Странные люди - Маша Старолесская

— Давай я на работу устроюсь, и тогда обязательно…

Ему показалось, что он услышал тихий разочарованный вздох. Не более. Юля не шла на конфликты, не закатывала истерик, кажется, даже не повышала голос, по крайней мере, в его присутствии. Но всегда выходило так, что ему было страшно разочаровать её, сделать что-то по-своему. Вот и теперь…

— У меня есть деньги, немного, но на первый месяц и залог должно хватить… — Юля повернулась к нему, запустила в волосы свои пальчики, и Славик поплыл.

— Но я ведь… Я мужчина всё-таки, не могу жить за твой счёт! — пробормотал он, чувствуя, что ещё немного — и сдастся.

— Так что, может быть, рискнём?

Он первым впился в Юлины губы, что могло означать и согласие, и неопределённое «надо подумать», и тысячу других вещей.

«А может, я просто боюсь взрослой жизни? — убеждал себя Славик, изучая, как свет фар отражается в хрустальных подвесках люстры. — И мне только кажется, что я разлюбил её?»

***

Было у него и другое соображение, в котором Славик боялся признаться даже себе. Музыка, доносившаяся с той лесной поляны, музыка, пять лет сводившая с ума, стихла. Он по старой памяти прислушивался к своим ощущениям, ожидая, что зазвучит знакомая мелодия, но ничего не происходило.

С месяц Славик вообще не брал в руки гитару (тут мама и Юля поддерживали его), но, когда попробовал наиграть что-то из старого, это оказалось просто неплохо придуманной песенкой, не звало и не манило в другие миры. Тянущее чувство в груди пропало, он снова стал обычным человеком и мог начать жить с чистого листа.

Может быть, и любовь к Юле тоже пала жертвой ритуала на лесной поляне? Она спасала его, поддерживала, когда Славик был совсем слаб, но теперь больше напоминала о годах, прожитых в забытьи, между безумными грёзами и явью. Он хотел бы порвать с этим прошлым, но боялся, что отпугнёт другую девушку своими странностями, оставшимися после долгих лет затворничества и борьбы с потусторонней силой. Своей репутацией, в конце концов. Кто не знал Вячеслава Смирнова, единственную уцелевшую жертву загадочной маньячки? Даже Юля, и та при первой встрече, узнав его имя, спросила: «Так ты тот самый?» Она честно выслушала его историю про костёр, зажжённый на поляне, про странную женщину, которая насылала морок и заставляла играть для неё до смерти, даже показала, что поверила. Но Славик прекрасно понимал, что на самом деле и мать, и Юля до последнего считали его рассказы бредом.

А ему хотелось поговорить с кем-то, кто отнесётся к его словам серьёзно и, может быть, ещё и покажет дверь в этот удивительный мир. И он прекрасно знал ответ на свой безмолвный запрос.

Иногда Славик думал: неплохо бы попросить у матери телефон Дориана и извиниться перед ним и его напарницей за своё поведение. Ему казалось, что это хороший повод договориться о встрече и потом, может быть, даже напроситься к ним в помощники… Он даже как-то завёл с матерью разговор об этом, но она только отмахнулась, мол, что прошло, то прошло, надо не прошлое ворошить, а жить дальше, признавая свои ошибки. Славик тогда не стал настаивать. То ли потому, что боялся выдать матери свои тайные мысли, то ли сердце от волнения так сильно ухало в груди, что можно было умереть, не услышав заветных цифр.

Пусть всё идёт как идёт, решил Славик. Если суждено снова встретиться с Дорианом и его помощницей, он обязательно встретится.

***

Юля принялась искать им жильё с энтузиазмом, достойным лучшего применения. Уже на следующий день после разговора в личку Славику прилетело с десяток объявлений об аренде квартир. Цена за месяц выглядела очень привлекательно. В отличие от того, что он увидел, пройдя по первой же ссылке. Старая мебель, убитая кухня в разводах жира и грязи, унитаз, сползающий в угол по наклонному полу… Конечно, комната самого Славика сейчас выглядела немногим лучше, но это было поправимо. Ему даже стало немного стыдно за то, что он с издёвкой называл остальную квартиру, где царила почти полная стерильность, то операционной, то музеем.

Он пробежался по остальным объявлениям, но и там условия оказались немногим лучше. Славик вздохнул не без облегчения и написал Юле, что начинать совместную жизнь в таком бардаке не готов, и предложил подождать, пока он устроится на работу и они смогут позволить себе вариант получше.

Юля ответила молниеносно: «Не смотри, что оно грязное. Отмоем. А ремонт можно в счёт первого месяца сделать. Или в счёт залога».

Между строк читалось: «Я уже всё решила». Славик раздумывал, что бы такого написать, когда прилетело следующее сообщение.

«Главное, что мы будем вместе».

А за ним ещё одно:

«Люблю тебя, солнышко».

«Я тебя тоже люблю», — быстро отстучал по клавишам Славик и нажал на кнопку отправки. В этот момент ему показалось, что за спиной захлопнулись тяжёлые железные двери, и громко лязгнул затвор.

Славик встал из-за стола и растянулся на кровати, тоже старой, с продавленным матрасом, ничуть не лучше тех, на фото из объявлений, закрыл глаза и потёр виски, отгоняя наваждение. На смену одному образу пришёл другой. Славик вспомнил, как та девушка, охотница за нежитью, сидела на полу, держала его за руку и рассказывала, как увидела на яблоне в своём саду головы мёртвых предков. Иногда она останавливалась, подносила ему кружку с удивительно мерзкой жидкостью, и Славику становилось легче.

Он облизнул губы и ощутил во рту ту самую полынную горечь.

***

Сначала Юля пыталась звать его на просмотры, но Славик научился ловко отговариваться тем, что занят подработкой. Ну, или идёт на собеседование. Или просто устал, в конце концов. Врать не приходилось. Он и в самом деле рассылал свои резюме в ответ на мало-мальски подходящие объявления, а время в ожидании откликов заполнял, выполняя мелкие поручения с разных сайтов. То возил документы, то удалял навязчивые баннеры, пару раз выгуливал за деньги соседских собак. Это нравилось ему больше всего. Мать, с любовью к чистоте и порядку, никогда не разрешала ему заводить домашних животных. Ну, то есть где-то в начальной школе она предлагала купить красивый аквариум, чтобы развить у сына ответственность и дисциплину, но рыбки Славика совсем не прельщали. Он мечтал о собаке.

И