Битва за смерть - Олег Синицын

Ермолаев кивнул и, взявшись рукой за такой же небритый подбородок, как у старшины, принялся издали разглядывать стволы.

— Кажется, вот оно! — произнес он, указывая на стан гигантской сосны в глубине леса. Старшина внимательно посмотрел на нее и прикинул высоту нижнего сука.

— Не меньше десятка метров, — произнес он и обратился к стоящему рядом рядовому Смерклому, который, нахмурившись, не сводил глаз с командира первого взвода. — Сбегай-ка до обоза, Фрол. Там лежит длинная такая труба в фанерной коробке с надписями на немецком. Коробку оставь в обозе, а трубу принеси сюда.

Смерклый не слышал старшину, сурово глядя на Ермолаева и стоящего рядом Приходько.

— Смерклый! — крикнул ему прямо в ухо Семен Владимирович. — Бегом к обозу!

— Я не пацаненок, чтобы меня гонять, — недовольно откликнулся Фрол, по-прежнему глядя на Ермолаева с Приходько и думая о чем-то своем. — Завели нас в снежный ад! Сам беги.

Держа в левой руке опущенный автомат, старшина правой схватил Смерклого за воротник и резко дернул на себя так, что красноармейца мотнуло, словно тряпичную куклу. Фрол упал на одно колено.

— Ты что себе позволяешь? — спросил старшина, мертвой хваткой держа за воротник вырывающегося Смерклого. — Ты кем себя возомнил, крестьянин? Забыл, что такое дисциплина! Бегом, я сказал!

Семен отпустил красноармейца, и тот упал в снег.

— Бегом! — крикнул Семен Владимирович. Бросая злобные взгляды на старшину, Смерклый припустил к обозу.

— Дерево достаточно высокое? — спросил Калинин сибиряка. — Ты сможешь увидеть с вершины, где заканчивается лес?

— По крайней мере попытаюсь.

— Дерево стоит в чаще, — предупредил старшина. Калинин понял предостережение.

— Будем действовать аккуратно и надеяться, что эти твари не вернутся.

— Я не пойду в лес! — со страхом произнес боец, стоящий позади них.

— Я тоже… я тоже… — вторили другие.

— Кто-то должен помочь мне преодолеть первые метры, чтобы я добрался до нижнего сука, — сказал Ермолаев, глядя на лейтенанта.

Алексей не знал, что сказать в ответ.

— Не беспокойся, — хрипло заверил старшина. — Мы с Приходько тебе поможем.

— Вот так, братки, — шутливо произнес Николай, обращаясь к дрожащим от страха красноармейцам, — мы в лесок прогуляемся, а вы тут стойте-бойтесь на дороге.

— Я тоже помогу, — сказал Калинин и тут же подумал, что даже не представляет, каким образом.

— Нужно поторапливаться, — сказал Ермолаев, расстегивая портупею на груди. — Я должен спуститься до наступления сумерек.

Он сложил на снегу свой широкий ремень с кобурой. Затем снял полушубок, оставшись в одной гимнастерке.

— Возможно, лезть придется несколько часов, — стесняясь, обратился он к Калинину. — В моих толстых варежках неудобно хвататься за сучья. Я видел у вас, Алексей Витальевич, домашние вязаные перчатки. Можно мы с вами поменяемся на время?

— Конечно! — с готовностью произнес Калинин, стянул перчатки, которые вязала мама, и, отдав их сибиряку, получил взамен теплые заячьи рукавицы. — Мне нужны ботинки сорок четвертого размера! — крикнул он, обращаясь к красноармейцам. Ботинки быстро нашлись. Ермолаев натянул ботинки на теплые шерстяные портянки, крепко зашнуровал их, после этого взял «кошки» и проворно стал пробираться по сугробам к окраине леса.

— Пока, братки! — воскликнул Приходько, шагая вслед за Ермолаевым. — Страшно будет, позовите!

— Иди к лешему! — послал его кто-то.

— Туда и направляюся, — развел руками Николай.

Прибежал Смерклый, держа в руках длинную трубу с утолщением на конце, похожим на миниатюрный снаряд. Не говоря ни слова, он пихнул ее в руки старшине и отошел, по-прежнему хмурясь. Старшина накинул на плечо автомат, на другое — моток веревки, взял странную трубу и отправился за Ермолаевым и Приходько. Калинин пощупал кобуру, проверив — на месте ли его командирский «ТТ», и пошел вслед за ними.

В лесу было сумрачно даже днем. Возле выбранного Ермолаевым ствола снег был глубоким. Слегка дрожа от холода, а может, и от волнения, сибиряк принялся надевать верхолазные «кошки», по форме похожие на изогнутые слоновьи бивни, только стальные и с зазубринами.

— Может, накинешь на себя что-нибудь, — предложил Калинин.

— Нет, — покачал головой Иван, тщательно затягивая ремни «кошек». — Лишняя одежда только мешать будет. На стволе согреюсь, лезть придется быстро.

— Лейтенант! — поманил старшина.

Легкий холодок пробежал в груди Алексея, но он заставил себя приблизиться к Семену Владимировичу. Тот протянул ему трубу, которую принес Смерклый из обоза.

— Прочитай, что здесь на табличке написано, — попросил он.

Алексей взял в руки тяжелый ствол. Текст инструкции, наклеенной на маслянистом матовом боку, был таким мелким, что пришлось сощуриться:

— Внимание, строго секретно! Экспериментальный образец! Панцер-фауст. Эффективная дальность стрельбы — 15 метров. Пробиваемость брони — 70 мм. Снять фиксатор, нажать кнопку стреляющего механизма. Мина вылетает из ствола под действием пороховых газов. Взрыватель приводится в действие в момент выстрела… Город Лейпциг, фирма «Назап» . — Калинин поднял глаза на старшину. — Что это?

— «Панцер», — задумчиво произнес Семен. — Так фашисты называют танки. А Фауст… Наверняка подразумевается Гете.

— Вы читали Гете?

— Читал.

Старшина вновь удивил Калинина. Алексею показалось, что Семен Владимирович не так прост, как кажется на первый взгляд. Он далеко не грубый и туповатый старшина, для которого значение армейского устава является пределом образования.

— Значит, это фауст-снаряд против танков, — продолжал размышлять старшина, крутя в руках трубу. — Вот над чем работают немцы!

— Откуда это? — спросил Калинин.

— Всё оттуда. Из того места, где твари уничтожили немецкую роту. Я так и думал, что этот кусок железа нам пригодится.

Он стал развинчивать мину в головной части трубы. Тем временем Ермолаев был уже готов. Вонзил когти одной из «кошек» в ствол сосны и попробовал как держит зацеп. Удовлетворенно кивнув, стал ощупывать ствол.

— Не за что зацепиться, — констатировал сержант. — Как же мне пройти первые метры?

— Готово, — произнес старшина, вытряхивая порох из мины. Он закрепил на ней один конец веревки, другой привязал к соседнему дереву и вскинул экспериментальный образец лейпцигской фирмы «Назап» на плечо. — Эффективная дальность стрельбы пятнадцать метров нас вполне устраивает.

Старшина прицелился в сторону ветвей, что простирались в добром десятке метров над сугробами, и нажал на спусковой рычаг. Раздался шипящий свист: мина с привязанной веревкой устремилась вверх.

— Ух ты! — воскликнул Приходько, задрав голову и придерживая рукой ушанку.

Веревка быстро разматывалась. Мина перелетела через сук, в направлении которого целился старшина, прошла еще немного, ударилась о ветви, затормозила и рухнула вниз, добросовестно таща за собой веревку. Через пару-тройку секунд после выстрела она упала в снег неподалеку от дерева, а веревка оказалась переброшена через надежный сук.

— Ух ты! — невольно вторил Калинин.

— Слабо стреляет, — комментировал старшина. — Наш танк такой пукалкой не возьмешь. Немцам над ней еще работать и работать! Авось году к сорок третьему смогут что-нибудь дельное смастерить.

Ермолаев стянул на поясе свой богатырский ремень, привязал к нему веревку. Старшина, Приходько и Калинин взялись за другой конец. Перехватывая веревку, они стали подтягивать Ермолаева вверх по стволу. Иван помогал им, вонзая «кошки», в дерево. Вскоре он оказался на суку. Дальше сибиряк мог карабкаться без посторонней помощи.

Он отвязал веревку и обмотал ее вокруг сука, чтобы воспользоваться ею, когда настанет время спускаться. Махнул рукой на прощание оставшимся внизу и принялся взбираться дальше.

Когда фигура Ермолаева скрылась среди ветвей, Калинин, Приходько и старшина вернулись на дорогу.

— Что бы ни увидел с вершины Ермолаев, — сказал Семен Владимирович, — похоже, мы застряли в этом лесу. Выбраться из него до темноты уже точно не успеем.

— На что вы намекаете? — спросил Калинин.

— В любой момент следует ожидать нового нападения. И мы не имеем права терять людей. Нужно найти способ, как противостоять тварям. И я полагаю, что вам, товарищ лейтенант, этот способ известен.

Они подошли к солдатам. Семен попросил у одного из разведчиков белый маскировочный халат.

— Бойцы! — воскликнул он, утихомирив беспокойный ропот и заставив красноармейцев к нему повернуться. — Слушайте меня внимательно. Это важно. Вчера утром в деревне вас угощали маковыми булочками. Вы прекрасно их помните, их трудно забыть, они были пышными и румяными. Если у кого-то остался мак с них — выкладывайте сюда!

И Семен раскинул на снегу маскировочный халат.