Юность Бабы-Яги - Владимир Качан

Поскольку наиболее продвинутые представители передовой советской науки были любопытства не лишены, то логично, что при Академии наук был сформирован факультет психотроники и феноменологии. Последнее, понятное дело, происходит от слова «феноменально», что в переводе на наш сегодняшний язык означает «круто» или «отпад», или то, от чего «едет крыша». Чем занимались на этом факультете, кроме изучения феноменальных явлений? Ну, например, искали повсюду наиболее гипнабельных людей (их там называли «зайками») и в состоянии транса обучали их тому, от чего у обычных людей сносит крышу. Такой «зайкой» была в свое время и знаменитая Джуна. Так что, можно смело считать: деятельность Чудодеева и компании была в это время если и не совсем официально, но разрешена и в области академической науки. Плюс лицензия. Так что «РомкА» могла вполне комфортно теперь существовать без всякого давления со стороны властей. И они развернулись, развернулись как следует.

Два раза в год, весной и осенью (как раз тогда, когда у всех хроников обостряются заболевания, включая и вялотекущую шизофрению), у них происходили съезды. Учитывая то, что сюда слетались ведьмы, колдуны, целители и маги не только со всех концов страны, но и с ближнего и дальнего зарубежья, можно запросто назвать эти съезды тем, чем они и были по сути – шабашами. Почему-то (хотя понятно, почему) для весеннего шабаша всякий раз выбиралось время Великого поста. Сам Чудодеев в это время никогда не пил и скоромного не ел, но не без удовольствия наблюдал, как другие маги и ведьмы с аппетитом поглощали водку, мясо и все остальное. Получалось, что он сам, соблюдая пост, формально подчиняется Творцу, но как магистр и тайный слуга альтернативного Творцу Зла проводит для своей черной паствы, большинство которой Творцом только прикрывается, очередной сеанс искушения. Бог ведь никого за уши в рай тащить не собирается, человек все должен выбрать сам. Но похоже было, что собравшиеся маги и примкнувшие к ним шарлатаны свой выбор давно уже сделали.

На один из таких съездов однажды мама взяла с собой и Виолетту, не теряя надежды приобщить ее к делу и пробудить интерес (или любопытство) к неведомому. Пусть пока на уровне сказки. И Виолетта случайно попала на самое интересное. Одним из почетных гостей съезда был в тот раз настоящий жрец вуду – самого непостижимого, страшного и таинственного культа африканского континента.

Гость из Африки оказался, однако, совсем нестрашным. В элегантном, европейском костюме, приветливый, обаятельный, маленького роста, коротко стриженный, изящный мулат. Когда пришло его время что-то показать, он и показал. Танец. Просто танцевал и больше ничего. И несмотря на то что здесь собрались, так сказать, специалисты, все они попались. Все они смотрели на безопасном к тому же расстоянии, как человек танцует, а в это самое время, оказывается, шло сильнейшее, но мягко вводящее в транс воздействие танцем, только танцем. Это было целенаправленное воздействие, если использовать их терминологию, заимствованную у Индии, на нижнюю чакру, то есть на чувственные рецепторы, возбудители удовольствия или наслаждения. Все поддались. Собравшихся магов потянуло танцевать вместе с ним. Они повелись, он ими овладел. Очень незаметно, так что сами они так и не поняли, когда и как это случилось. Сложных движений у него не было, его танцевальные па были просты и ритмичны, как у поднявшейся кобры. А потом мягко и плавно, так же как и начал, он все снял. И поклонился, смущенно улыбаясь. Смущение при этом чувствовал, конечно, не он, а весь представительный форум нечистой силы: «Ну надо же, – думал каждый, – мы сами в этом деле, что называется, не лыком шиты, но вот ведь, братцы-колдуны, что и с нами можно сделать. И легко так, на уровне художественной самодеятельности! Этнические танцы народов Африки! И уже готовы, как крысы за парнем с дудочкой из сказки идти топиться».

Да-а, многого, если реально посмотреть, мы еще не знаем – ни про себя, ни про наши скрытые возможности, ни про тайны не то что Вселенной, а нашей родной планеты. А все туда же лезем, именно тайны Вселенной нас интересуют, механизм ее образования, видите ли! Себя надо познать сначала, себя! И мир, тебя окружающий, природу короче, и тогда только соваться во Вселенную, впрочем, это уже может и не понадобиться. Так думал каждый неглупый колдун из собравшейся бесовской элиты.

Один только Месс Чудодеев смотрел на все, как на концерт. Он единственный догадался, чем может закончиться номер жреца вуду, и заранее поставил себе блок, защиту от парапсихологического воздействия. И он же первый захлопал в ладоши после танцевального сеанса жреца, призывая остальных оценить по достоинству его выступление. Аплодисменты и горячее одобрение разрядили обстановку, можно было еще выпить и закусить, тем более что через полчаса был назначен бал. «Бал у Воланда», – приходит вам на ум неизбежная ассоциация из Булгакова, но нет! Не было тут ни Воланда, ни Маргариты, так – третье, четвертое звено, не более, и само мероприятие было означено в программе строго, сдержанно и почти научно: «После семинара в 21 час – бал парапсихологов». Ну сами посудите, нельзя же было напечатать в программе, хоть и звучало бы красиво, скажем, «танцы ведьм». Это милицию надо звать, это то же самое, что включить в меню какого-нибудь респектабельного ресторана название «Ланч вурдалака» и подробно описать, что туда входит.

Бал состоялся, и Виолетте, буквально умиравшей от восторга, гордости и смущения одновременно, удалось даже потанцевать с героем вечера, жрецом вуду. Он сам ее пригласил, пристально так посмотрел, обнял за талию, и они понеслись. Он все смотрел на нее внимательно и вел, а она была пластилином в его руках, она угадывала в танце все, что он хочет, и было со стороны такое ощущение, что эта слаженная пара тренируется и участвует в конкурсах бальных танцев уже много лет. У Веты кружилась голова, и она была в полной эйфории и от танца, и от своего маленького, пластичного и великолепного партнера. Все, что она слышала о культовой религии вуду и ее представителях, абсолютно противоречило тому, что она видела перед собой. С ней танцевал не первобытный дикарь в перьях и с кольцом в носу, а скорее сын африканского короля, получивший образование как минимум в Сорбонне. Танец кончился. Вета, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, застыла на паркете, и только одна мысль крутилась под ее вполне взрослой прической, над которой Вета трудилась сегодня полдня: «Как же так! Ведь я совершенно не умею танцевать, я даже не пробовала. А тут вот что получилось…»

Жрец, продолжая пристально смотреть на нее, жестом подозвал переводчика. Тот быстро подбежал.

– Я хочу сказать тебе несколько слов, – стал он переводить Вете слова жреца. – Тебе надо уходить. В другой мир, в другую жизнь. Это все, – он обвел маленькой, изящной рукой пространство зала, – это все не твое. Если ты пойдешь по этому пути, ты очень быстро состаришься. Умрешь ты еще не скоро, но ты станешь через несколько лет очень красивой женщиной, и если будешь быстро стареть, – тебе будет больно. Ты можешь и будешь уметь многое – и в колдовстве, и в предсказаниях, и в магии, – он говорил тихо, но быстро, напористо, будто внушая Вете самое важное, что она должна сейчас понять. – Ты уже сейчас умеешь, только пока об этом не знаешь, но скоро узнаешь, как ты можешь воздействовать на людей и даже управлять их поведением, – тут переводчик вопросительно глянул на африканца, мол, правильно ли он его понял. – Да, да, управлять, – подтвердил тот убежденно и энергично, но с какой-то странной печалью во взгляде, обращенном на Виолетту. – Но тебе надо жить чистой жизнью, – продолжал переводчик уже с примесью какого-то уважительного удивления. – Тебе не надо, нельзя использовать твои способности, твои необычные способности, чтобы добиваться своего.

– А если я захочу, чтобы в меня влюбился кто-то, – вдруг перебила Виолетта, уже имея в виду отчима Герасима. Перебила, но робко и просительно, будто испрашивая разрешения на маленькое воздействие. Будто алкоголику сказали: «Тебе пить нельзя! Совсем!» – а он в ответ: «А пивка хотя бы можно?»

– Чтобы кто-то влюбился – тем более, – отрезал жрец все с той же печалью в глазах. – Тебе этого не надо. Тебя и так полюбят. – Он немного помолчал, посмотрел куда-то вдаль поверх Ветиной головы и, словно увидев что-то незримое для других, тихо произнес: – Только и ему, и твоей матери от этого будет плохо.

Потом, будто возвращаясь на землю, открыто и по-детски улыбнулся и положил Вете руку на голову. Словно теплая волна разлилась внутри нее, она оцепенела, не в силах пошевельнуть ни рукой, ни ногой, ни даже языком.

– Послушай моего совета, девочка, – мягко сказал жрец, – пожалуйста, послушай. Уходи от них, попробуй жить чистой жизнью, – опять повторил он, и еще раз подчеркнул: – Чистой, поняла? – и убрал руку с Ветиной головы.