Титаномахия - Genda1f

Прародителя, которые достались мне в открытом доступе. При контакте с элдийцем и желании, я могу принудительно считать его память. Это не совсем телепатия, а больше заслуга связи с Путями. Через них, можно прочитать воспоминания души и разума элдийца, при условии, что я соприкоснусь с этой персоной в реальности. По такому же принципу, я могу и стереть конкретные воспоминания человека, или сделать его овощем. Однако, масштабные манипуляции с воспоминаниями, как это когда-то сделал Карл Фриц с элдийским народом, лишив их воспоминаний за стенами, мне не доступны от слова совсем.

Вторая способность — это создание своей проекции в материальном мире. Я могу переместить свою астральную проекцию в любую точку земного шара, где есть хотя бы один элдиец, а они расселились по всей Земле, отчего можно наблюдать за всем, что мне угодно. При этом люди не будут меня видеть, если конечно я сам этого не захочу. Эту способность частенько использует Имир, чтобы наблюдать за событиями в реальном мире, ведь сама она почему-то не может покинуть измерение Путем. Её настоящее тело уже давно истлело и ей просто некуда возвращаться, она застряла в Путях на две тысячи лет и может ещё дольше.

Я несколько раз тестировал перемещение, наблюдая за разными людьми, включая кадетов и даже марлийских воинов, когда они собирались вместе и обговаривали дальнейшие действия. Имир, которая смуглая и с веснушками, с ними никогда не было и они о ней вообще никогда не говорили, из этого я сделал вывод, что воины не знают о том, кем она является на самом деле. И точно также, они ни разу не упоминали Кристу, которая на секундочку, потомок династии Фрицев.

Я подсматривал так за многими уже из чистого любопытства и так один раз перенесся в виде проекции к Микасе, когда она была одна в комнате, без соседей. Убедившись, что она одна, Микаса вдруг улеглась на кровать и разделась до гола, став мастурбировать…притом, своё сокровенное место, она натирала тем самым шарфом, что я ей подарил.

— Кай…ах, прошу быстрее! — приговаривала она, томно вздыхая и ещё быстрее натирая свою пирожку шарфом, что покрылся мокрыми пятнами.

— Да уж. — только и сказал я в виде проекции, отчего Микаса меня не видела и не слышала. Чтобы внимательней и в деталях всё рассмотреть, я присел на край кровати, рассматривая каждый дюйм идеального тела азиатки.

Вскоре ко мне переместилась Имир Фриц, также в виде проекции, и маленькая девочка недоуменно пялилась на то, как я пялюсь на мастурбирующую азиатку.

— Чего? — прервался я и повернулся к Имир. Она быстро и с намеком перевела взгляд к Микасе. — Я не вуайерист… Ладно, может немного, но и ты не лучше. Раз ты тоже тут, значит, оба вуайеристы, теперь мы с тобой в одной лодке. — привел я контраргумент.

— Ах, ох… Умм… — продолжала стонать Микаса, а Имир уставилась на меня, широко раскрыв глазки.

— Да-да, если кому спалишь, что увидела, я не останусь в стороне и тоже тебя сдам, Имир… Не знаю кому, но точно сдам. Поняла? — сурово сузил я глазки.

— … — сконфуженная Имир кивнула… и присела на другой край кровати, также наблюдая за эротичной сценой.

И вот так я, аватар могущественного метафизического существа, и двухтысячелетняя лоля в два смычка посмотрели бесплатное эротическое шоу… Только попкорна не было для полного комфорта. Не знаю, как Имир, но мне всё очень понравилось, и я даже был не против посмотреть продолжение, только уже с моим участием в конце.

Следующим днём, когда я заговорил с Микасой, она очень быстро сравнялась с цветом помидора и также быстро ретировалась от меня подальше, ну, думаю, причину объяснять не нужно.

Через несколько дней 104-й кадетский корпус будет проходить финальный экзамен, по результатам которого сформируют точный рейтинг, и первая десятка кадетов получит возможность вступить в Военную полицию.

По этому поводу и дружелюбному поведению Кристы я вспомнил, что случилось с нами два года назад, в 848 году.

* * *

Недавно инструктор Шадис решил не давать кадетам расслабляться в последние дни, устроив отдельный квалификационный тест.

Кис дал задание, конкретно учения на лошадях, отправиться из точки А по длинной, растянувшейся аж до горизонта пустоши в точку Б, по маршруту мы должны найти заранее приготовленные УПМ и, завершив маршрут, вернуться обратно. На всё про всё должно уйти где-то полтора дня.

Нас разделили на несколько групп, я попал в первую вместе с Сашей, Кристой, Конни, Миной, Жаном, Эреном и Марко, что будет возглавлять группу. Отдельным кадетам в группе также было поручено записывать и оценивать индивидуальное выступление каждого участника, мне как раз выпала подобная доля. Микаса, кстати, расстроилась оттого, что мы не будем в одной команде, но ничего уж не поделаешь, тем более её тоже выбрали для оценки действий кадетов в её группе.

Дорога по пустоши была долгой и изнуряющей, ещё и очень неприятной ввиду того, что Жан с Эреном без конца друг друга донимали, чем неимоверно раздражали меня и всех остальных в группе. Когда мы наконец добрались до УПМ и, снарядив его, отправились дальше, их бесконечные препирания стали просто невыносимы.

— Кай, ты ведь ещё не начал записывать всё в рапорт? — спросил меня взволнованный Марко над лошади, пока Эрен догонял Жанад, которому вдруг взбрело в голову поймать большую ящерицу на ужин.

— Конечно, записал… Что они два придурка без мозгов, действующих против приказа командира, — хмыкнул я. — Но в чём-то Жан прав, солдатский паёк пресноват, а ящеры на вкус очень даже ничего, как курятина.

— Точно-точно! У меня дома мы постоянно их забивали и ели. — поддержала Саша, и из её рта чуть не потекла слюна от голода.

— Это учение не оценивают и не отслеживают, но, чтобы не отставать от графика, следующий привал будет только ночью. Не меняйте построение, я решу очередной конфликт, — хлестнул я поводьями, подгоняя своего коня.

Конь быстро перешёл на скачок галопом, отчего я вскоре нагнал обоих придурков, когда Жан уже собирался разрезать ящера клинком, но я был быстрее и ухватил ящера за хвост, поднимая его. Ящер не мог меня укусить или поцарапать, беспомощно барахтаясь в моей руке.

— Тяжелый, хватит на всех. — достал я из подсумка веревку и связал ящерице морду и лапы, затем привязав его к лошади. Сбавив темп скорости, я повернулся к двум недальновидным