Эльфы средней полосы - Юрий Львович Манов

Глава 5. БЕСЕДА С СУЩНОСТЬЮ

Беседовать с Дорианом было непросто. Не сразу вот так привыкнешь, что твой собеседник – это дюжина глаз и столько же ушей, висящих на гибких стеблях прямо в воздухе, а голос раздается прямо из камина. Если быть точнее, то глаза и уши, это лишь органы, а собеседник – собственно сам дом и окружающая усадьба. И говорит он посредством хитрого устройства из больших и малых мехов, а также колокольчиков и медных мембран, устроенных в каминном дымоходе. А Дориан продолжал говорить без передышки, словно измученный жаждой путник набрел в пустыне на оазис с чистым источником, и теперь никак не может напиться:

– Год плена у Чистых эльфов – это, поверьте мне, достаточный срок, чтобы измениться. Пусть не внешне, но внутренне. Каждый день узнавать новое, познавать глубинные мудрости, которым не одна тысяча лет. Все важное здесь: богатство, власть, знатное происхождение там казалось ничтожным, не имеющим никакого смысла. И в тоже время любая мелочь: набухшая почка на ветке вербы, слабый росток ржи под весенним снегом представлялись событием почти вселенским. Трудно понять, да? Порою мне казалось, что я схожу с ума, и тут же представлялось, что это не сумасшествие, а гениальное озарение. Полное понимание сущности всего сущего! Потом наоборот, приходила гениальная догадка, что я просто схожу с ума, и все происходящее вокруг – лишь видения в воспаленном мозгу личинки, заключенной в кокон. Они, Чистые, меня вовремя остановили. Они объяснили, что я – человек, и остаюсь человеком. Что мне нужно есть, пить, укрывать свое тело от холода, гадить в конце концов! Ибо я -- человек, и в том моя природа. Тогда я попросил Чистых изменить мою природу. Но они отказали. Человеку не дано менять свою природу, ему не доступна метаморфоза мерзкой гусеницы в прекрасную бабочку. Но если надоело быть гусеницей, если хочется порхать, как бабочка, пусть день, пусть всего один час…

Из камина тяжело вздохнуло.

– Весной Чистые меня отослали. Я просил, я умолял их оставить меня, но они были тверды. Они даже не стали отнимать у меня память. Они велели мне возвращаться в свой мир, и быть тем, что я есть.

– Но ты решил иначе? – предположил старик, переходя с высокого стиля общения на простой разговорный. Дружеское «ты» в разговоре как-то более сближает, позволяя говорить о вещах сокровенных. – И решил переродиться?

– Как видишь, – выдохнул камин с легким облачком дыма. – Я решил изменить себя сам. Сначала я попытался вспомнить все, что прочитал там, Кодекс, все свитки мудрости. Да, они были написаны не для людей – для эльфов, но все мы дети матери природы, а в братьях всегда найдется общее. В свитках было подробно описано, как возродить для новой жизни эльфа, похороненного в сосновом лесу, как поменять старое, дряхлое тело – на молодое. Но о метаморфозе смертного не было ни слова, разве что ведьмины заклинания, нечестные и опасные. Я много думал, много рылся в памяти и вот, наконец, вспомнил «Сок лозы» из южного эпоса. Ты помнишь его, коллега? Как же там было…

«Как гроздь наполнена блаженством,

Светилу листья подставляю,

И соки с корневищ качая,

Себя вершиной ощущаю»…

Тоненьким голосом, почти свистом прозвучало из камина, видимо, маг применил самый малый мех и самую тонкую мембрану.

«Вершиной сущего в природе,

Где все гармонии подвластно,

Я виноградом называюсь,

Во мне с рожденья все прекрасно!», -- добавил Лонир окончание стиха.

-- Здорово, да, -- обрадовалось из камина. -- Просто неподражаемое творение! Конечно, все описанное там – лишь поэтические аллегории, метафоры, но если взять, да принять буквально? Я долго готовился, пришлось даже отправиться в горы за побегами скального винограда, ибо местный, дикий – слишком слаб и глуп, к тому же дает мелкие гроздья. Высадив привезенные лозы и дождавшись первого урожая, я решился. Настойка из цветков папоротника, ванная из виноградного сока, пара мудреных заклинаний из Эльфийского кодекса, произнесенных на восходе солнца, и это началось. Метаморфоза! Поверь мне, это было непросто, бродить в жестяном корыте и становиться растением, оставаясь магом, человеком одновременно. Чувствовать, как растет и наливается силой твое новое тело, питаясь влагой и светом светила. Это – незабываемые ощущения! И в то же время понимать, что твоя человеческая оболочка съеживается, становясь ненужной, лишней…

Внезапно камин умолк, а с улицы раздался долгий и протяжный вой.

– Предполагаю, что это – твоя пропавшая супруга Мара, – сказал старик.

Камин долго не отвечал, потом прокашлялся клубами дыма:

– Моя ошибка от той, прошлой жизни. Да, я знал, что моя жена не воздержана в чувствах. Понимаешь, есть такие женщины, что испытывают постоянную потребность в любви. И в эмпирическом смысле, а больше – в плотском. Не мне ее судить. Нас женили родители по сговору, и невесты своей я до свадьбы не знал. Признаю, она подарила мне новые ощущения и приятные моменты жизни. Но меня одного ей явно было маловато, а потому, вернувшись из похода, я очень удивился, застав ее дома. -- Из камина вдруг рассмеялось и продолжило: – Задумывая мой великий эксперимент, я предложил жене слиться в единое, новое, совершенное существо. Она меня не поняла. Тогда я дал ей полную свободу. Но женщины, им всегда всего мало… Во время моего отсутствия она порылась в моих книгах и свитках и даже научилась колдовать. Так, по мелочам. Обольстить смазливого торговца, наложить сглаз на соперницу. Но ей не надо было трогать кодекса эльфов, который я пытался восстановить по памяти. Неверно смешанные снадобья, коряво произнесенные заклинания, и вот вместо свободной, красивой и не