Да, я паук, и что с того? 11 - Окина Баба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Теперь ты понимаешь, насколько ты слаб, мальчик?
- ...Да.
Я все еще не могу приблизиться к победе над Мастером.
Учитывая, что он использовал Телепорт только один раз, я уверен, что не победил бы, даже если бы преодолел эти десять шагов.
Если бы он действительно чувствовал, что ему угрожает опасность, он мог бы легко телепортироваться снова.
- Послушай, Джулиус. Тива был слаб?
- Нет! - Сразу же воскликнул я.
- Но этот враг все равно смог легко убить его. Если бы ты был там, единственное отличие заключалось бы в еще одном трупе.
- Возможно, но...
- Позволь мне спросить тебя еще раз. Ты понимаешь, насколько ты слаб?
На этот раз я не могу заставить себя ответить.
Потому что теперь я осознаю, насколько глубока та слабость, о которой он говорит.
Даже сейчас я уверен, что не до конца понимаю это.
- Тива сражался с кем-то сильнее себя и проиграл. Вот и все. Прямо как в той порке, которую я устроил тебе только что.
Я жую внутреннюю сторону губы, пока он продолжает.
- Ты понимаешь? Слабый никогда не сможет победить сильного. Ты сказал мне, что Тива не был слабым. Тебе, я уверен, он таким не казался. Но тот, с кем он сражался, был еще сильнее его. Вот и все.
- Вы так легко говорите это только потому, что вы сильный, Мастер!
Конечно, Мастер не проиграет.
Он самый сильный из ныне живущих магов людей. Кто может победить его?
Но ответ Мастера застает меня врасплох.
- Нет. Я слаб. Я могу казаться тебе сильным, но я все равно слаб.
Сначала я думаю, что он шутит, но выражение его лица убийственно серьезно.
- Слушай внимательно, Джулиус. Люди слабы. Невероятно слабы. Большинство людей слабее меня, поэтому они смотрят на меня и говорят, что я сильный. Но я тоже всего лишь человек. Я силен по человеческим меркам, но не более того.
Это слова самого сильного из людей-магов.
- Ты тоже это знаешь, не так ли? Ты видел истинную силу. Ужас Лабиринта.
Эти слова вызывают в памяти адские воспоминания.
Поле битвы в состоянии полного хаоса, где люди с обеих сторон умирали без остановки.
Существо, появившееся во время битвы Сариэллы и Оцу, то самое, которое называли "Ужасом", было олицетворением самой смерти.
- Вы хотите сказать, что даже вы не смогли бы его одолеть, Мастер?
- Думаю, нет. Разница между моей силой и силой этого мастера еще больше, чем между твоей и моей.
Я и пальцем не смог тронуть Мастера в нашей схватке, а он говорит, что не смог бы победить Ужас.
- Подмастерье номер один. Ты должен осознать собственную слабость. Знай, что в этом мире есть такие враги, которых не сможет одолеть ни один человек, даже герой. Ты должен научиться признавать, что некоторые вещи невозможны.
В каком-то смысле эти слова невероятно болезненны.
Я много раз оказывался на грани смерти из-за действий Мастера, в том числе и во время нашего поединка.
Но почему-то его слова оказались еще более болезненными.
- Тогда что я должен делать?! Почему же я...? Почему Мистер Тива должен был...? Почему?!
Даже я не знаю, что я пытался сказать.
Может быть, слова вообще не имели никакого смысла.
Мое горе по поводу смерти Мистера Тивы просто хлынуло из моего рта.
Вдруг я осознаю, что из моих глаз текут слезы.
- В этом мире есть много вещей, с которыми мы ничего не можем поделать. Но мы все равно должны жить так, как можем. Мы ничего не могли поделать со смертью Тивы, но он жил изо всех сил. Если ты будешь сидеть и оплакивать невозможное, ты обесценишь жизнь Тивы.
- Но...!
- Пока что ни о чем не беспокойся. Просто выпусти это наружу.
Учитель нежно обнимает меня, гладит по голове.
Не в силах больше сдерживаться, я разрыдался у него на груди.
- Люди живут и когда-нибудь умрут. Мы не можем этого изменить. Мы также не можем выбрать, как мы умрем. Но что мы можем выбрать, так это то, как мы будем жить. Важно не то, как он умер, а то, как он вел себя в жизни. Думать о том, что ты можешь сделать для умершего, что ты мог бы сделать для него - это не что иное, как проявление высокомерия. Все, что нужно делать живым - это скорбеть о мертвых и помнить, как они жили.
-----
После того как я немного проплакался, Мастер вернул нас обратно в храм, и мы окончательно попрощались с Мистером Тивой у его гроба.
Рядом с гробом стояли и другие люди с покрасневшими, как у меня, глазами, включая Яану и Аурел, ученицу, которую Мастер взял после меня.
- Мастер?
- Хрммм?
- Я хочу жить так, как жил Тива - так, чтобы люди плакали обо мне, когда я умру.
- Ну так давай. У тебя есть полная свобода для этого.
- Верно.
- Но не забудь сначала познать собственную слабость. Если ты не сможешь различить, что тебе по силам, а что нет, то ты просто безрассудно ускоришь свою смерть. Нет смысла жить так, как ты хочешь, если ты не проживешь долго.
- Да, сэр.
- Хотя я не могу отделаться от ощущения, что ты все равно собираешься быть безрассудным.
- Я не буду.
- Хм. Хорошо, это приказ твоего мастера. Тебе запрещено умирать раньше меня. Понял? А когда я умру, ты должен прижаться к моему гробу и плакать еще сильнее, чем сегодня.
- Ну, я не знаю...
- Эй, что это должно означать?
- Ничего.
Я не могу сказать ему, что не могу представить, что он когда-нибудь умрет, и уж точно не могу сказать, что не думаю, что смогу плакать еще сильнее, чем сегодня.
Но если этот день когда-нибудь наступит, я уверен, что буду плакать не меньше, чем сегодня.
- Я просто надеюсь, что этот день никогда не наступит. - Говорю я вместо этого.
- Наступит. Люди рано или поздно умирают. Ты не увидишь этого дня, только если не подчинишься моему приказу. А ты бы не хотел быть бесполезным учеником, который даже не выполняет приказы своего мастера, а?
- Верно. Разумеется.
В этот день Мистер Тива поведал мне
