Оковы Патрика - Глеб Финн

новое действующее лицо. Это был огромного роста мужчина с усами, как у Будёного. От него изрядно несло ячменным напитком.

— Густав Кохх, — пробасил он, — позвольте принести извинения, каюсь, недоглядел.

— Патрик Флинт, — ещё ничего не понимая, автоматом произнёс я, — я честно ничего такого не делал.

— Да я знаю, — отмахнулся он, — понимаешь, господин Френкель немножко… ммм, как это правильно сказать, не в себе. Когда он проигрывает, то всегда устраивает истерику. С ним в клубе уже никто и играть не хочет. А тут ты новенький, ну вот, — развёл он руками.

«Так, похоже, я нарвался на местного сумасшедшего. Вот так выстраивай планы, а придёт какой-то псих и всё коту под хвост».

— Кстати, я посмотрел твою партию, на двадцать втором ходу ему мат поставил, — продолжил Густав, — удивил. Он хоть и псих, но играет прилично.

— На двадцатом, — автоматом поправил его.

— Прости, что? — переспросил он.

— На двадцатом ходу поставил мат.

— Да? А ну-ка давай сыграем, — предложил он, доставая шахматную доску.

Я с опаской покосился на него. Похоже, тут все психи в этом клубе, а этот ещё и пьяный к тому же.

— А вы кричать и махать руками не будете? — на всякий случай уточнил я.

— Ах-ха-ха, конечно нет, — засмеялся он, — мой рейтинг 2369 — зачем-то уточнил он.

«Вот оно, настоящий гросс, его-то я и ловил в этом пруду», — подумал я, вновь накидывая на себя всевозможные усиления.

Спустя два часа.

— Тут ничья, господин Кохх, — произнёс я, потягиваясь.

— Я не могу поверить, — оторвавшись от доски, произнёс он, — сколько тебе лет, ты сказал?

— А я и не говорил, — усмехнулся я, — но мне пятнадцать, я ученик выпускного класса Венской школы номер тринадцать.

— Венская школа номер тринадцать, Венская школа номер тринадцать, — бормотал он про себя, — Стоп! Сильвио! — вдруг взревел он и, несмотря на свой возраст, резво покинул комнату.

«Похоже, дело сдвинулось с мёртвой точки», — решил я, глядя, как Густав Кохх спешно покидает комнату.

Вернулся он через несколько минут, тащя за собой упиравшегося старичка.

— Густав, довольно! — неожиданно приказным тоном произнёс старичок, — Что ты себе позволяешь! Опять напился?

— Что я позволяю? — вскинулся Густав, — У тебя такой бриллиант в школе учится, а ты ни сном, ни духом не ведаешь.

Старичок скептически поглядел на меня, повернулся к Густаву и потребовал:

— Я только первый год в школе, позволь объясниться.

Густав начал сбивчиво объяснять, что это ученик Венской школы номер тринадцать и что он победил сумасшедшего Френкеля и сыграл с ним вничью.

Видимо, Сильвио, а это был он, ничего не понял, но мы вновь расставили шахматы и теперь моим соперником был сам глава совета попечителей моей школы, Сильвио Вака.

— Вам мат, — объявил я на тридцать пятом ходе.

— Вот видишь, а со мной он вничью сыграл, — подняв указательный палец, произнёс Густав.

— Это потому что вы белыми играли, — сказал я и прикусил язык. Язык мой — враг мой.

— Чтооооооооо? — взревел Густав, — а ну-ка расставляй.

Спустя два часа. Около нашего стола собрался весь клуб.

— Пешка проходная, вам её никак не остановить, — произнёс я, зевая.

— Давай ещё.

Уже близилась полночь, но все стойкие члены клуба облепили наш стол и смотрели за битвой гигантов.

— Поразительно, — произнёс Сильвио, — Патрик, ты обязан представить нашу школу на шахматной олимпиаде!

Ага, вот оно признание, ну теперь поиграем уже по моим правилам.

— Я бы с удовольстием, господин Вака, — сделав грустное лицо, произнёс я, — но к сожалению, мне придётся покинуть школу.

— Кааак? — выдохнул как один весь зал.

— Понимаете, я сирота, но неожиданно у меня оказалась сводная сестра из Таиланда, а там революция. Она беженка, родители погибли, у неё кроме меня никого нет, вот мне и придётся заботиться о сестре.

— Сильвио, ты идиот, — прорычал Густав, — этот парень может побороться за корону лет через пять.

— Да погоди ты, — отмахнулся от него Сильвио, — Патрик, а если я устрою твою сестру в школу, ты сможешь выступить?

— Я? Конечно, даже организую шахматный клуб в школе, — пообещал я.

****

«Это было непросто,» — думал я, возвращаясь домой. Конечно, мне помог этот сумашедший иудей. Но, черт возьми, если бы Густав не налакался виски, то я совсем не уверен, что одолел бы его. Когда мы сели играть первую партию, от него уже хорошо несло ячменным напитком. Потом он ещё пару раз ходил в бар, и к последнему матчу уже был готов. Повезло! Да, чёрт возьми, повезло, но везёт тем, кто что-то делает, это я уже усвоил для себя. Лейла поступает в мою школу, а мне нужно будет прояснить пару моментов с её дядей, и я собираюсь вернуть всё с процентами.

****

На этот раз встреча проходила на нейтральной территории, но отдавая дань уважения возрасту, я заказал столик в тайском ресторане. Йорген порывался пойти со мной, но я сказал:

— Нет, это мой путь, и я его пройду один.

Вот сидим, сделали заказ, сверлим друг друга взглядом. Решив, что пауза затянулась, я достал бумагу.

— Вот, господин Сомчай, это приказ о зачислении вашей племянницы в мою школу, — произнёс я, не спеша отдавать ему эту бумагу.

Ни один мускул не дрогнул на лице бандита.

— Я верил в тебя, — усмехнулся Сомчай. — Когда тебе нужны будут люди?

— Люди? — я задумчиво повертел в руке ложку от десерта. — Мне от вас, господин Сомчай, потребуется ещё кое-что.

— Вот как? — он удивлённо поднял бровь и с угрозой спросил. — Молодой человек желает перезаключить сделку на других условиях?

— Ни в коем случае, господин Сомчай, сделка будет выполнена на прежних условиях.

— Тогда я не понимаю…

— Вы же ведь хотели не только, чтобы я устроил вашу племянницу в школу, но также и взял на себя ответственность за её безопасность в школе, правильно я понимаю? — спросил я

Он нехотя кивнул, признавая мою правоту.

— А этого в сделке не было.

— Это подразумевалось, — буркнул он. — В Таиланде, если ты помогаешь кому-то, то ты несёшь ответственность за того, кому ты оказал помощь.

— К сожалению, а может быть и к счастью, мы не в Таиланде. Я выполнил свою часть договора, ваша племянница поступила в школу. Правда, не знаю, как долго она сможет там проучиться, но это уже не мои заботы.

— Ладно, хватит, — раздражённо бросил он. — Чего ты хочешь?

— Чего я