Герцог - Виталий Сергеевич Останин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полноценной разведки в данных реалиях я выстроить не смогу, но кое-что смогу понять и через обычные рейды. Конницы на этом берегу у меня еще было маловато, всего около тысячи, но для беспокоящих ударов и этого достаточно. Враг не мог окружить наш лагерь полностью, слишком густыми тут были леса — впору свои войска потерять, а не чужие обнаружить. Поэтому Амазонка без труда избежала столкновения с разведчиками Гэ и отправилась «грабить караваны».
То же самое предстояло сделать и Бешеной. Пройти вверх по течению, выявить слабые места и нанести несколько чувствительных ударов. Не селения жечь — я твердо дал понять царице разбойников, что не потерплю грабежей, — а вырезать гарнизоны, рушить логистику и вообще «наносить урон живой силе врага и его инфраструктуре». Цань приказ приняла, сверкнув глазами, мол, что это вы, господин Стратег, из меня кровожадного демона делаете? Но я в эти гляделки играть не стал — знал, кто она такая.
Все это нужно было не только для получения более подробной информации о войсках противника, но и для его понуждения к бою. Чтобы не юлил, не бегал от меня по лесам, а увидел прущую на него армию, которую он может разбить, и принял бой.
— А я согласен со старшим братом! — сообщил всем Бык нечто, в чем и так никто не сомневался. — Эти машины — они прекрасны. Возможность стрелять осадными орудиями из глубины пехотных построений — бесценна. Враг не выдержит подобного натиска и бежит!
Я благодарно кивнул здоровяку, а Мытарь досадливо поморщился. Но не потому, что ему не нравилось, что Лю Юй поддерживает мой план. Раздражало его, что мои побратимы игнорировали нормы и правила поведения достойного человека при дворе высокого лица.
С того момента, как из полуразбойничей ватаги, кем мы, в принципе, и являлись, наша фракция превратилась в реального претендента на трон Поднебесной, появился у моего Секретаря пунктик. Раз уж я хоу, думал он, значит, у нас двор в походе. Не императорский, понятное дело, но все равно такой, для которого мудрые предки прописали всевозможные протоколы. В конце концов, думал он, именно они делали из обезьяны правоверного конфуцианца! А два этих раздолбая — Бык с Пиратом — вели себя так, словно им законы не писаны!
— Благоразумный муж нетороплив в суждениях, — подыгрывая советнику, произнесла Юэ. — Давайте выслушаем всех участников совета.
Все тут же закивали, словно она какую-то небесную мудрость произнесла. Любили соратники мою жену, Пират, блогер доинтернетовский, вообще стихи про нее писал. Это, кстати, не возбранялось, как в западной культуре, поскольку он же к ней не подкатывал, а лишь восхищался ее умом, красотой и прочими талантами, отдавая таким образом дань прекрасному вкусу своего господина. И как-то пофиг ему было, что брак этот изначально был договорным.
Тут же все стали высказываться, моментально разделившись на два лагеря. Среди тех, кто выступал за мой план, были я, Юлька, Пират и Бык, а также, как ни странно, Матушка И, против же стояли только Мытарь и Прапор. Выбор Пути, как говорится, определяет сознание.
— Решено! — сказал я. — Тогда ждем, пока орудия перевезут на этот берег, и начинаем дергать кота за усы.
Гань Нину это выражение очень понравилось, и он тут же замахал кистью, увековечивая для потомков крылатую фразу великого Стратега. А Мытарь явно с целью испортить момент вдруг «вспомнил».
— Мой господин, госпожа Лисица спрашивает дозволения для переправы Бессмертного У на этот берег. Сообщает, что учитель должен быть рядом с учеником.
А так все хорошо шло! Война, маневры, новое оружие! Нет, непременно надо в эту бочку с медом кинуть ложку дегтя! Чего неумирающему старикану понадобилось в самом эпицентре боевых действий? Совсем, что ли, не держится за свое бессмертие?!
Глава 101. Пруд памяти
Оскорбленная моими словами, богиня заявилась в мой сон той же ночью. Была прекрасна в гневе, если кого интересует. Даже облик не меняла, так и продержалась весь разговор в одном — императрица с кучей блестяшек на одежде и в прическе. Только почему-то не китайская, скорее японская. А у японцев женщины правили?
— Ты только спокойно, милосердная, лады? — я тут же вытянул руки вперед. Лицо гостьи не предвещало ничего хорошего.
— Что. Это. Был. За. Тон, — зловеще произнесла она, делая паузу после каждого слова.
Замерев, словно статуя, и ни в кого не превращаясь уже несколько секунд, она и правда пугала. Еще и голос такой — не грозный, а холодный. Лучше бы кричала, но богини же не истерят. Наверное.
Я, кстати, и сам так умел. В смысле — голос такой, раздельно выговариваемые слова и вот это все. Даже практиковал, когда нужно было показать, что я кем-то очень недоволен. Теперь вот выяснил, у кого дурных привычек набрался.
— Тон как тон, — пожал я плечами.
Говоря это, я вполне отдавал себе отчет в том, что буквально в следующее мгновение могу быть распылен на атомы — как здесь, в астральной проекции, так и в реальности, где меня по-хозяйски облапила Юлька. Но и падать ниц, извиняться или убеждать богиню в том, что она все неправильно поняла, не собирался. Больше не собирался.
Мы были нужны друг другу. Я ей — она мне. Нравимся мы друг другу или нет, это сейчас вопрос шестнадцатый. Главное — без помощи друг друга мы из этой заварушки не выберемся.
— Обстоятельства такие были, — продолжал я между тем, не без удовольствия наблюдая за тем, как сужаются ее глаза. — Посмотрел бы я, как бы ты в тех условиях себя повела.
— Ты понятия не имеешь… — открыла она было рот, но я не дал ей закончить.
— Вот, красавица! Вот, в самую точку! Понятия не имею! Ты мне ничего не рассказываешь, когда нужна — не отвечаешь, зато с большим удовольствием приходишь мне тут семейные сцены закатывать! Я так-то женат, если забыла, только у одной женщины есть священное право кушать мой мозг палочками, и — сюрприз! — это не ты! Так что давай выключай мод «праведного гнева», или как он там у тебя называется, и на деловой разговор настраивайся. Нас чуть не поимели — тебя чуть не поимели! — так давай мыслить
