Предвестник (СИ) - Горъ Василий

Алферов и Батыров, оценившие настрой осетина, решили не лезть ему в душу — после завершения легкой тренировки еще раз напомнили Карсанову план на предстоящий бой и отправили в массажку. Да, нервничали. Но — про себя. Не показывая свое волнение даже мне. Поэтому преувеличенно спокойно обсуждали какую-то ерунду и изредка смачивали горло минералкой. А еще периодически поглядывали на Таньку, мониторившую происходящее в главном зале, получали лаконичный доклад и возвращались к привычному времяпрепровождению.

Неожиданный проигрыш очень неплохого средневеса Тимоти Фишера, заигравшегося в Роя Джонса-младшего и нарвавшегося подбородком на хук андердога Атанаса Христова, заставил их задергаться. Али Мавлетович сжал правый кулак и задумчиво посмотрел на костяшки, а Дмитрий Петрович по-мальчишески легко поднялся с кресла и пошел ускорять врача. Кстати, тот особо не торопился, решив, что парня надо подготовить к бою как следует, а трибуны могут и подождать. И правильно сделал — благодаря его стараниями Тимур стал напоминать сжатую пружину, что порадовало всех, кто мог это ощутить, напрямую, а Таньку, Линду и Кнопку — опосредованно.

В общем, к публике мы вышли, планируя побеждать. Под осетинский «Зилга кафт » прогулялись до подножия ринга, повеселились, слушая выкрики фанатов, скандирующих слова «Нарт» и «Чума», помогли Карсанову снять все лишнее и передали судье, проводящему предбоевой осмотр. Потом я раздвинул канаты, чтобы он не тратил силы даже на столь незначительные усилия и пожелал ему удачи. А через некоторое время переключил почти все внимание на противоположный выход в зал.

Брайан Пирс по прозвищу Шредер, толком не успев появиться перед публикой, изобразил свое коронное сальто назад с места, потряс пудовыми кулаками над головой и от души приложился правым к своей же правой грудной мышце. В общем, изобразил то же шоу, которым порадовал своих фанатов перед началом пресс-конференции.

Да, двигался он очень легко и быстро. А еще был пластичен, вынослив, умен и, что самое главное, обладал весьма солидным боевым опытом и обожал затяжные поединки. Кстати, об опыте неплохо говорила его статистика — двадцать восемь побед, двадцать одно поражение и три ничьи. И пусть слитых поединков было почти столько же, сколько выигранных, считать его слабаком однозначно не стоило: как минимум восемь поражений пришлись на зарю его профессиональной карьеры, а еще пять боев «не получались» из-за незалеченных травм.

Забавно, но поднявшись на ринг, «Mr. Eight», как его иногда называли фанаты за любовь «включаться» в бой с восьмого раунда, повторил еще один «финт», исполненный на пресс-конференции — приветливо кивнув Тимуру, он нашел меня взглядом и изобразил классический поклон каратиста. Причем ни разу не ерничая. Я тоже не остался безучастным — приложил два пальца к правой брови и под восторженный рев трибун отдал воинский салют, намекая на то, что в курсе его службы в армии. Сразу после этого рефери подозвал бойцов к себе, объяснил им правила, отправил по своим углам, опросил судей и, наконец, дал команду начинать.

Шредер, пританцовывая, попробовал занять центр ринга, но был вынужден скользнуть в сторону, чтобы не нарваться на встречный джеб. Побросал свои. Оценил легкость, с которой осетин уходил или уклонялся, и попробовал чуть разнообразить используемую технику. Увы, первые десять-двенадцать попыток достать Карсанова неакцентированными боковыми, кроссами и апперкотами не привели ни к чему хорошему — поймав «свою» дистанцию и ритм движений противника, осетин очень толково «вписался» в стандартную двойку и легонечко тюкнул Пирса в печень. Что при его весе в девяносто три и пять десятых килограмма совсем не порадовало англичанина. И заставило сделать напрашивающиеся выводы. Но до конца первого раунда ситуация повторилась еще четыре раза. Пусть и в других вариациях.

Во втором Брайан продолжал танцевать и искать бреши в обороне Тимура, но не преуспел. А мой бывший ассистент чуть-чуть ускорился и начал доставать. Раз двенадцать одиночными джебами, дважды двоечкой голова-корпус и разок дотянулся кроссом. При этом центр не отдавал вообще и не позволял противнику клинчевать. Что, конечно же, понравилось нашей половине зрителей и добавило «плотности» подбадривающим воплям.

В третьем раунде Шредер решил пофинтить. Прекрасно понимая, что мы наверняка изучили все проведенные им бои и подготовили ответы на все «коронки», первые полторы минуты усыплял внимание Карсанова, а в один прекрасный момент во время нырка под джеб выбросил длинный и вроде бы совсем не техничный свинг. Но такой «гадости» я набрасывал предостаточно, так что Тимур на полном автомате ушел под руку, развернулся, тут же качнулся вперед и первый раз за бой посадил Пирса на канвас!

Англичанин, ошеломленный не столько силой не акцентированного удара, сколько скоростью выполнения комбинации, вставать не торопился, так что оторвал колено на счете «семь», уважительно коснулся перчаткой перчатки Карсанова и взвинтил темп. Чтобы за последнюю минуту хоть как-то компенсировать нокдаун. Но даже так попадал либо в перчатки, либо по предплечьям, либо по локтям. А за три секунды до конца раунда с большим трудом ушел от абсолютно неожиданного апперкота и был вынужден уводить голову вращением, чтобы не лечь от скоростного хука. Левый прямой, который гарантированно отправил бы его в нокаут, осетин был вынужден придержать. Чтобы не ударить после гонга. Но завелся. И, пританцевав в свой угол, уставился мне в глаза:

— Играет?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет. Просто пока не подобрал ключик к твоей защите. Начнешь работать не от обороны, а от атаки — найдет.

— То есть, все так же ловить на контратаках?

— Угу… — подключился к обсуждению Алферов. — А еще потихонечку вкладываться в удары: ты научился его доставать, значит, пора погонять по углам. Только учти, что если ты сдуру позволишь ему клинчевать, то он потихонечку превратит твои мозги в гоголь-моголь, а потом переиграет.

Четвертый раунд начался, как обычно — Пирс танцевал, выстреливая одиночные джебы и двойки, пытаясь понять, как проходить защиту осетина, но все чаще и чаще получал сдачи. Причем если в течение первой минуты эта «сдача», как правило, особо не сотрясала, то за первую половину второй удары Тимура два раза ощутимо зацепили печень, раз шесть-семь селезенку и четырежды сотрясли голову. На двадцать шестой секунде Шредер нарвался на очередной левый боковой в печень и решил передохнуть. Ну и, до кучи, как следует загрузить икроножные мышцы противника, чтобы лишить его подвижности. Увы, вход в клинч оказался настолько неудачным, что он опять нарвался на удар и оказался на канвасе. Только на этот раз долгие четыре секунды никак не мог вдохнуть. Тем не менее встал довольно бодро, нашел в себе силы изобразить уважительный поклон и… восстанавливался до гонга. Нарезая круги вокруг Тимура и скорее изображая деятельность, чем пытаясь хоть что-нибудь сделать.

— Пятый раунд. До его любимого еще далеко, но Пирс начал злиться на себя, а значит, начнет либо финтить, либо подлить… — буркнул я сразу после того, как Карсанов сел на скамеечку и прополоскал рот минералкой. — После демонстрации им уважения второе маловероятно, но расслабляться не стоит.

Алферов подтверждающе кивнул, заявил, что собирался сказать то же самое, выдал парню пару ценных указаний и разрешил вкладываться. Процентов на семьдесят-семьдесят пять. Уже через четырнадцать секунд после гонга, сорвавшись в контратаку после первого же пристрелочного джеба англичанина.

Нарвавшись на очень жесткий правый прямой в солнечное сплетение, Пирс на автомате закрутил свой стандартный уход, через долю секунды врубился, что мы могли подготовить какой-нибудь сюрприз и на такое движение, но было уже поздно — довернувшись в нужном направлении, осетин выбросил апперкот, заставивший Шредера разогнуться, ударом в печень вынудил начать складываться и… срубил идеально выполненным боковым в челюсть!

— Все, не встанет! — выдохнул Дмитрий Петрович за долю секунды до того, как рефери замахал руками. Потом протиснулся между канатами и рванул обнимать победителя. Но мы с Анькой оказались быстрее — я обхватил Тимура за талию и подкинул в воздух, а она как следует приложилась к его плечу. В следующий полет парня отправил Али Мавлетович. А Тихон и Рамазан усиленно старались переломать ребра, благо дури хватало и у первого, и у второго. Само собой, параллельно этим издевательствам усиленно поздравляли. Но то, что говорилось или выкрикивалось, заглушалось ревом беснующейся публики — народ, отваливший очень приличные деньги за возможность посмотреть на бои этого вечера своими глазами, уже во втором бою увидел не только красивое противостояние, но и чертовски эффектный финал. Вот мы и глохли от скандируемого прозвища «Нарт». Потом заметили, что к нам пробивается Горин, и заулыбались. Увы, в этот момент одна из женщин, стоящих в толпе, окружавшей Шредера, как-то странно всплеснула руками, и мы, не сговариваясь, рванули разбираться, что случилось.