неба. Тихий отдалённый шелест привлёк внимание Бек к чёрному скоплению деревьев в стороне, и она увидела, как одно дерево отделяется от прочих и направляется к ним, увеличиваясь в размерах по мере приближения. Бек различила очертания тёмной фигуры, заслонившей часть звёздного неба: широкие громоздкие плечи, толстая шея, вытянутая голова с конусообразной макушкой, огромные руки, покрытые шерстью, похожей на испанский бородатый мох.

Словно ребятишки, пойманные на шалости, самки и детёныш бросились прочь из временной уборной Бек, испуганно оглядываясь через плечо и обмениваясь тихими возгласами. Рыжая самка с обычным поразительным проворством подхватила Бек на руки, которая на обычный манер поехала у неё на руках, хотела она этого или нет. Они нырнули в заросли молодых елей и уселись на сооружённое рыжей самкой ложе с таким видом, словно все имели равное право на него. Серая самка с преувеличенным интересом рассматривала свои ногти, детёныш свернулся клубочком и прижался к матери, а рыжая самка, исполненная любви и заботы, бросила Бек на ложе и принялась лёгкими толчками двигать туда-сюда, словно желая устроить Бек поудобнее. Тычки и толчки нисколько не понравились Бек. Вдобавок шумная возня наверняка привлекала внимание огромного самца.

Новоприбывший зверь почувствовал — скорее всего, почуял нюхом — что-то необычное ещё на расстоянии. Поначалу он двигался по лесу быстро и бесшумно, словно призрак, но сейчас, на подходе к еловым зарослям, ступал осторожным, медленным шагом, подозрительно принюхиваясь и раздражённо посапывая, насторожённо озираясь вокруг в попытке понять, что здесь не так.

По-видимому, это был отец — добрых восемь футов ростом, покрытый жёсткой чёрной шерстью, с застывшей на кожистом лице злобной гримасой. Бек никогда ещё не видела столь пронзительных глаз, луна отражалась в них подобием сверкающего алмаза. В левой руке он нёс убитого оленя, голова которого безжизненно болталась на свёрнутой шее. Встревоженный, он бросил добычу на землю.

Бек знала, в чём дело — в ней, — но понятия не имела, что делать. Ей оставалось лишь съёжиться, спрятаться за широкую спину рыжей самки и…

Спрятаться не получилось. Неожиданно серая самка повалилась вперёд и стала на четвереньки с низко опущенной головой, тихо рыча и щёлкая языком в знак почтения. Рыжая самка, словно вспомнив о правилах приличия, сделала то же самое. Детёныш — поскольку он был самцом или ещё не достиг взрослого возраста и потому пользовался снисходительным отношением, — не принял участия в ритуале, но остался сидеть на прежнем месте, посматривая на Бек с явным намерением указать главному самцу на истинную мишень для гнева.